Летим на разведку - Николай Бондаренко

- Молодцы фронтовики! А где Харин, Стрелков, Губин, Ермолаев? Где Лакеенков, Лашин, Пеший? Где Мазуров, Вигдоров? Да этот еще... Смешил он все вас...

- Зубенко, Ребров?

- Нет, нет... Ага, вспомнил: Монаев!

- Монаев живет в Москве на Красноармейской улице. Работает в конструкторском бюро. Пеший работает у Антонова. Живет где-то недалеко от Киева. Мазуров, Лашин и Харин - генералы. Почти обо всех однополчанах я знаю... Беру недавно газету "Советская Россия" и на одном из снимков узнаю нашего механика Николая Мармилова. Бригадир соледобытчиков треста "Баскунчаксоль ", награжден орденами Ленина и Трудового Красного Знамени.

- Вот это и есть гвардейцы!..

- Приеду на днях и еще многое о них вам расскажу.

- Спасибо, Николай. Мне, старику, это такая радость!

- Зачем вы это слово сказали - "старик"? Не надо!

- А что ж поделаешь, Николай Адамович! Жизнь идет вперед... Ну, давайте вашу руку! Смотрите же, я вас жду...

Мы с Валентиком обнимаемся. Мне не хочется уезжать и становится как-то очень грустно...

Моя машина покидает улицу Красина, а в зеркале над ветровым стеклом все еще вижу его, своего командира полка Валентика!..

...8 мая 1965 года. Сегодня в шестнадцать часов у памятника Героям Плевны встреча однополчан. А кроме этого у меня сегодня в десять утра еще и встреча с Моисеевым и его семьей. Март сорок шестого - май шестьдесят пятого. Девятнадцать лет и два месяца. Каким ты стал, Петька, летчик-разведчик, старший научный сотрудник?

...Все у нас готово. Вся семья ждет Моисеевых. Скорее бы! Жду самых дорогих гостей, ежеминутно поглядываю в окно.

Звонок. Приехали! Как же я мог проглядеть? Открываю дверь. Нет, не Моисеев.

- Георгий? Здравствуй. Заходи.

- Здравствуй, Николай. С праздником тебя, с нашей Победой!

- И я поздравляю тебя.

- Случилось что-нибудь на работе, Георгий?

- Ничего, стихи я принес. Написал ночью. Ты же вчера вечером говорил, что сегодня ваша встреча.

- Давай. Поет твоя душа!

- А как же? Сегодня День нашей Победы. Даже не верится, что уже прошло двадцать лет. Кажется, это было вчера...

Георгий Герасимов - сторож нашего комбината. Он фронтовик, потерял в бою правую руку. И вот принес стихи.

- Отлично, Георгий! Прочитаю ребятам обязательно!

- Прочитай... С какой бы радостью и я сегодня встретился с однополчанами! Но вот беда: никаких связей с фронтовыми друзьями нет. У нас в пехоте ведь как: прибыло пополнение - два-три дня, неделя боев, и нет никого... Кто убит, кто ранен... Я чудом продержался на передовой два года. И вот рука... Да еще в голову...

- Да-а-а. А ты сам хоть пяток их послал?..

- Ну что ты? Покосил сволочей из пулемета... Не обидно. За товарищей и за себя рассчитался... Ну я побегу - на работу мне нужно...

Герасимов уходит, а Моисеева все нет и нет...

Ровно десять часов. Еще раз иду к окну, смотрю вниз, во двор дома, и вижу только что подъехавший бежевого цвета "Москвич". В кабине сидит Моисеев. Вот он вышел и шарит глазами по верхним этажам нашего дома.

- Петя! - зову его.

- А, Коля! Вон ты где!

- Петя, проезжай вперед и разверчивайся. Сейчас я выбегу к тебе.

- Есть! - отвечает Моисеев.

Сбегаю со второго этажа.

- Здравствуй, Петенька! Здравствуй, дорогой! С праздником Победы тебя, родной!

