Тайна капитана Немо - Даниэль Клугер

…Один из самых известных портретов Байрона принадлежит кисти художника Томаса Филлипса. Портрет этот, написанный в 1835 году, то есть спустя добрые десять лет после смерти поэта, изображает Байрона в экзотическом албанском костюме, с дорожным плащом и ятаганом в руках. Наверное, так мог бы выглядеть граф Монте-Кристо, когда выкупил из рабства Гайдэ, дочь албанского паши Али Тебелина.

А может быть, он именно так и выглядел?

У Жюля Верна есть роман «Матиас Шандор» — не самый известный среди наследия знаменитого фантаста. Он был написан летом 1885 года. Корректуру будущей книги Верн отослал Александру Дюма-сыну, сопроводив посылку посвящением: «Александру Дюма. Эту книгу я посвящаю Вам и одновременно посвящаю ее памяти гениального рассказчика, каким был Ваш отец Александр Дюма. В этом произведении я попытался сделать из Матиаса Шандора Монте-Кристо „Необыкновенных путешествий“. Я прошу Вас принять это посвящение, как свидетельство моей глубокой дружбы. Жюль Верн»[74].

В том же 1885 году этот «Монте-Кристо» в научно-фантастической версии был опубликован во Франции, почти тотчас в России и Англии. Сегодня видна некоторая торопливость, даже небрежность в написании этого романа, явная устарелость научно-фантастических и особенно социальных мотивов, наивность и схематичность в изображении героев, в том числе и главных. Конечно, Матиас Шандор — не Эдмон Дантес, а доктор Антекирт — не граф Монте-Кристо. Это лишь бледный эскиз великолепного героя Александра Дюма.

Но для нас представляет интерес не столько сам роман Жюля Верна, сколько то, как прилежно, почти ученически следовал Верн причудливой интриге Дюма и как повторял он некоторые особенности характеров «Графа Монте-Кристо». Поскольку «Матиас Шандор» известен куда меньше, чем романы о капитане Немо, я коротко напомню сюжет. Три благородных венгерских аристократа, горящие желанием освободить свою страну от австрийского ига, участвуют в соответствующем антиавстрийском заговоре. Их тайна случайно становится известной трем проходимцам, которые выдают героев австрийцам. Двое из них гибнут, третьему, графу Матиасу Шандору, как выясняется, удается спастись, и теперь, под видом доктора-филантропа Антекирта, он стремится отомстить доносчикам, а заодно помочь семье одного из своих погибших друзей.

Сюжет, как видим, тоже строится на мести человека, которого все считают погибшим. Правда, в отличие от Дантеса Матиас Шандор изначально граф, аристократ и богач; кроме того, он не был невинно оклеветан — Шандор действительно участвовал в антигосударственном заговоре.

Жюль Верн заставляет своего героя старательно повторять вслед за графом Монте-Кристо сентенции о мертвеце, встающем из могилы, а затем возвращающемся в нее.

И, конечно же, забавным совпадением выглядит, например, тот факт, что Матиас Шандор родился в Трансильвании и жить предпочитал на севере Карпат в старинном феодальном замке, доставшемся ему от предков… Тут стоит отметить, что к карпатским замкам Жюль Верн, похоже, испытывал слабость: один из лучших его романов (еще менее известный, чем «Матиас Шандор») так и называется — «Замок в Карпатах». В нем присутствует превосходно выверенная смесь готического романа с научной фантастикой, сдобренная детективной фабулой.

Коль скоро мы заговорили о смеси готического романа и научной фантастики, самое время перейти к герою, который в большой степени символизирует обе традиции. Не правда ли, удивительнейшая судьба для человека, в самом деле существовавшего, творившего, оставившего после себя целую библиотеку написанных работ по самым разным областям знаний, от богословия до математики, — и то и дело появляющегося на страницах мистических, готических, научно-фантастических и даже детективных романов?

Жил этот человек в XVI веке в Праге, был он раввином, и звали его рабби Иегуда Лёв бен Бецалель.

