Гарри Поттер и Вторая Великая Война - olga chernyshenko

Поттер, замолчи!

Профессор Грюм, мне задали вопрос, а потому извольте выслушать ответ до конца. Спасибо.

Да как ты смеешь, щенок?

Не надо на меня орать, профессор, — впервые за вечер чуть повысил голос Поттер, блокируя «Ступефай». — И швыряться заклинаниями тоже не стоит. Вы не лучше Волдеморта. А ведь даже ему хватало терпения дождаться, когда собеседники закончат говорить… Потом он их убивал… Господин директор, я могу продолжать?

Если считаешь нужным, Гарри…

Считаю. Полагаю, Ордену следует знать о том, что Волдеморт в курсе пророчества. Мне пришлось сообщить ему полную версию, и… он даже не удивился.

Темный Лорд прочел его у вас в сознании ещё во время матча по квиддичу.

В самом деле? — Гарри растерянно повернулся к Снейпу, взъерошив волосы. — Это многое объясняет. В любом случае до моего появления Волдеморт успел, как следует просмотреть воспоминания Невилла. У меня всё. Можно идти?

Подожди, мой мальчик, — директор устало вздохнул. — Еще есть вопросы…

Последний шанс уйти без скандала потерян, — тихо пробормотал Гарри и добавил уже громче. — Задавайте.

Как Невилл оказался в Азкабане?

О-о-о, какой шикарный вопрос, госпожа министр! Видите ли, после известных июльских событий на собрании Ордена Феникса в августе было решено запретить мне получать почту. Совы с распоряжениями Министерства Магии долетали до всех, кроме меня. Не то, что бы меня это огорчало… Но как-то неприятно все-таки. А Волдеморт решил снова встретится со мной и принял поистине простенькое, элементарное решение — использовал сову моего друга Невилла. Видимо, птиц Рона и Гермионы по близости не нашлось… Письмо оказалось порталом, Невилл не успел передать его мне… Скажите, о чем вы думали, когда голосовали за этот запрет?

О твоей безопасности…

Своим решением вы убили моего друга.

Но ты уцелел.

Так до каких пор? — Гарри яростным движение руки снес на пол какую-то хрустальную конструкцию. — До каких пор это будет продолжаться?

Поттер!

Что «Поттер»? Какого… Какого, скажите, вы так со мной поступили? Вы мне родители, чтобы решать: кому писать можно, а кому нет? Из-за вашего бездействия погиб Седрик, вы угробили моего крестного, а теперь ещё и Невилла!.. Кто дальше в списке? Кто дальше? Скажите! Чтобы я хотя бы траурный венок заказал…

Гарри, мы не хотели…

Миссис Уизли, я вас умоляю! Деятельность вашей организации в последние годы — это танец на граблях. Вы ничему не учитесь и совершаете те же ошибки снова и снова. Вам даже Шляпа пела: «За промахи взрослых расплатятся дети»! И что? Кто-то её послушал?

У вас какие-то конкретные претензии, мистер Поттер? — работник Министерства внимательно разглядывал подростка.

Да, мистер Бруствер. Давайте посмотрим на ситуацию с такой стороны: прошлый год, Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился. При себе у него только волшебная палочка, а рядом — горстка уцелевших Пожирателей смерти. И есть другая сторона: могущественный волшебник Альбус Дамблдор и его многочисленные сторонники, силы Света. Изначально неравноценно, не правда ли?.. И вот проходит год, Волдеморт собирает армию, набирает людей, а чем занимается Орден? Отсиживается в подполье. Да, большое влияние оказывал «Ежедневный пророк», но скажите, разве рядовые волшебники не поверили бы тогда Альбусу Дамблдору, величайшему магу современности, вздумай он обратиться к колдунам? Всего-то стоило дать интервью нескольким газетам, провести пару митингов — и только! Для начала бы хватило... Ах, по-вашему, магическое сообщество склонно соглашаться с Министерством? Да ради Мерлина! Директору Хогвартса они доверяют своих детей — самое дорогое, что у них есть, и ему они бы поверили. Волдеморт набрал силу, погибли Седрик, Сириус и Невилл — такова цена бездействия в первые месяцы войны.

Гарри, все люди совершают ошибки.

Но не все берут за правило повторять их каждый год.

Не смей обвинять директора, Поттер! — выкрикнул Аластор Грюм. — Что ты о себе возомнил? Ты всего лишь ребенок, и твой долг — слушаться старших, а не лезть дела, в которых все равно ничего не смыслишь.

Вы закончили, сэр?

Ты не имеешь права так со мной разговаривать!

Вот как? Ах, простите, я не очень хорошо себя чувствую сегодня. Погода влияет, гроза… А тут еще гибель человека, одного из четырех на свете, кому я действительно мог бы доверять…

Резкий хлопок.

Аластор, довольно! — директор встал. — Не трогай его.

Гарри осторожно коснулся горящей щеки и опустил руку.

