Любимый грешник - Мелисса Марр

— Потанцуй со мной, Эйслинн, любовь моя.

Ноги болели, голова шла кругом. Ей не было так весело… еще никогда .

— Обязательно.

Со всех сторон доносился смех фейри, исполняющих грациозные, дикие, а иногда и просто шокирующие танцы. Раньше они казались вполне спокойными, как парочки в черно-белых фильмах, но пришла ночь, и все изменилось. С тех пор, как остались только фейри.

Кинан сжал Эйслинн в объятиях и поцеловал в шею.

— Я мог бы провести так целую вечность.

— Нет, — оттолкнула она его. — Никаких поцелуев, никаких…

Они снова двигались. Мир закружился, лица вокруг превратились в расплывчатое пятно в облаке музыки. Дорожки и тропинки спрятались в тенях, огни повозок и шатров погасли.

Наступал рассвет. Легкий свет разливался по небу. Сколько же мы протанцевали?

— Мне нужно сесть. Я серьезно, — попросила Эйслинн.

— Все, что пожелает моя леди.

Кинан снова поднял ее на руки. Это перестало казаться странным несколько напитков назад.

Один из мужчин с кожей, похожей на кору дерева, расстелил у воды одеяло, другой притащил корзину для пикника.

— С новым днем, Кинан, миледи, — сказал он и, поклонившись, ушел.

Кинан открыл корзину и вытащил еще одну бутылку вина, сыр и странные маленькие фрукты. Он улыбнулся:

— Наш первый завтрак.

Определенно, еда не ярмарочная . Эйслинн захихикала. Потом посмотрела вверх. За спиной Кинана больше никого не было. Как будто вообще не было никакой ярмарки. Все фейри исчезли. Были только они вдвоем.

— Куда они все делись? — Удивилась Эйслинн.

Кинан протянул ей кубок, наполненный все тем же жидким восходом.

— Здесь только мы. Позже, когда ты отдохнешь, мы поговорим. А потом, если ты захочешь, мы сможем танцевать каждую ночь. Или путешествовать. Теперь все будет по-другому.

Эйслинн не заметила даже тех фейри, которые всегда были здесь, у реки. Они действительно были одни.

— Можно задать вопрос? — Спросила она.

— Конечно. — Кинан протянул ей кусочек фрукта. — Кусай.

Эйслинн наклонилась вперед так, что чуть не свалилась на него, но не стала пробовать фрукт. Вместо этого она прошептала то, о чем хотела спросить:

— А почему другие фейри не светятся так, как ты?

Рука Кинана упала.

— Другие кто?

— Фейри.

Эйслинн обвела рукой пространство вокруг них, но там не было ни фейри, ни людей. Она закрыла глаза, чтобы мир перестал так дико вращаться, и прошептала:

— Ну, знаешь, не люди, как те, что танцевали сегодня с нами, такие, как ты и Дония.

— Не люди? — Пробормотал Кинан.

Его медные волосы блестели в свете нового дня.

— Ага. — Она легла на землю. — Как ты.

Ей показалось, что он сказал «И как ты, совсем скоро». Но она не была в этом уверена. Все вокруг плыло перед глазами.

Кинан склонился над ней. Его губы, целующие ее, на вкус были как солнечный свет и сахар. Его волосы упали ей на лицо.

Они мягкие, совсем не как металл.

Она собиралась остановить его, сказать, что у нее кружится голова, но, прежде чем она смогла заговорить, все погрузилось во тьму.

Глава 18

Они не подвержены тяжелым болезням,

но в определенный Период слабеют и

увядают… Некоторые считают, что их

продолжительная печаль вызвана самим их

нестабильным состоянием.

«Тайный народ» (1893)

Роберт Кирк и Эндрю Лэнг

Рано утром на следующий день Дония проснулась на полу. Между ней и входной дверью лежал Саша. До сих пор никто не принес сообщения от Кинана. Ни один охранник не постучал в ее дверь.

— Он меня бросил? — Прошептала она Саше.

Волк прижал уши, жалобно поскуливая.

— Когда я наконец хочу его видеть, его нет.

Она не станет плакать из-за него. Она выплакала целое море слез за все эти годы.

Дония ожидала, что, узнав о смерти Агаты, он придет и потребует принять его помощь. И, хотя она не согласилась бы, ей все же было бы легче. Это было бы безопаснее, чем то, что ей теперь предстояло сделать.

— Пойдем, Саша.

Дония открыла дверь и жестом позвала Эвана. По крайней мере, он по-прежнему здесь.

Рябинник приблизился и остановился на высохшей траве перед ее крыльцом, сохраняя почтительное расстояние.

— Заходи, — пригласила Дония.

Она не стала дожидаться, что он последует за ней. Идея пригласить в дом одного из охранников Кинана, пусть даже Эвана, который не покидал своего поста в течение последних нескольких десятилетий, тревожила ее.

Указав на самый дальний от себя стул, Дония спросила:

— Кинан уже знает об Агате?

— Его не было, когда Скелли пришел на холм, — ответил рябинник. — Другого охранника отправили в город искать его. — Эван откашлялся, но взгляд его был смелым и прямым. — Он был занят с новой королевой.

Дония кивнула. Значит, это действительно она. Бейра придет в бешенство, а этого действительно стоило бояться.

Прошло много времени с тех пор, как что-либо могло по-настоящему напугать Донию. Между Кинаном и Бейрой она находилась в большей безопасности, чем кто-либо из фейри или смертных.

Эван взмолился:

— Позволь нескольким охранникам подойти ближе. — Он упал на колени, выказывая уважение, которое его собратья не проявляли ни к кому, кроме Кинана. — Разреши мне остаться с тобой.

— Прекрасно, — раздраженно прошипела она, не обращая внимания на его шокированный взгляд.

Я могу быть благоразумной. И она произнесла слова, которые никогда не слышал от нее ни один из охранников Кинана:

— Передай Кинану, мне нужно, чтобы он пришел. Сейчас же.

Позвать Кинана заняло у Скелли совсем немного времени. По крайней мере, этого времени не хватило Донии, чтобы подготовиться к той боли, которую ей придется испытать, когда Кинан переступит порог ее дома.

Когда Эван провел Кинана внутрь, она раскачивалась в кресле-качалке, подобрав под себя ноги и сложив руки на груди. Прежде чем Эван закрыл за ним дверь и вернулся к остальным охранникам, Кинан уже стоял возле нее. Саша встал между ними, пытаясь оттолкнуть Кинана и защитить Донию. Она рассеянно потрепала его по голове.

Взглянув на Кинана, Дония нарушила тишину:

— Я не была уверена, что ты придешь.

Подражая Саше, Кинан уселся на пол.

— Я десятилетиями ждал, Дон, когда ты позовешь меня, умоляя тебя позволить мне быть рядом.

— Это было до того, как появилась она.