Ученый, раввин, создатель Голема, или Ночью, в узких улочках Праги…[75]

1. Столетие, нуждавшееся в чудовищах

В начале 1818 года в Англии вышла в свет книга, которой суждена была долгая жизнь, а возможно, и бессмертие. Пока, во всяком случае, ее издают и переиздают, цитируют, используют, экранизируют, инсценируют и так далее. Книгу написала юная англичанка Мэри Шелли, жена великого поэта-романтика Перси Биши Шелли. Книга называлась «Франкенштейн, или Современный Прометей», а написана она была в 1816 году. История ученого-естествоиспытателя Виктора Франкенштейна, попытавшегося создать из разных частей мертвых тел искусственное существо, в конце концов погубившее создателя, пережила множество произведений, написанных писателями куда более талантливыми. Во всяком случае, нынче у лорда Байрона или Перси Шелли читателей в тысячи раз меньше, чем у девушки, с восхищением и восторгом смотревшей на этих двух титанов английской литературы.

Минуло 97 лет, и в 1915 году вышел в свет роман австрийского писателя Густава Майринка «Голем», тоже об искусственном человеке и трагедии, связанной с его созданием.

Если вспомнить, что в промежутке между «Франкенштейном» и «Големом» в литературу ворвался жуткий и кровожадный граф Дракула ирландского писателя Брама Стокера, можно сказать: то было столетие (пренебрежем двумя-тремя годами), породившее основных и самых популярных чудовищ как старой, так и современной литературы. И не только литературы, а возможно, и не столько — каждый год выходит множество экранизаций и киноверсий этих книг.

Разумеется, у детищ Мэри Шелли, Брама Стокера и Густава Майринка были предшественники в произведениях Э. Т. А. Гофмана, Джона Полидори, Ахима фон Арнима. А еще раньше — в сказках и легендах, в европейском и еврейском фольклоре. Но предшественникам не суждено было бессмертие. Или, во всяком случае, суждено задним числом, после появления Великой и Ужасной троицы: чудовища, созданного молодым ученым Виктором Франкенштейном, вампира Дракулы, который прибыл в Англию, воспользовавшись услугами адвоката Джонатана Харкера, — и Голема, вызванного к жизни магическим искусством пражского раввина Иегуды Лёва бен Бецалеля.

Есть в этих жутких порождениях фантазии нечто общее — все они, в сущности, символизируют вызов, который иррационализм бросает рационализму. Может быть, в этом извечном противостоянии и кроется бессмертие образов.

И еще одна особенность — по крайней мере присущая двум из трех. И в романе Стокера, и в романе Майринка мы имеем дело не просто с игрой ума, литературной выдумкой. Дракула (во всяком случае, человек с таким именем) жил в действительности, а по предположению Раду Флореску, уже упоминавшегося в этой книге, прототипа имел и Виктор Франкенштейн — им мог быть алхимик Иоганн Конрад Диппель фон Франкенштейн, живший в XVII веке[76]. И, конечно, существовал на самом деле пражский раввин Иегуда Лёв бен Бецалель, носивший прозвище МАГАРАЛ. О создателе и повелителе бессловесного и бездушного глиняного великана рассказывать можно много, стоит лишь начать. Тем более что он и сам написал немало, и учеников известных оставил. Но, разумеется, наибольшую славу МАГАРАЛ обрел как чудотворец, маг, волшебник.

И ведь что удивительно: ни его современники в XVI–XVII веках, ни потомки, при всем восхищении, которое они выражали, вспоминая пражского мудреца, почему-то не упоминали о глиняном великане, оживленном МАГАРАЛом. Лишь в конце просвещенного XIX века, сначала в книге чешского писателя Иосифа Сватека «Пражские повести и легенды» (1883), а затем в книге классика чешской литературы Алоиса Ирасека «Старинные чешские сказания», появляются рассказы об этом чуде.

Конечно, в еврейском фольклоре существовали легенды о создании Голема самыми разными мудрецами и чудотворцами, как правило, легендарными. Но не существовало ни одного подобного рассказа, который связан был бы с рабби Иегудой Лёвом бен Бецалелем. И лишь к концу XIX века — подчеркиваю: просвещенного века — появилась потребность связать эту сверхъестественную историю именно с пражским раввином. Окончательно связь закрепил Густав Майринк в своем романе. Вернее, в романах: о МАГАРАЛе Майринк вспоминает в «Големе», и МАГАРАЛ действует в более позднем его романе «Ангел западного окна».

С тех пор история стала канонической: отныне создателем глиняного великана выступает именно рабби Иегуда Лёв бен Бецалель, во множестве книг — от мистических романов Макса Брода «Тихо Браге, дорога к Богу» или Лео Перуца «Ночи под Каменным мостом» и до научно-фантастического романа Мардж Пирси «Он, она, оно». Не так давно появился историко-фантастический детектив американской писательницы Френсис Шервуд «Книга сияния» (имеется русский перевод). В основе сюжета — все та же легенда.