Боевая форма - Кристофер Раули

Райбен любил этих людей, дорожил дружбой с каждым, даже с Йен Чо, который официально числился его телохранителем, – он нес эту службу вот уже сорок лет. Вместе они встанут на защиту парка и поставят заслон на пути безумного, разрушительного вторжения на планету.

Люди поужинали, запив пищу холодной и кристально чистой водой, которую Брюд принесла из реки, а затем принялись наблюдать, как на небе загораются первые звезды.

Северо-восточный ветер усиливался, и ослиные деревья, разбросанные среди леса сосковых сосен, затянули свою жалобную песню.

– Бр-р, сегодня мы точно превратимся в ледышки, – поежилась Брюд.

– Да, нам никак не обойтись без спальных мешков, – согласился Себастьян. – Очевидно, сюда движутся полярные воздушные массы.

– Смотрите, вон там Плеяды. – Йен Чо указал на яркое пятно в северной части неба. Позади него где-то вдали сияла родная галактика. Там находилась и Земля.

Пришла пора отправляться на поиски серого ночного кормушника. Люди вышли из лагеря. Дорогу им освещали микрофонарики, прикрепленные к голенищам высоких ботинок. Исследователи направились в самую чащу через густую сосновую поросль. Кое-где попадались ослиные деревья. Их узловатые ветви скрипели на ветру, издавая звуки, напоминающие стоны.

Исследователи обогнули несколько валунов, зловеще высоких и искривленных, и вышли к убежищу, устроенному между двумя массивными стволами сосен. Впереди, хорошо заметное в инфракрасных лучах, возвышалось двадцатиметровое дерево с пышной кроной. Кончики почти всех ветвей были украшены почками с нектаром, каждая размером с крупное яблоко.

Убежище было не слишком просторным. Однако там смогли осторожно разместиться все четверо. Они устроились за подставкой хитроумной системы видеокамер. Йену Чо удалось примоститься возле компьютера, с помощью которого на раздвижном экране можно было видеть картинки, поступающие с разных камер. На дерево, которое как раз находилось в поре зрелости плодов, было нацелено одиннадцать объективов. Йен Чо быстренько пробежался по картинкам, проверяя поочередно крупные и общие планы.

Себастьян и Брюд завладели массивным биноклем, установленным на треноге. Райбен захватил для себя более скромный походный бинокль. Он чувствовал волнение. Где же они, эти легендарные ночные кормушники? Еще ни разу их не удавалось заснять на пленку, и они были известны по нескольким допотопным фотографиям, сделанным около пятидесяти лет назад.

Настроив резкость, Райбен не увидел ничего, кроме коры, бесчисленных крупных иголок и набухших почек.

– Есть один! – вдруг радостно прошептал Себастьян. Индикаторы камеры моментально зажглись, сообщая, что компьютер также засек летающего гостя.

Райбен резко перевел бинокль вниз, но ничего не увидел. Только почка с нектаром раскачивалась из стороны в сторону. Кормушника уже не было.

– Какие они прыткие. Прямо не уследишь, – игриво произнесла Брюд.

Райбен выглянул из укрытия, однако не смог ничего разглядеть. И где же скрываются эти серые ночные моллюски?

– Еще один! – воскликнула Брюд. – Сверху слева, под самой верхней веткой. – Разве вам не видно?

Райбен поднял бинокль и навел на указанное место. Неужели там что-то было? В какой-то момент ему показалось, будто вдоль коры промелькнуло что-то похожее на тонкую полоску бумаги, но затем осталась лишь раскачивающаяся почка с нектаром.

– Ой, Господи! Посмотрите на самую верхушку! Скорее всего, это влюбленная парочка.

Волнение Себастьяна оказалось заразительным. Райбен с трудом отыскал с помощью бинокля макушку дерева, но опять заметил лишь мимолетное движение, которое, по всей вероятности, было лишь плодом его воображения.

– Еще парочка, на нижних ветвях, они кормятся! – объявил Йен Чо. Индикаторы камеры снова подмигивали красным.

Райбен в отчаянии перевел бинокль на нижние ветви. Мгновение бинокль настраивался на фокус, затем уловил смазанный образ, который, однако, моментально исчез.

– Ну разве они не чертовски хороши! – воскликнула Брюд Дара счастливым девчоночьим голосом.

Райбен с трудом подавил желание накричать на нее. Кричать'очень вредно для артериального давления.

– Да, хороши, – выдавил он.

Внезапно позади раздалось резкое громыхание, напоминающее многократно усиленную отрыжку. Затем они услышали треск ломающихся веток. Все застыли, вслушиваясь в ночные звуки.

– Краб, – прошептал Себастьян.

– Может, и краб, только уж очень большой.

– А если это гигакраб? – спросила Брюд, заметно встревожившись.

– Гигакрабы здесь не водятся, насколько мне известно. Во всяком случае, я в этих местах еще ни одного не встречал. – Себастьян пытался сохранять спокойствие.

Существо в зарослях опять рыгнуло, а затем снова раздался треск ломаемых веток. До исследователей донеслось удушающее зловоние.

Треск ветвей стал громче.

– Собственно, ученые считают, что по-настоящему крупных особей остались считанные единицы, – продолжал Себастьян.

– Но гигакраб – это тропический вид, – отозвалась Брюд.

Треск прекратился.

– И что это могло быть? – произнес Себастьян.

Райбен смотрел туда, откуда доносились загадочные звуки. Запах держался долго. Его было достаточно, чтобы каждого успело вывернуть наизнанку. Когда наконец вонь стала не такой сильной, все посмотрели вверх. Глаза Райбена слезились.

– Фу, наконец-то! – пробормотала Брюд.

– Ну и вонь! Что бы там ни было, но меня чуть не стошнило, – сказал Йен Чо.

– Это уж точно! – сказал Себастьян. Райбен, однако, по-прежнему размышлял о наземных крабах. Бедняги! Они не изменились ни на йоту за сотни миллионов лет, а мы их стерли с лица планеты за какое-то столетие!

К этому времени серые кормушники уже улетели, сильно похолодало. В небе появилась саскэтчская луна – Леопольд. Крошечный серебристый диск удивительно быстро взошел на фоне бесчисленных звезд. Наблюдатели могли легко различить на его поверхности темное пятно кратера, прозванного Лунным Глазом, и глубокие тени, что отбрасывали три горные системы под названием Зубы Льва. Они располагались точно под Глазом.

Исследователи зашагали по тропинке к лагерю и вскоре вышли к палаткам, возле которых догорали последние угольки костра. Они сразу поняли, что их лагерь посетили незваные гости. Огонь был кем-то потушен и засыпан камнями, принесенными со склона холма. Палатка Себастьяна была расстегнута, однако, по мнению самого Лисса, все вещи остались нетронутыми.

– Странно, – произнес Себастьян. Остальные с ним согласились. Однако, посветив фонариками в сторону леса и не обнаружив ничего подозрительного, все решили идти спать.