Так у вас всё? — никто не ответил. — Пожалуй, сегодня я сказал здесь слишком много, и душу выворачивать перед вами мне не стоило… Вот только я это не со зла или из-за ненависти, а от безысходности. Видите ли, я на полном серьезе не могу найти ответ на один очень простой вопрос…

Почему всё случается именно с тобой?

Нет, господин директор, на другой: что я скажу бабушке Невилла, когда она приедет сюда и спросит, как там её внук?

На глаза Минервы МакГонагалл навернулись слезы. Коротким взмахом Дамблдор открыл дверь.

Так вот, что ты выдумал на этот раз, Поттер! — Грозный Глаз Грюм шагнул вперед. — Бить на эмоции, чтобы только не отвечать за свои поступки и слова?

Кто-то вскрикнул. Гарри страшно побледнел, до боли сжав пальцы в кулаки. Через силу выдохнув, он вновь открыл глаза и произнес лишь одну фразу:

При всем уважении к вам, профессор, а не пошли бы вы все знаете, куда?

И вышел, громко хлопнув дверью.Он спускался очень быстро, задыхаясь и перепрыгивая ступеньки…

Гарри, постой!

Резкий разворот.

Мы по карте увидели, что ты здесь… Как ты?

Поттер остановился, увидев взволнованные лица друзей.

Рон… Гермиона… Нет, не подходите! Со мной все хорошо, но я очень хочу побыть один… Пожалуйста! — Гарри взмахом руки остановил возражения. — Если я вам хоть немножечко дорог, не идите за мной.

Если ты просишь… — оба кивают, а Гермиона добавляет. — Но только скажи: что-то произошло, да?

Невилла убили, — следует тихий ответ. — Он погиб, спасая меня.

И снова ступеньки, коридор, приоткрытая дверь… Гарри выбежал из замка, крепко прижимая ладонь к груди, чтобы хоть как-то унять боль в сердце. Он скользил по траве, а потом и вовсе упал, оказавшись в нескольких шагах от любимого дерева на берегу озера. С неба сорвались тяжелые капли дождя.

Ему было не просто плохо — невыносимо. Рубашка промокла насквозь, но двигаться с места не хотелось… Только лежать, зарываясь в опавшие желтые листья, с одним желанием — забыться. Вся выдержка ушла на то, чтобы не закатить истерику в кабинете директора, а теперь… не осталось уже ничего.

Луна освещала серебристое озеро, капли росы на траве и снова выжившего мальчика, так и уснувшего на жесткой холодной земле.

Когда Гарри проснулся, уже вовсю светило солнце. С трудом встав с земли, он потянулся, стряхнул с себя листья и, пошатываясь, побрел к замку…

Я…

В гостиной никого не оказалось, как, впрочем, и в спальне, куда Поттер тоже решил зайти. Оглядевшись, он рухнул на кровать. Думать ни о чем не хотелось, кого-либо видеть — тоже.

К тебе можно? — в комнату заглянул Люпин.

Пришли отчитать меня за плохое поведение?

Нет, извиниться.

Подозрительный взгляд.

Правда?

Я слушал тебя вчера и многое понял, хотя мне бы следовало сделать это раньше… В любом случае, извини. За невнимание, недоверие и то, что не услышал тебя раньше.

Минутная пауза.

Хорошо.

Простишь? — Люпин шагнул в спальню, с надеждой глядя на ученика.

Постараюсь, — Гарри чуть улыбнулся. — А вы…

В этот момент в дверях показалась Тонкс.

Римус, ты здесь?

Да, Нимфадора, — отозвался тот, поворачиваясь и беря девушку за руку.

О! И Гарри тут, — Тонкс посмотрела парнишке в глаза и неожиданно покраснела.

Так… — Гарри переводил взгляд с одного на другого. — Значит, это правда?

Ну, мы…

Рону я проспорил. Дату выбрали уже?

Понимаешь, сейчас война и…

Понимаю, профессор Люпин, а всё-таки?

В первую неделю июля.

Римус, правда? — радостно воскликнула Тонкс и звонко поцеловала своего любимого в щеку.

Очевидно, дату свадьбы они ещё не обсуждали.

Да, — Люпин смутился. — Самое время… Гарри, у тебя сейчас трансфигурация, все ждут…

Уроки сегодня? Тогда идите, я переоденусь и тоже приду.

В кабинете действительно собрались уже все шестикурсники, а профессор МакГонагалл объясняла им какие-то новые сложные чары. На своем столе Гарри обнаружил собственную волшебную палочку и спрятал её в карман, затем стал бездумно смотреть в окно. Чуть правее в том же стекле отражалось покрасневшее от слез лицо Луны Лавгуд. Счастливая — у неё хотя бы получалось плакать…

Поттер, вы слышите меня?

А? Да, профессор.

Тогда повторите задание, — молчание. — В чем дело? Вас и в моих уроках что-то не устраивает?

Нет… Просто я считаю, проводить занятия, не дожидаясь похорон, — это верх цинизма.

Выйдите из класса.

Хорошо, мэм. Извините.