Одновременно: жизнь - Евгений Гришковец

После концерта ребята были какие-то притихшие, удивлённые, было видно, что они сами прежде таких концертов не играли. Половину концерта они играли без меня. Пели, разумеется, на грузинском языке. Но как же их принимает публика! Вот что значит – настоящее, подлинное, искреннее. А они такие.

У «Мгзавреби» есть несколько песен, в которых они поют припев на русском языке. Есть одна песня целиком на русском. Во всех этих песнях слова очень простые, если не сказать наивные. Например, в одной: «Просыпается заря, тихо лодочка плывёт…», «На земле гармония, в небе меланхолия». Или в другой Гиги поёт в припеве: «Да потому, что я верю в чудеса». Если бы такие слова исполнил любой наш известный эстрадный исполнитель, если бы группа «Блестящие» или «ВИА Гра» пропели, что они верят в чудеса, фальшивка была бы очевидной и слушать бы это было невозможно. А грузины поют простодушные слова, но из-за подлинности отношения к ним, от интонации, из-за красоты мелодии и, в самом лучше смысле этого слова, серьёзности в наивных словах появляется глубина и даже дополнительные смыслы.

Часто, когда слушаю прекрасные, могучие грузинские песни: имеретинские, кахетинские, сванские или ритмически очень сложные гурийские – мне чудятся мощные смыслы слов этих песен. Но когда я прошу грузин хотя бы вкратце перевести, о чём эти песни, они обычно говорят, мол, не стоит переводить, слушай так, там ничего особенного. А у самих, когда они поют эти самые слова, абсолютно одухотворённые и прекрасные лица.

Рад тому, какое впечатление Санкт-Петербург произвёл на моих грузинских друзей. Они были потрясены и счастливы. С погодой повезло не очень, но погода была именно что питерская, так что увидели они величие Питера в его почти постоянной цветовой гамме, которая, как ни удивительно, к лицу этому потрясающему городу.

Мы ещё аккурат в Хэллоуин попали, так что у ребят могло сложиться неверное впечатление, будто Питер, помимо того что самый красивый, ещё и самый весёлый город.

11 ноября

Осталось каких-то несколько часов до вылета. Всего несколько дней дома, и снова в дорогу. Сегодня буду весь день в дороге, да можно сказать – и всю ночь. Направляюсь в родной город Кемерово, на денёк. Прилечу туда рано утром, днём удастся повстречаться с кем-то из тех, с кем необходимо встретиться, – а точнее, не только необходимо, но и очень хочется. Потом проведу благотворительный творческий вечер – друзья обратились с просьбой помочь детскому кардиоцентру. Разумеется, в таких просьбах не отказывают. А потом из родного Кемерово полечу в нелюбимый мной город Сочи. Вот такие бешеные перелёты.

Сочи нелюбим мной как отдыхающим. Я несколько раз совершал глупые попытки там отдохнуть. Наивно вёлся на утверждение: мол, приезжай в Сочи, там теперь всё по-другому, прекрасно и так далее. Прилетал, каждый раз натыкался на одно и то же, убеждался, что, несмотря ни на какие внешние изменения, суть города остаётся неизменной, и сбегал оттуда раньше намеченного. В этот раз впервые буду в Сочи, так сказать, не в сезон. Никогда не соглашался на предложения исполнять спектакли в Сочи летом. Объяснял это тем, что не хочу быть частью летней развлекательной программы для отдыхающих. Приезжающие летом на море из разных городов люди при желании могут посмотреть меня в течение года в своих городах. А я не хочу быть чем-то между пляжем, обедом, опять пляжем, а потом ужином с возлияниями. Теперь лечу, чтобы впервые сыграть для жителей Сочи. Думаю, встречусь с людьми, с которыми прежде знаком не был и даже их не видел. Сочинцев в летнее время в их собственном городе, наверное, не разглядеть. Вот и посмотрю немного на то, как они живут без приезжих. Посмотрю также на олимпийские объекты, постараюсь понять, повлияют они хоть как-то на суть города, которую, кажется, ничто изменить не в силах.

Кстати, об авиавпечатлениях… В предыдущем туре довелось перелететь из Нижнего Новгорода в Казань. Летели, можно сказать, регулярным рейсом, вот только пассажиров в самолёте было семь человек, а сам самолёт рассчитан максимум на девять. И это был не бизнес-рейс и не частная авиация. Нет! Просто авиалинии в Казани закупили малюсенькие одномоторные самолёты «Сессна», которыми и осуществляют перелёты. Может, кому-то необходимо быстро добраться из Нижнего в Казань или из Казани в Набережные Челны. Поезд идёт очень криво и долго. На машине утомительно. А тут, если тебе не жалко полторы тысячи рублей, то есть пятьдесят долларов, – раз – и через полтора часа ты на месте. При этом все ощущения, что ты слетал на автомобиле. Потому что, во-первых, сам самолёт немногим больше, да и пилоты не отделены кабиной, а сидят прямо перед тобой, и можно видеть, чем они занимаются. Туалета в этом аппарате нет. Да и покачивает при взлёте и посадке, как на ухабистой дороге. Поскольку летит самолёт не очень высоко, возникало ощущение, что, в принципе, если прижмёт по нужде, можно попросить пилотов присесть, в смысле приземлиться вон у той симпатичной рощицы. Я летал на таких самолётах над Африкой, а теперь пролетел над Поволжьем. Невероятно красиво! Прежде я не летал над Родиной на столь малых высотах и так неспешно. Обзор из «Сессны» отличный. А высота такова, что даёт необычный и даже небывалый угол обзора на привычный глазу пейзаж. Мне очень понравилось это короткое путешествие. Если у кого-то будут причины или возможности, или просто захочется необычных ощущений, рекомендую слетать куда-нибудь из Казани на маленьком, одномоторном, но очень надёжном самолётике. Удовольствие относительно экскурсии на вертолёте или полёта частной авиацией недорогое, а впечатления сильные и приятные. Чего стоит заход на посадку и сама посадка, когда видишь издалека приближающуюся взлётно-посадочную полосу и все действия пилотов.

