Истинная (не) для президента (СИ) - Альшанская Снежана

Во что он превратился?

Почему он превратился?

На размышления не было времени. Я понеслась вниз по лестнице, чудом не падая вниз, пока не уперлась в закрытую дверь. Юркнула в темный коридор рядом. Здесь было жарко, где-то пищала какая-то электроника, за прозрачной закрытой дверью мигали лампочки. Похоже на технический этаж, но где, черт подери, все люди? Это ведь телецентр, тут всегда должен кто-то быть…

Ужасный рев сверху заставил побежать по темному коридору. Я дергала за ручки каждой двери, но все они оказывались закрыты. Кроме одной.

За ней оказалась маленькая комнатка с креслом и кучей непонятной мне аппаратуры и небольшое слегка приоткрытое окно. Подбежала к нему, посмотрела вниз – люди в спешке покидали здание, рядом со входом стояли машины с мигалками – полиция, пожарники, скорая помощь. Вадим, как и говорил, устроил эвакуацию?

- Я здесь! Помогите! – закричала я, но меня никто не слышал. Слишком высоко.

Схватила непонятный и тяжелый прибор, едва смогла поднять его, и выкинула в окно. Тот, громко грохнув, упал на зеленеющий вокруг здания газон.

- Помогите!

Меня заметили. Подняли головы, показывали на меня, что-то кричали, но я не слышала, потому что из-за двери раздавался оглушающий рык. То он казался больше звериным, то человеческим, будто внутри твари Вольский орал от невыносимой боли.

Дышать стало трудно. Ладони вспотели.

Дверь за мной скрипнув отворилась.

***

Я обернулась и увидела перекошенную, переполненную мучений морду того, что раньше было Вольским. Если где-то существует ад, то наверняка там живут существа, подобное этому. На какой-то миг мне стало его жаль. Взгляд разных по размеру и цвету глаз вопил о нестерпимой боли. Клыки скрежетали, будто мешали ему, и он всеми силами пытался от них избавиться. На коже, там, где не поросла шерсть, виднелись волдыри, ярко-красная сыпь, кровоточащие раны.

- Что ты с собой сделал? Зачем? – шептала я, вглядываясь в него, и понимая, что таким он не родился.

Вольский потянулся ко мне, пытаясь ухватить, но он слишком плохо владел своим телом, и промахнулся.

Но мне не было куда бежать. Сзади – только окно, а под ним – три десятка этажей.

Схватила первый попавшийся под руку предмет, попыталась ударить чудовище, но оно не ощутило боли. Шатающейся походкой, будто это тело было ему велико, создание направилось ко мне.

Я вжалась в угол маленькой комнатки, понимая, что один удар лапой этого чудища – и все, конец. Если это не убьет меня, то точно искалечит. Уже не слышала биения своего сердца, не чувствовала, как обливаюсь холодным потом, лишь протяжный гул стоял в ушах. А еще с каждой секундой нарастающий рев.

- Внезапно за Вольским что-то грохнуло. Он обернулся, закричал и унесся прочь. Спустя миг я увидела нескольких человек в черной униформе, касках, бронежилетах, с оружием.

- С вами все в порядке? Вы не ранены?  - один из них подошел ко мне.

Я сама точно не знала в порядке или нет. На ногах, кажется, стою, лишь голова кружится, и комната качается, как живая.

- Да, кажется, все нормально.

- Ждите здесь. Сейчас вас выведут.

- Он пошел наверх, - крикнул кто-то.

Они ушли, оставив меня в одиночестве. Знают ли они, что чудовище – Вольский? А если знают – будут ли стрелять? Что вообще с ним произошло? Для чего ему все это? Или он – только жертва чужого умысла?

Я сидела на полу вжавшись в стену и вслушиваясь в каждый шорох. Казалось, он смотрит на меня буквально отовсюду, ждет подходящий момент, чтобы наброситься. Но все вокруг будто вымерло. Не было ни единого звука, кроме моего дыхания.

Потом кто-то пришел, я даже не увидела кто. Весь мир для меня делился на две части – Вольский и все остальные. Меня провели на два этажа вниз, потом был лифт, наконец-то улица с кучей всевозможного народу.

Кто-то дал мне телефон.

- Как ты? – спросил Виктор.

- Я…

Его голос будто пробудил меня ото сна.

