Королевство грешников - Шанджида Нусрат Али

— Нам просто нужно связаться с этим человеком, который выполняет половину работы.

Игорь согласно хмыкает, постукивая указательным пальцем по губам.

— Ты думаешь, за этим может стоять Демьян?

Я подумал об этом, но, честно говоря, он скрывался уже много лет. Для него было бы бессмысленно наносить внезапный удар, когда он знает, какой властью я обладаю.

— Возможно, но я не вижу веской причины для атаки сейчас. Наше сообщество сейчас намного сильнее.

— Ты прав. Он не выходил целую вечность. Ему понадобились бы более прочные связи, чтобы строить такие планы.

Стук в дверь прерывает нашу дискуссию.

— Войдите.

Рея приветствует меня. Или я должен сказать, что меня приветствовало разгневанное «я».

Игорь злобно ухмыляется, прежде чем встать и направиться к двери.

— Тогда я пойду. — С этими словами он закрывает дверь, оставляя нас обоих наедине в моем кабинете.

— Ты мудак! — кричит она сквозь стиснутые зубы.

— И тебе добрый день.

— Прекрати нести чушь. Я что, похожа на какую-то шлюху? — Она подходит ко мне, упираясь руками в стол.

— Я не понимаю. Говори прямо.

Она с громким стуком хлопает ладонью по столешнице.

— Что ты натворил в библиотеке. Как ты, блядь, смеешь? Ты не только домогаешься меня на моем рабочем месте, но и используешь как свою шлюху и уходишь, — кричит она.

— Я не видел, чтобы ты жаловалась.

Она открывает и закрывает рот, как будто у нее закончился спор. Но она ищет повод ругаться дальше. Я обхожу вокруг и встаю перед ней.

— Пошел ты нахуй, придурок.

— Ты уверена, что ты здесь, чтобы ссориться? Похоже, тебе нужно что-то еще.

Я смотрю глубоко в ее глаза и по какой-то неизвестной причине смотрю на нее не так, как всегда. Узнав, что ее личность — ложь, я смотрю на нее скорее как на виноватого человека.

Что ты скрываешь, Рея?

Она со злобным видом указывает на меня пальцем.

— Больше не приходи на мое рабочее место, иначе…

— Иначе что? Ты сообщишь обо мне или подашь иск о домогательствах? — Я выгибаю бровь с вызывающим, почти забавным выражением лица.

Она хихикает.

— Ты думаешь, что все ниже тебя. Но однажды, когда ты по-настоящему увидишь, кто ты есть, ты обнаружишь, что ты ниже всех.

Я сжимаю челюсть, но вместо этого одариваю ее холодной улыбкой, проводя кончиками пальцев по ее красным губам.

— Милая, я был рожден, чтобы править. При одном малейшем подозрении, что кто-то попытается отнять то, что принадлежит мне, я без колебаний оборву его жизнь, и это касается и тебя тоже.

Ее губы приоткрываются с прерывистым вздохом. Между нами возникает знакомое напряжение, но она отстраняется, не позволяя ему растянуться дальше.

— Я не вторгаюсь в твою личную жизнь или на твое рабочее место…

Я выгибаю бровь.

— Я позволю себе не согласиться с тем, что ты сейчас делаешь. Ты не только вторгаешься в мою личную жизнь, но и находишься на моем рабочем месте. И не угрожай мне. Не забывай, что я твой босс, а не наоборот.

Ее ноздри раздуваются.

— Просто держись от меня подальше. То, что у нас было, было всего один раз. Мы никогда не будем работать вместе. И еще раз вторгнешься в мою квартиру, и я без колебаний причиню тебе боль.

Я хмурюсь.

— Почему ты так уверена, что это был я?

— Твой одеколон довольно сильный, так что разобраться было нетрудно, — бормочет она, прежде чем вылететь из моего кабинета.

За ее словами стоит правда. У нас никогда не получится. Дьяволу и ангелу никогда не суждено быть вместе. Это запрещено.

Но я должен приглядывать за ней. Она что-то скрывает, и я должен знать, что. Я выхожу на улицу, когда звонит мой телефон.

Я проверяю экран и вижу, что на нем мигает имя Николая. Этот ублюдок сидит у меня на заднице двадцать четыре часа в сутки.

Закатив глаза, я принимаю вызов, продолжая идти по коридору.

— Nicholai.

— Максвелл, — отвечает он своим грубым голосом.

— Мы оба знаем, что ты позвал меня не для того, чтобы поболтать. Так что переходи к делу, потому что у меня есть другие важные дела.

— Ты уверен? Потому что то, как ты ведешь дела со своим королевством, выглядит не слишком многообещающе.

— И в последний раз, когда я проверял, я четко помню, что мне было наплевать на твое мнение.

Он тихо ворчит, и я чувствую, как между нами разгорается гнев.

— Ты роешь себе могилу, Максвелл. Не будь настолько ослеплен гордыней, чтобы не видеть, кто твои истинные враги.

Я вхожу в главный зал, приветствуемый гулом преступников, которые начинают делать ставки на бойцов в клетке. Прежде чем я успеваю взять себя в руки, мой взгляд падает на барную стойку. Рея работает как обычно, не обращая внимания на мой пристальный взгляд.

— Я провел в этой игре половину своей жизни, Максвелл. Мы знаем лучше тебя, и мы тебе понадобимся.

Я лукаво улыбаюсь.

— И все же я здесь. Я стал паханом Братвы, а не твоим сыном. Я поднялся по лестнице успеха без твоей помощи.

— Ты все еще совершаешь ошибку…

— И мне все равно, блядь, — огрызаюсь я. — Слушай внимательно, Николай, потому что я не буду повторяться. Твое время истекло в ту минуту, когда ты передал мне свою силу. Ты ничто. Теперь это мое королевство, и я король. Я буду править Россией до своего последнего вздоха. Так что прекрати, блядь, вмешиваться.

Я заканчиваю разговор, и мой взгляд возвращается к Рее, которая готовит напитки для клиентов. Она разговаривает с одним конкретным мужчиной, чего обычно не делает. Большую часть времени она сводит разговор к минимуму. Но с ним все по-другому. Я подхожу ближе, замечая его черные волосы, серый костюм и туфли в тон.

Я хмурюсь в замешательстве. Что-то кажется неправильным. Но колодец сомнений становится все глубже и глубже по мере того, как я присматриваюсь к этому мужчине. Внезапно мои нервы мгновенно напрягаются, когда я вижу татуировку в виде гадюки у него на шее. Не успеваю я опомниться, как мчусь к бару, минуя переполненную клетку, где мужчины кричат и подбадривают происходящую драку.

Но к тому времени, как я подхожу к бару, место, которое занимал мужчина, пустует. Даже Реи нигде нет.

— Куда делся тот человек с татуировкой гадюки на шее? — Я спрашиваю другого бармена. Он выглядит взволнованным. Я закатываю глаза. — Отвечай, блядь, ты, трус! — Я кричу.

Его тело дрожит от страха от моего высокого голоса, и он указывает на выход. Я выбегаю