Сходил вчера с женой и компанией друзей на «Географ глобус пропил». Освежил впечатления. Увидел много новых деталей. Получил особое удовольствие от того, что зал был полон, и полон он был всё приятными людьми. По окончании фильма были аплодисменты, с чем я встречаюсь нечасто во время не фестивальных, а обычных киносеансов. Из зала никто не выходил за попкорном и напитками. Если кто-то и выходил, то по-быстренькому, видимо, в туалет. Все возвращались. Спешили. Боялись пропустить хоть что-нибудь. После фильма выходили притихшие, с хорошими лицами.

Мне ещё многие из тех, кому доверяю, рекомендуют фильм «Горько». Хорошо. На экраны почти одновременно вышли наши картины, которые хоть и в разной степени, но доставляют людям радость и впечатление. Не думаю, что это начало возрождения некоего отечественного кинопроцесса, но то, что хоть какое-то доверие нашему кино осталось, и это доверие, хоть иногда, бывает оправдано, – уже хорошо.

27 ноября

Интересное ощущение, странное, непонятное. Открыл сейчас дневник, чувствую внутреннюю потребность что-то написать, откликнуться на какие-то переживания, а о чём писать – не знаю. Чувствую издёрганность и опустошение. Но причины опустошения прояснить для себя не могу. Гастроли как гастроли, спектакли как спектакли… Случились две страшных беды за время, пока были эти гастроли. В Казани рухнул самолёт авиакомпании «Татарстан». И я летал этой авиакомпанией. В погибшем самолёте были знакомые моих знакомых. В Риге рухнул торговый центр. Я не раз в этом году проезжал мимо этого торгового центра, и он так завлекательно смотрелся на фоне двух интересных современных зданий, что я, проезжая мимо, останавливал на нём взгляд. Так что ощущение близости произошедшей беды не оставляло и не оставляет. Но опустошение происходит не от этого. Сопереживание и опустошение – разные вещи. За последнее время пережил несколько оскорбительных и неприятных выпадов в свой адрес. Скорее удивился этому, чем обиделся или расстроился. И не по этой причине пустота.

Был в Сочи со спектаклем. Впервые играл спектакль в этом крайне необычном городе для людей, которые в нём живут или продолжительное время работают. Прежде довелось исполнить там однажды спектакль в рамках программы Сочинского кинофестиваля, но это было выступление для фестивальной публики. Теперь же случилась встреча с сочинцами. Было интересно. Точно знаю, что хочу поехать и сыграть спектакль ещё. Появился азарт добиться по-настоящему хорошей и театральной атмосферы в зале сочинского Зимнего театра, который привык к чему угодно, но только не к настоящему театру. Публика в своём подавляющем большинстве была очень хорошей. Было видно, что люди ждали, и давно. Но в Сочи люди не привыкли выключать телефоны и отказывать себе в обычных удовольствиях во время любого мероприятия. Даже внимательно смотревшие спектакль зрители, вовлечённые в действие и проникшиеся содержанием происходящего, не отказывали себе в удовлетворении желания покурить. То есть попросту вставали и шли покурить, как привыкли. А быстренько вернувшись, просили, чтобы сосед так же быстренько пересказал пропущенное за время перекура. Ещё я видел людей с фляжками, к которым они прикладывались, и я подозреваю, что в этих фляжках была не вода. Похожая ситуация была три года назад в Новороссийске и Ставрополе, когда я впервые приехал в эти города. Ох и тяжело мне пришлось! Я боролся с хождением по залу с телефонами и общей несосредоточенностью. Я настаивал на внимании, объяснял, что настаиваю на внимании не к себе, а к содержанию и смыслу. Объяснял со сцены, что в конце концов переживаю за деньги, которые люди заплатили за то, чтобы увидеть и услышать спектакль, но не могут прислушаться и собрать внимание. Нынче я в третий раз приехал и в Новороссийск, и в Ставрополь. Это, пожалуй, были самые лучшие по атмосфере спектакли сезона. Ни единого звонка, ничего из того, что могло бы отвлечь как зрителей, так и меня от сути происходящего, то есть от спектакля как такового.