Улыбка бога - Диана Бош

На обратном пути домой Илья машинально крутил баранку старенького автомобиля и размышлял. А помнит ли он, какие цветы подарил на первом свидании Зое, своей жене? Нет, не помнит. В памяти отложились только прогулки по набережной, поцелуи украдкой. Он был очень молод, горяч и не слишком романтичен.

Но один букет он все-таки не мог забыть. У Карины, его непосредственной начальницы, тогда был день рождения, и Илью, как самого ответственного из молодежи, отправили покупать букет. Он долго стоял около цветочницы, не решаясь что-либо выбрать. Потом на все общественные деньги купил торжественный парадный букет, опоясанный золотой лентой, а от себя – очень понравившиеся ему нежные оранжево-алые розы с маленькими белыми лилиями. Они были похожи на звезды, внезапно загоревшиеся на закате. Он тогда и сам не понял, зачем сделал это. И только когда протянул Карине букет, его взгляд встретился с ее глазами. И в них он увидел то, что чувствовал сам и в чем панически боялся признаться себе. Любовь.

Воспоминание обожгло неожиданной болью, и Илья, резко нажав на тормоза, съехал на обочину. Мимо, сигналя, промчался черный «мерс».

– Да езжай ты, кто тебе мешает, – угрюмо буркнул Илья, затем достал из «бардачка» валидол и сунул под язык.

Поток машин мчался мимо, а он сидел, откинувшись на спинку сиденья, и вспоминал.

Это был короткий роман, память о котором долго не давала ему спать. Он сам порвал отношения, узнав, что жена ждет второго ребенка. А через несколько месяцев, понимая, что ничего не может с собой поделать, прервал стремительно развивающуюся карьеру и увез жену, сына и новорожденную дочь из города.

Глава 15

Настоящее время

Секретарь Килина, Люба, сидела бледная как мел и тряслась от страха.

– Аркадий Львович, ну что же вы! – укоризненно покачал головой Лямзин, войдя и сразу оценив обстановку. – Испугали девушку. Не надо так, нужно уговорами и лаской. Правда, Люба?

Из глаз секретарши хлынули слезы. Она истерически затрясла головой, прижала кулаки к щекам и прорыдала:

– Я ничего не знаю!

– Аркадий Львович, вы не оставите нас одних? Где бы мы могли уединиться?

– Да пожалуйста. Вон кабинет пустой, располагайтесь. Я сейчас кого-нибудь из девочек попрошу сделать кофе, пока вы беседуете.

Вдали от проницательных глаз шефа девушка немного успокоилась и повеселела. Она с интересом поглядывала на Лямзина и даже кокетливо строила ему глазки.

– Люба, – отхлебнув горячий кофе, спросил подполковник, – вы не могли бы мне вспомнить, что странного или выбивающегося из рабочей рутины произошло двадцать девятого ноября.

– Я ничего не помню, – широко раскрыла она кукольные глаза.

– Охотно верю. Но если вы не вспомните, то автоматически попадете в список подозреваемых.

– В чем? – Улыбка сползла с ее лица.

– Убийстве, разумеется.

Девушка вздрогнула и побледнела еще больше.

– Что вы такое говорите, товарищ подполковник, да как я могу? – нервно залепетала она.

– Вы не поверите: все в беседе со мной, ну вот просто все, так и говорят! И такими овечками прикидываются, что слеза порой прошибает.

– Но я ничего не знаю!

– Кто, когда и зачем попросил вас заказать цветы для Александры Захаровой?

– Я... я... – Девушка начала рыдать, уткнувшись в ладони, потом подняла зареванное лицо и, хлюпая носом, спросила: – А вы не выдадите меня Аркадию Львовичу?

– Люба, вы сами уже выдали себя тем, что оплатили букет за казенный счет. Я понимаю, что для столь богатой фирмы – это мелочь, но за шалости надо платить. К тому же иногда они бывают смертельно опасны.

Она потерла ладонью нос и скороговоркой произнесла:

– Только не говорите ему, что я взяла деньги. Это Андрей Савельев меня попросил. Он такой обаятельный, красивый. Я не смогла ему отказать. Вышел из кабинета Аркадия Львовича, присел рядом со мной. Сначала шутил, анекдоты рассказывал, а потом нервно так на часы взглянул и говорит: «Ой, я же на самолет опаздываю! Улетаю сегодня в Сингапур». И так моляще посмотрел на меня. Попросил об одолжении, сказал, что не успевает заказать букет для знакомой, очень надо, мол. Я согласилась. Он дал денег на цветы, а я подумала: почему бы не заработать на этом? Ну, вы понимаете, денег же много не бывает... заказала в счет фирмы, а рубли себе забрала. Вы не скажете об этом Аркадию Львовичу?

– Я – нет. Но не гарантирую, что он не потребует от вас признания. Раз все вскрылось, вам придется озвучить какую-то версию.

– А что бы вы мне посоветовали?

– Внесите в кассу деньги и скажите, что собирались это сделать, но закрутились и забыли. Возможно, вам поверят.

