Копье Судьбы - Ольга Тарасевич

Катя откинула спинку сиденья, закрыла глаза.

– На других дорогах было бы то же самое. Если вас насилуют – расслабьтесь и…

Алтуфьевское шоссе. Метро «Владыкино». Чье-то тело на земле, быстро мелькают ноги, человека избивают, жестоко, безжалостно. У него вырывают портфель, видно, пытаются расстегнуть браслет часов.

Кто он?

Его лицо, почему-то кажется, что очень важно рассмотреть его лицо.

Господи, но почему, почему нет?…

Вереница людей, похоже, выстраивается очередь. Ага, точно, подъехал желтый микроавтобус, люди заходят в маршрутку.

Никто не помогает лежащему на земле человеку.

Портфеля рядом с мужчиной уже нет, часы по-прежнему на запястье.

Лицо. Лицо?…

– Мы уже час здесь торчим! – Игорь оторвал взгляд от дороги и посмотрел на часы. – Эй, с тобой все хорошо? Ты вся в испарине!

– Да, – не отводя глаз от серебристого браслета, сказала Катя. – Все хорошо. Испарина – ерунда…

Они были одинаковыми. Один в один. Часы на запястье избиваемого в видении человека и те, на которые только что посмотрел Игорь.

А его аура вдруг начала стремительно темнеть. Стала темно-серой. И очень быстро превратилась в черную…

Глава 8

– Мать, ну тебе что, делать нечего? Домой поезжай! Ты когда дочь последний раз видела? Торчишь тут у меня на работе сутками. Тоже мне надумала, к Костенко в центр ехать! – Следователь Седов вытряхнул из кормушки Амнистии остатки шелухи, потом взял банку с кормом. – Ты знаешь, какими делами ФСБ занимается? Знаешь?

«Опять мораль читает. Надоел, – раздраженно подумала Лика, изучая через окно поцарапанный бампер „фордика“. – Да никто, кроме комитетчиков, на этот вопрос точно не ответит. А для предположений не надо быть семи пядей во лбу, и так все ясно: если следственный отдел ФСБ хочет материалы себе зацапать, значит, дело пахнет керосином. Причем Володя ворчит, но все равно знает: моя возьмет. И даст он мне все адреса, только чтобы отцепиться, не слушать, как он выражается, Санта-Барбару над ухом. Да и не опасно это: средь бела дня подъехать в центр психологической помощи. Не съедят же меня там».

На полном лице следователя появилось ехидное выражение.

– Как-то ты очень уж нежно улыбалась майору Мальцеву. Я все видел. И лупасить его передумала. Но сначала подлетела-то к нему, вылитая жена со скалкой!

– Адрес. – Вронская нахмурилась, с досадой чувствуя, что щеки начинают предательски пылать. – Адрес центра. И домашний – Костенко-младшего. А еще, пожалуйста, координаты адвоката – на всякий пожарный.

– И ключ от квартиры, где деньги лежат. – Седов сел за стол, вырвал из блокнота листок. – Позванивай мне, хорошо?

– Володя! У тебя же забирают дело! Ты знаешь, в каких серьезных случаях проявляет интерес ФСБ?!

– Ну хоть ты, – следователь махнул на пустое кресло соседа по кабинету, – не ерничай и меня не доканывай, очень прошу.

Пообещав звонить по поводу и без, Лика заторопилась к машине.

«Надо будет поговорить с персоналом, может, изобразить из себя потенциальную клиентку с серьезной психологической проблемой. Провести, так сказать, разведку на местности, – прикидывала Лика, выезжая со стоянки. – А что, если предположения Седова верны и Игорь Костенко тот человек, который причастен к совершению страшных преступлений? Да, погиб его отец. Но… всякое случается… Вдруг это именно та ситуация, когда деньги превыше всего? И, если вечером перезвонит Мальцев, мне будет что ему…»

Стоп.

Стоп-стоп.

Интерес к делу или интерес к майору? Надо бы определиться.

Впрочем, и так все ясно.

Глупая песенка, доносящаяся из магнитолы, кажется сейчас особенно удачной.

А какая яркость у солнца, миллионы ватт света и тепла.

И вдруг жаль, что утром совсем из головы вылетело брызнуть на запястья капельку «Mademoiselle» от Chanel, которые идеально подходят к нынешнему деловому стилю одежды.

Еще бы килограмма два сбросить. Хотя теперь не время для диет: ограничения в питании могут привести к потере молока. Не хватало еще переводить Даринку на искусственное вскармливание из-за такой ерунды, как располневшие бедра. Или – если быть честной с самой собой – первопричину всех этих мыслей и намерений зовут Дмитрий?…

Центр психологической помощи арендовал офис на первом этаже аккуратного, недавно отремонтированного старинного особняка. Стеклопакеты в окнах не очень-то сочетались с пышной барочной лепниной, из которой выглядывали серые трубки видеокамер.

