Моя маленькая слабость - Юлия Гетта

уже не понимая ничего. Внизу всё мокро, пульсирует, и мне уже не хочется сопротивляться. Хочется сильнее развести бёдра ему на встречу, запрокинуть голову и стонать от невыносимо сладких ощущений. Что я и делаю. Целиком и полностью отдаваясь власти этого мужчины.

Кажется, ещё немного, и я взлечу в небеса от удовольствия, но Костя вытаскивает из меня пальцы и приставляет к промежности член. Его рука в моих волосах сжимается сильнее, когда он входит в меня одним резким толчком.

Я против воли вскрикиваю, потому что это оказывается слишком больно. Он большой. Больше, чем я могла себе представить. Распирающие ощущения, болезненные, давящие и вместе с тем приятные, заставляют меня испытать шок.

Беспомощно хватаю ртом воздух, пришпиленная к кровати, словно бабочка иглой к холсту, я бы хотела соскочить, избавиться от этой кувалды внутри меня, но не могу пошевелиться.

Костя находит мои губы, жадно хватающие воздух, целует их неожиданно ласково, потом отстраняется и шумно выдыхает:

– Как же долго я этого ждал…

Я не в состоянии что-нибудь ему ответить или хотя бы осознать смысл сказанных слов, потому что ощущения от его присутствия во мне слишком сильные.

Но всё становится куда хуже, когда он делает первый толчок. Я захлёбываюсь воздухом, но закашляться не успеваю, потому что на губы обрушивается очередной жадный поцелуй.

Костя не понимает, что причиняет мне боль, или ему плевать на это. Толчок за толчком он начинает трахать меня, ни черта не деликатно. Грубо, яростно, будто у него не было секса уже лет сто. Я пытаюсь сдержать его натиск, не даю вонзаться в меня слишком глубоко, намертво впившись пальцами в мужские бёдра, но внезапно меня перехватывают за запястья и фиксируют мои руки у меня над головой.

Всё происходит настолько интенсивно и быстро, что я даже не могу возразить. На глаза наворачиваются слезы, с каждым толчком он проникает всё глубже, или мне это только кажется, потому что к боли теперь примешивается что-то ещё. Ощущения, которые прежде я никогда не испытывала, будто ему удалось задеть те нервные окончания, о существовании которых я и не подозревала. Это нечто особенное, на грани безумия, но очень приятное, заставляющее забыть о боли и вовсе перестать чувствовать её. Мои мышцы сами собой расслабляются, я шире раскрываю бёдра навстречу безжалостным толчкам, и нега, сладостная, до одури сильная, окутывает всё моё тело. Я выгибаю спину дугой, вцепляюсь ногтями в простыню, краем сознания отмечая, что никто уже давно не держит мои руки. Протяжно стону, пока голос не срывается и не переходит в слабый хрип. Господи, мне ещё никогда не было так хорошо!

Мои губы снова целуют, волосы сжимают на затылке и тянут и в конце концов замирают во мне, уткнувшись носом в изгиб моей шеи.

Я лежу и не могу пошевелиться под тяжёлым, только что кончившим мужчиной. Который нежно гладит меня по бедру грубой ладонью и что-то хрипло говорит мне на ухо. Кажется, матом. Но я пока не в состоянии анализировать поступающую в мой мозг информацию.

Такого секса у меня ещё не было никогда, и мне требуется время, чтобы прийти в себя после настолько интенсивного действия. Между ног саднит, на глазах влага, а кожа вся мокрая от пота.

Мне хорошо. Так хорошо, будто я заново родилась. И этот оргазм… Кажется, всё, что я испытывала когда-либо раньше, получая удовольствие во время секса, категорически нельзя называть этим словом. Кажется, настоящий оргазм был у меня сегодня впервые в жизни.

Я испытываю физическую потребность прикоснуться губами к тому, кто мне его подарил. Тело будто ватное, но я нахожу в себе силы и тянусь к Костиному виску, чтобы поцеловать, но когда мои губы уже в миллиметре от его влажной от пота кожи, он вдруг резко отжимается от кровати и встаёт.

Сразу становится холодно и неуютно.

До меня только сейчас доходит, что Костя всё ещё одет. В рубашке и брюках, только молния на них расстегнута, обнажая предмет мужской гордости, находящийся всё ещё в полной боевой готовности. Костя сосредоточенно стягивает с него презерватив. Я смущаюсь этого зрелища, потому член у моего босса и правда огромный. Я таких не видела ещё никогда.

Отвожу глаза, и, словно холодный душ, на меня всё больше обрушивается реальность.

Я в совершенно разобранном виде лежу на кровати в чужой квартире. В шикарной, богато обставленной, но чужой спальне. На дорогом постельном белье, пропитанном очень приятным, но чужим запахом. Вся мокрая от пота, платье собралось комком в области талии, на бёдрах ошметки не подлежащих восстановлению трусов. Рёбра сдавливает спущенный слишком низко бюстгальтер, лямки которого больно врезаются в плечи. Резинки порванных чулок неприятно прилипают к влажной коже на бёдрах, растрёпанные волосы разметались по подушке. Только что мне было очень хорошо, но сейчас это выглядит будто побочный эффект. Костя ведь не слишком заботился о моём комфорте. Он всего лишь брал то, что хотел, а после… А после просто встал и ушёл.

Он действительно ушёл из комнаты, судя по всему, в ванную. До моего слуха теперь доносится плеск воды откуда-то издалека. Даже не поцеловал после того, как всё закончилось.

Мне вдруг становится до невозможности неловко и неуютно, дискомфортно и плохо настолько, что я не знаю, куда себя деть. Пытаюсь вернуть на место бюстгальтер, одернуть подол и натянуть на плечи лямки платья, но ничего не получается – оно перекрутилось всё, и чтобы сделать с ним хоть что-нибудь, нужно сначала снять. Пробую стянуть этот неудобный предмет гардероба через голову, но руки не слушаются, и несчастный кусок ткани комком застревает на рёбрах, больно оцарапав молнией кожу. Я закусываю губу и без сил падаю обратно на постель.

Замираю, услышав трель телефонного звонка из глубины квартиры. Шум воды прекращается, где-то за стеной раздаются тяжелые шаги и приглушённый голос Константина:

– Алло. Да. И что? Нет, я против… Я же сказал, потом…

Он разговаривает с кем-то по телефону таким строгим и холодным голосом, что мне становится не по себе. Чувствую себя лишней в этой квартире. Не могу понять, почему мне настолько неловко, ничего плохого ведь не произошло?

Но всё, чего мне остро хочется в эту секунду – это встать, одеться и поскорее уйти. Понимаю, что не поступлю так, это будет выглядеть слишком глупо, но ничего не могу с собой поделать.

Подтягиваю к себе одеяло, забираюсь под него как есть, в перекрученном на талии платье, прижимаю колени к груди и обнимаю их