- Здравствуй, Колюня! Поздравляю и тебя с Победой!

Мы крепко обнимаемся... У нас обоих слезы на глазах. Думали ли мы, что в двадцатилетие Победы встретимся?!

- Какие мы счастливые! - говорит Моисеев. - А ребята...

- Да... Наши. Пронин, Угаров, Вишняков, Генкин, Баглай, Сухарев... Боже мой!.. - вырывается у меня, когда разглядываю его курносое лицо. - Петька, чертенок ты эдакий, да ты такой же, как и был! Седые волосы только, вот сивый стал...

- Ерунда - седые волосы сейчас в моде.

- Молодец, Петька, что приехал. Я тебя так ждал!.. А где Рада?

- В магазин ваш забежала.

- Это вы напрасно - у нас все есть.

- Ничего, Коля, к празднику полагается.

- Ну, дорогой Петька, показывай, как ты ходишь!

- Хожу нормально, Коля. И на работу вот так, - Петро берет палочки, опускает оба протеза на землю и становится на них.

- Видишь? Уже стоим! - с деланной бравадой говорит он.

Мне почему-то стало очень больно на душе, Именно сейчас я боюсь сказать лишнее слово, чтобы невзначай не обидеть друга.

- Давай, Петя, помогу тебе машину поставить.

- Ничего! Мне, Коля, это не тяжело. Давай лучше сменим пластинку. Ты помнишь, какие Шопен стихи писал? А как он рассказывал!

- Все я помню.

- А ты помнишь, как ему оперативный уполномоченный сказал: "Шопен-болтун - находка для шпиона".

- Помню. Да, с этих пор Димка стал молчаливым...

Мы идеи в дом.

"Да, тяжело будет Петьке подниматься на второй втаж", - подумал я. Но Моисеев широко ставит протезы и, не торопясь, спокойно идет. Я еще не видел таким Моисеева, и мне почему-то кажется, что он вот-вот упадет.

- Ой, не упади ты, Петя! - не сдержался я.

- Да что ты, Коля? Ты меня просто смешишь. - Моисеев переставляет протезы, помогает себе палочками и шаг за шагом поднимается выше и выше по ступенькам. Вот он уже взялся за ручку двери.

- Видишь? Вот так и ходим. Медленно, но уверенно. И ни шагу назад, как говорили на войне! - сказал он решительно.

- Герой ты у меня, Петро! Я все хочу, чтобы тебе было присвоено звание Героя Советского Союза... В пятьдесят восьмом писал Ворошилову, просил... А к двадцатилетию Победы, знаю, Валентик, Кантор и Топорков послали на тебя материал в ЦК КПСС...

- Может быть, и не нужно забивать головы... Героического подвига, такого, как Талалихин, Матросов, Маресьев, я не совершил. Воевал так, как воевали многие. Вишнякову и Генкину не присвоили Героев, а Моисееву?.. Моисееев - рядовой летчик, каких тысячи...

- Ты летал с больными ногами! У тебя сто вылетов на разведку. По приказу Верховного положено!

- Не сто, а девяносто девять. Ну пусть побаливала нога, но я летал на задания - и героизма в этом не вижу.

- Вот и пришли. Сейчас, Петро, умоешься и полежишь, отдохнешь с дороги.

- Да ты что? Ну, чудак! - рассмеялся Моисеев. Минуту я внимательно смотрю на Моисеева и тут же словно вновь возвращаюсь в далекий сорок четвертый. Да, Петя остался таким же боевым, неунывающим парнем, каким был на фронте.

- Ну ладно, - говорю, - сейчас я покажу фотоальбом, который прислали пионеры 27-й таганрогской школы. Он посвящен людям нашего полка. Смотри, Петро, первую фотографию: Таня Бутенко докладывает о розысках экипажа "Таганрогского пионера". Какие замечательные ребята в Таганроге!

Моисеев смотрит альбом и задумчиво произносит:

- Молодцы!..

- А вот "Таганрогская правда". Про тебя, Петька, там рассказывается.