Порыв послать воздушный поцелуй их равнодушным пристальным глазам оказался стремительнее доводов рассудка.

«Тоже мне, клиент центра психологической помощи, – ругала себя Лика, поднимаясь по ступенькам. – Да там, наверное, секретарь на мониторе уже вдоволь насмотрелась на мою влюбленную жизнерадостную физиономию».

Дверь открылась после звонка, уточнений, кто и по какому вопросу, не последовало.

Вронская оказалась в прохладном коридоре, на стенах которого были развешаны дипломы и фотографии. Мельком скользивший вдоль них взгляд вдруг замер, зацепился за один снимок. То есть даже не столько за снимок – группа людей, человек десять, снятых на ступеньках особняка, в принципе ничего примечательного. Но этот мужчина в центре…

У парня потрясающее лицо, очень необычное. Хотя черты – правильные, типично славянские. Огромные голубые глаза, ровный небольшой нос, выраженные скулы, твердый подбородок. Такие субъекты, с коротко стриженным ежиком русых волос, есть в каждом офисе, в любой организации, их можно увидеть во всяком дворе. Эта типичная правильная и привлекательная распространенность, должно быть, быстро вызывает симпатию у женщин. Все без исключения любят таких мальчиков в школе и институте. С ними хочется закрутить легкий курортный роман, отдающий горчинкой морской соли. Ну или хотя бы увидеть сладкий бесстыдный сон, с голубоглазым мальчиком в главной роли.

Мужчина на снимке обычен, очень красив. Но вместе с тем такое лицо даст фору любому актерскому. На нем – бесстрашные морщинки, автографы авантюризма. Цена любви и страсти – темные тени под глазами. Его губы любят улыбаться, возможно, надменно – в уголках намек на непонятные, заставляющие задуматься складочки.

Да, он мог бы сыграть любую роль: героя-любовника, плохого мальчика, рубахи-парня. Лицо-предатель, оно выдает своего хозяина с головой. Рафтинг по жизни – его любимое времяпрепровождение.

«Психологи Игорь Костенко и Ольга Фирсова и участники тренинга личностного роста» – гласила подпись под фотографией.

Психологи. Хм…

Женщина, стоявшая рядом с Костенко, задумчиво смотрела в объектив. Никаких фривольных объятий и прикосновений. Но почему-то возникало впечатление, что ее тело хочет обвиться вокруг Костенко, как нежная сковывающая лиана. И это было счастливым, возможно, реализованным устремлением. Симпатичная стройная блондинка, кажется, источала спокойное гармоничное умиротворение. Это безмятежное счастье в глазах… Просветленность, дзен… И ее лицо почему-то кажется смутно знакомым…

– Ты на него тоже запала, да? Игорь здесь отлично получился. Как всегда! Можешь даже не пробовать украсть этот снимок. Тут видеокамера. Девка с рецепции сразу прибежит. – Полная, лет двадцати семи девица с откровенной ненавистью уставилась на Лику. – А на мобилу снимать плохо, фотка под стеклом, бликует.

– На кого – на него? Что значит – запала? Не понимаю, о чем вы. Я первый раз сюда пришла, – искренне возмутилась Вронская, на всякий случай чуть отступая в сторону. Дамочка неуравновешенная, вот-вот бросится. А о себе теперь надо заботиться, себя надо беречь, не хватало еще оставить дочь сиротой. – Я только пришла сюда, и сразу наезд!

– Зачем пришла? Много вас тут таких, на Игорька моего глаз положивших…

Пора сматываться. Или звать на помощь. Дамочка вся трясется, и из уголка ее рта струйкой бежит слюна, капает на темное просторное платье.

Но Вронская не двинулась с места.

Конечно, теперь нет никаких сомнений – слово «психолог» происходит от корня «псих». Судя по бьющейся в истерике мадам – псих стопроцентный, конкретный, опасный.

Но вот это замирающее сердце – так бывает при работе над книгой, с секунды на секунду произойдет удачный, незапланированный, неожиданный сюжетный поворот – позволяет чуть успокоиться, взять себя в руки.

Любопытство – отличный тренажер для укрепления нервов.

– Много вас, – бормочет странная особа, разглядывая Лику воспаленными глазами, – таких, как эта Оля. А ведь он уже почти стал моим. Но ты… ты не такая, ты не понравишься ему. Игорь высоких любит, а в тебе сколько роста?

– Сто шестьдесят пять.

– Хорошо, не подойдешь.

С языка вот-вот готово сорваться: с сантиметром, что ли, Игорь Костенко девушек выбирает?

– И волосы у тебя короткие, замечательно. Он длинноволосых любит. А Оля… подруга была, называется. Мы с ней вместе на тренинги ходили. Потом она на персональную терапию к нему записалась. Долго клинья подбивала. И осторожно, не торопилась, особо не настаивала ни на чем.