Радости и тяготы личной жизни - Джоу Росс

– Этим? – рассеянно переспросила Джейд, больше внимавшая звукам саванны – невдалеке трубили слоны.

– Pulpeuse.

– Простите. Я не знаю французского, Стефан чисто по-галлайски пожал плечами.

– Перевести это невозможно. Скажу только, что этим обладала Сьюзи Паркер. Верушка. И, в тех редких случаях, когда она демонстрировала merveilleux щелочку между зубами, Лорен Хаттон[10]. Но вы, та cherie, – продолжал он, сломав веточку цветущего дерева и украсив ею волосы Джейд, – вы владеете этим в совершенстве.

Восемь дней, всего восемь дней, которые они провели в Африке, показались целой жизнью.

Стефан находился в бесконечном движении, таскал свою группу по чайным и кофейным плантациям, возил по буковым лесам, по саванне, они забирались на склоны пушистых от снега гор, бродили по зеленому Большому Плато, потом вновь спускались к хрустальным оконцам голубых равнинных озер. Это был край неуловимых настроений, край, который невозможно покорить.

Весело щелкала фотокамера Стефана Рибу, и вот Кэсси кормит сахарком толстокожих носорогов на фоне хижин, крытых пальмовыми листьями, вот она среди грациозных антилоп на пронзительно-зеленом лугу, отгороженном от хищников электроструной, вот она плавает в озере, на берег которого, на мелководье, приходят на водопой леопарды.

Нина, отправляя Кэсси в Найроби, дала ей в дорогу роман «Из Африки!»[11], и Стефан решил сделать несколько кадров, нарядив Джейд в белое струящееся кисейное платье, усадив ее за стол, покрытый белоснежной скатертью, сервированный сверкающим хрусталем, фарфором, посудой «Ройял Ворчестер», блестящими серебряными приборами. Кэсси с легкостью вообразила себя героиней Айзека Динесена – дамой из «Белого племени Африки», ждущей приезда своего благородного любовника. А рядом ходили царственные газели и пугливые зебры.

Но на следующий день облик Джейд кардинально менялся – она появлялась в мужской футболке, шортах хаки, в тяжелых башмаках на шнуровке, с поднятым дротиком в одной руке, с ястребом – на другой, обтянутой кожаной перчаткой.

– Так, так, – одобрительно приговаривал Стефан, не переставая щелкать фотоаппаратом;

Кэсси поворачивалась и так, и эдак, глядя воинственно и свирепо, точь-в-точь, как воин масаи в боевом облачении, сопровождавший ее в кадре. Стефан Рибу не мог, конечно, знать, что яростное выражение глаз девушки вызвано ее фантастической мыслью, как бы этим копьем она пронзила черное, злое сердце Кинлэна Гэллахера.

В последний перед отъездом день Стефан потащил всю группу в частный заповедник, расположенный на возвышенности Лайкипия. Близились сумерки. Багровое солнце лило расплавленные струи света на землю. Давно привыкшие к людям зебры, жирафы, львы, буйволы никакого внимания не обращали на женщину в миниатюрном, тигровой расцветки купальнике-бикини, бродившую у водоема.

– Вы думаете о мужчине, – таково было задание Стефана Рибу, который торопился поймать последние капли солнечного света и то и дело щелкал «Никоном». – Вы думаете о сильном, суровом мужчине. Вон он там, в тени, он полон тайн – тайн, которые вы жаждете знать...

И хотя Кэсси полагала, что ей удалось изгнать из своего сердца и разума Рорка Гэллахера, слова фотографа вызвали мучительно-сладкие воспоминания об урагане, о штормовом укрытии, о дне, когда зачата была Эми.

Джейд медленно поднесла к волосам руки, пальцами перебирала их, глядя из-под густых опущенных ресниц прямо в камеру. Желание – острое, горячее, опасное – загорелось в ее удлиненно-раскосых кошачьих глазах.

Она улыбалась женственно и соблазнительно.

Сила призыва этой улыбки была неодолима, могла заворожить любого мужчину, заставить бросить все и отправиться за ней куда угодно, хоть в саму преисполню. Такая женщина сводит мужчин с ума, для такой женщины мужчина готов на все.

– Manifique, – пришел в восторг Рибу, – не дрогнула бы рука, Джейд. О небо, если Ева хоть немного была похожа на вас сейчас, я понимаю того парня, Адама, который не устоял и вкусил пресловутого яблочка.

Стефан щелкал камерой, продолжая болтать.

– Я влюблен в вас, cherie, с каждым взглядом влюблен все больше и больше. От каждого вашего взгляда чувство мое усиливается, – мурлыкал он, – вы почти заставили меня пожалеть, что я не родился гетеросексуальным, та cherie.

Джейд подумала, что драгоценнее в его устах комплимента быть не может.

В последнюю ночь, когда вся фотогруппа веселилась в красной палатке Стефана, Джейд в одиночестве сидела у костра и размышляла, как же далеко она забралась.

Прошло только десять дней! И дело не в милях, хотя Кения – буквально на другом краю света, если смотреть из Гэллахер-сити, штат Оклахома. И даже если из Нью-Йорка.

Она уже не была той юной, наивной девушкой, которая боготворила Рорка Гэллахера. Не была она больше и затравленной женщиной, которую Кинлэн Гэллахер вышвырнул из родного города. Непростая жизнь дала ей опыт, закалила ее, научила рисковать.

Глядя в бесконечное, с россыпями звезд черное небо, Джейд вдруг поняла, что ей вполне по душе собственный новый облик «интересной женщины».

Глава 10

Апрель

1983

Через год жизнь Джейд решительно изменилась.

Как только французский журнал «Вог» появился в киосках, мир был оповещен о появлении «нового лика десятилетия». В рейтинге знаменитого «Харпер Бэзар» Джейд была названа красивейшей женщиной Америки.

Теперь Нина на месяцы вперед расписывала график работы Джейд, плата за час съемок скрывалась уже в поднебесье.

И тем не менее Джейд жила очень экономно, по возможности избегая покупок одежды, выпивки, сторонясь вечеринок, на что многие ее знакомые тратили горы денег. На сбереженные Джейд средства иные могли бы питаться неделю. А «коллекция» миниатюрных кусочков мыла и флакончиков шампуня из различных гостиниц, где бывала во время съемок Джейд, многих позабавила бы.

Оставив позади полуголодные дни, Джейд только укрепилась в своих намерениях заниматься аукционами, правда, желание работать аукционистом сменилось желанием иметь собственную фирму по проведению аукционов.

– Тебе не кажется, что эта мечта – из разряда нереальных? – осторожно спросила Нина, когда Джейд посвятила ее в свои планы.

– Я же не веду речь об аукционе, престиж которого будет равен Сотби, Кристи, даже Бентли, – начала объяснять Джейд, – я имею в виду небольшую фирму, относительно доступную, вроде тех, что на лондонских рядах Бонэмз; я бы проводила бы торги восемь-десять раз в год... сначала, может, всего раз в квартал.

– Почему бы тебе не открыть галерею искусств? Или заняться торговлей антиквариатом?