- Все нормально. Вольский превратился…

- Успокойся. Я знаю, - сказал оборотень. – Просто держись от него подальше.

- Он признался, что убил свою жену! Это должны были записать!

- Ты вообще не должна была туда лезть, - сердито сказал Виктор. – С этого момента ты начнешь хоть немного думать, перед тем, как влезать в какую-то авантюру.

- Да? Вообще-то я беременна и мне позволены кое-какие глупости.

- Именно поэтому нужно их делать поменьше, и уж тем более не шутить с Вольским и не лезть на рожон. Ты отвечаешь не только за себя. Я вернусь через несколько часов, поговорим про это.

- Хорошо. Жду. Целую.

- И не смей больше ни во что ввязаться! – я почти увидела перед собой Виктора, поучительно трясущего указательным пальцем.

- Хорошо…

После разговора я окончательно пришла в себя, а чудовище, которым стал Вольский, превратилось для меня в полузабытый ночной кошмар. Думала, его жуткая морда останется в моей памяти навечно, но она расплывалась, детали забывались, будто мозг хотел побыстрее отделаться от этой жути.

Нашла взглядом Вадима. Тот выглядел будто съел лимон. Неужели не получилось записать?

Бросилась к нему.

- Получилось? Мы что-то записали?

- Записали, но та тварь, которой он стал…. Короче, любой адекватный человек решит, будто это монтаж.

- Получится его наказать?

- Думаю, получится. Сесть он вряд ли сядет, такие, как он, не садятся, в крайнем случае сбегают, но участвовать в выборах он не сможет.

Я аж рассмеялась. Что бы там не говорил Виктор, но не зря сюда пришла. Если все получится – единственный, кто мог быть его конкурентом, сбежит, поджав хвост, как волк на его плакатах.

- Вам нужно отдохнуть. Парни сейчас отвезут вас домой.

- Я подожду, - ответила я, желая увидеть, как Вольского выводят из здания. Больше всего на свете хотелось посмотреть в этот момент в его глаза. В них наверняка сотрется то насмешливое выражение и долбанутая манера говорить так, словно он – царь всего мира и не меньше.

- Тогда хотя бы присядьте, - он открыл передо мной дверцу автомобиля.

Вот от этого не откажусь.

Примостилась на сиденье и не отрываясь смотрела на входную дверь телецентра. Ждать пришлось долго. Оттуда никто не выходил, всех уже давно эвакуировали, и здание выглядело мертвым. Я даже успела подумать, что Вольского в его зверином виде повели через другой выход, чтобы никого не пугать его видом.  Но в какой-то момент изнутри вышли полицейские, группа спецназа, худощавый незнакомец в коричневом костюме. А где же Вольский?

Я вышла из машины, услышала разговор.

- Его нет. Нигде. Все обыскали.

- То есть, хотите сказать, он сбежал? Как он мог сбежать? Все выходы перекрыты.

- Понятия не имею, но внутри его нет. Несколько раз обошли все здание.

Черт!

Мне и правда лучше отправиться в место побезопаснее.

***

Я вышла с кабинки для голосования и тут же мои глаза ослепили вспышки множества камер. Едва могла попасть согнутым пополам листком в тоненькую прорезь урны. Виктор уже ждал меня у выхода, давал короткое интервью прессе, а кто-то неподалеку успел поздравить его с победой.

- Рано. Еще рано! – сказал он. – Ничего еще не ясно.

- Это из-за вас обвинили Вольского! – крикнул кто-то из небольшой толпы, собравшейся у участка на территории школы.

Многие все еще требовали свободу Вольскому, считали, что все произошедшее подставлено Виктором, а то, что рассказывают в прессе – выдумки.

- Лучше бы он не сходил с ума, - проговорил про себя Виктор. – Теперь все его поклонники считают меня воплощением зла на Земле.

Он открыл передо мной дверь автомобиля, я забралась внутрь, затем опустился на сиденье он.

- В штаб? – спросил водитель.

- Нет. Вези домой. Вечером в штаб подъеду, когда придут экзитполы.

Я повернулась к окну, где куча людей провожали нас взглядами. Не нравилось мне все это. Вольского поймали вечером в тот же день, когда я была в его телецентре. Он пытался выехать за границу. На раскрутку нового кандидата у противников Виктора не оставалось времени, и ему пророчили победу в первом туре. Вот только люди…