Она понурила голову и горестно вздохнула.

Аркадий Львович, услышав имя Андрея Савельева, сделал большие глаза:

– Вот как? Что это он услугами моих секретарш пользуется, будто у него нет своих? Это заместитель директора фирмы «Арсенал», мы заказываем у них иногда оборудование. Хорошие ребята, никогда проблем с ними не было, ни разу не подвели.

– Я понятия не имею, кто такой Иван Васильев, – пожала плечами Александра, когда Лямзин рассказал ей о результатах своего визита в офис Килина.

– Что, прям абсолютно?

Она задумалась, глядя перед собой рассеянно, потом взяла снимок, посмотрела на Васильева и покачала головой.

– Красивый. Вряд ли я где с ним сталкивались, иначе бы запомнила.

– Что, думаешь, девочка соврала?

– А почему бы и нет. Не вижу никакого смысла в поведении этого Ивана. Чушь какая-то.

– Да? Ну и ладно, – спокойно заявил Лямзин, убирая снимок в папку. – Будем рыть, то есть искать, дальше. Какие планы на ближайшие выходные?

– Отоспаться.

– Это ты брось. Пока живы – надо жить, отоспимся на том свете.

Александра поежилась и зябко передернула плечами:

– Ну и юмор у тебя. Похоронный.

– Да что ты! – засмеялся Лямзин. – Самый что ни на есть жизнеутверждающий юмор! Главное в жизни – что?

– Что? – эхом откликнулась она, подтягивая к себе визитку ресторана, где они сидели, и начиная ее крутить по столу, как волчок.

– Впечатления! Мы приходим в этот мир, чтобы его познавать! А остальное все ерунда.

Официант принес кофе и тут же испарился.

– Вышколенные какие, – одобрительно кивнула ему вслед Александра, – интересный ресторанчик, ни разу здесь не была.

– Я сам недавно его открыл.

– Все-то ты знаешь, прям завидно... Ну, ладно, а какие у тебя планы на выходные?

– О, самые незаурядные. Предлагаю поход в зимний лес. С танцами под елкой, шашлычком, горячим чайком. Хотя я, чего там скрывать, предпочел бы что-нибудь погорячее.

– Что например? – состроила изумленное лицо Александра.

– Спиртное, разумеется.

– Ах, это... А я думала, ты глинтвейн имеешь в виду. Все-таки зима, мороз. Как его рекламируют? «Пылающий напиток зимы».

– Кстати, хорошая идея! Почему бы и нет.

– Отлично. Пойдем вдвоем?

– Зачем вдвоем?! Возьмем с собой детей и друзей.

Ресторанный оркестр заиграл стебно-ностальгическое: «Потому что нельзя быть красивой такой», и сидящий за столиком напротив изрядно подпивший мужчина пустил скупую слезу. Его лицо, когда-то без сомнения красивое, носило на себе отпечаток пристрастия к алкоголю и женщинам. В общем, у него была физиономия блудливого алкоголика, сентиментального к тому же. Он оторвал глаза от тарелки с остатками пищи и, столкнувшись взглядом с Александрой, поднял вверх свой бокал.

Лямзин тут же обернулся, грозно сдвинув брови, и мужчина приложил руку к груди, как бы прося прощения за свою вольность.

– Знакомый? – поворачиваясь, спросил Эдик у Александры.

Она отрицательно качнула головой, и волосы красивой волной повторили ее движение. У мужчины за соседним столиком опять увлажнились глаза.

– Я хочу взять с собой Настю. Мне кажется, ей одиноко после расставания с мужем.

– Может, они еще помирятся, – с удовольствием приступая к принесенному блюду, предположил Эдик.

Александра сделала большие глаза.

– Да ты что, не дай бог!

Он изумленно посмотрел на нее:

– Это почему еще? У них, насколько я помню, есть общий ребенок.

– Понимаешь, – поморщившись, словно от зубной боли, сообщила ему Александра, – способность зачинать детей еще не является признаком мужественности.

– Да? Как все, оказывается, безнадежно. И в чем бывший муж Насти повинен?

– Да сущая ерунда, – она сделала глоток вина, – мне об этом и вспоминать не хочется. Но если ты настаиваешь, то расскажу.

– Да уж, удовлетвори мое любопытство, пожалуйста.

У Лямзина после его неудачного брака сохранилось болезненное отношение к разводам, и подсознательно, когда он слышал о них, склонен был обвинять во всем именно женскую половину.

Александра внимательно всмотрелась в его помрачневшее лицо и отчеканила:

– Алексей забрал из дому все, что они купили с Настей за время совместной жизни: стиральную машину, холодильник и выдрал трубы в ванной. – С удовольствием наблюдая, как недовольство Лямзина уступает место искреннему удивлению, она продолжила. – Но и это еще не все. Он забрал простыни, пододеяльники и наволочки, кое-какую Настину одежду и даже нижнее белье. А еще потребовал вернуть лак для ногтей – она большая поклонница нейл-арта, и у нее было больше десятка пузырьков.