Золотой город - Дуглас Престон

Холройд подгреб к самолету. Девушка принялась выгружать из хвостового отсека спортивные сумки. Захлопнув люк, она перепрыгнула на плот и помахала второму пилоту. Питер, лавируя между бревнами, повел надувное плавсредство к берегу, а самолет, запустив двигатель на малые обороты, развернулся и поплыл вниз по каньону. Метров через двадцать мотор взревел громче, крылатая машина оттолкнулась от воды и взмыла в воздух, набирая высоту. Печально проводив глазами исчезающий вдали самолет, Нора уставилась на плот, медленно, но неумолимо приближающийся к берегу.

Слоан Годдар оживленно трепалась с Холройдом. Дочь профессора носила кожаную авиационную куртку, узкие джинсы и ботинки с высокой шнуровкой. Вызывающе старомодная стрижка «под пажа» напоминала репродукции из гламурных журналов двадцатых годов прошлого столетия. Кажется, именно такие прически носили женщины эпохи Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.[12] Миндалевидные глаза янтарного оттенка, чувственный, чуть насмешливо изогнутый рот — все придавало ее наружности экзотический привкус. Слоан оказалась почти ровесницей начальницы экспедиции. На вид ей можно было дать лет двадцать семь — двадцать восемь. А еще Нора со всей отчетливостью поняла, что никогда прежде не встречала такой красивой женщины. Плот ткнулся в берег, дочь профессора проворно соскочила на песок и направилась к лагерю. Меньше всего она походила на тощую неуклюжую студентку, чей образ так упорно рисовало воображение Норы. Движения, исполненные сочетания гибкости и силы, выгодно подчеркивали изящные формы тела. Загорелая кожа буквально светилась здоровьем, а жест, которым она отбросила назад темные волосы, казался одновременно невинным и чувственным.

Девушка с улыбкой приблизилась к начальнице экспедиции, сняла перчатку и протянула руку. Тонкая кисть оказалась мягкой и прохладной, но пожатие — крепким.

— Вы ведь Нора Келли, правда? — Глаза ее сияли.

— Да, — ответила Нора. — А вы, как я догадываюсь, Слоан Годдар. Мы уже не надеялись вас увидеть.

— Простите за опоздание, — еще шире улыбнулась вновь прибывшая. — Позднее я расскажу вам о его причине. А сейчас мне бы хотелось познакомиться со всей вашей командой.

Самоуверенный тон девушки заставил Нору насторожиться, однако при словах «ваша команда» она немного расслабилась.

— Да, конечно. С Питером Холройдом вы уже наверняка знакомы. — Она указала на специалиста по связи, разгружавшего плот. — А это… — Нора повернулась к Арагону.

— Позвольте представиться, Арон Блейк, — опередил ее стратиграф, протягивая Слоан руку. Здороваясь, он втянул живот и выпрямил спину.

— О, наслышана! — пропела девушка. — У вас громкая слава. Громкая и устрашающая. На последней конференции ваш доклад камня на камне не оставил от всех теорий относительно пещеры Чингадера. Мне даже жаль сделалось этого несчастного археолога, Леблана. Вид у него был до крайности дурацкий.

Блейк засветился от удовольствия. Он обожал разрушать научные репутации, и упоминание об одном из его подвигов до крайности ему польстило.

— А вы, наверное, Энрике Арагон.

Антрополог молча кивнул. Лицо его оставалось непроницаемым.

— Мой отец очень высоко ценит ваши работы. Вы полагаете, что в древнем городе мы обнаружим человеческие останки?

— Строить какие бы то ни было предположения преждевременно, — последовал ответ. — Одно могу сказать определенно — до сих пор в каньоне Чако не обнаружено ни одного кладбища. И это несмотря на то, что раскопки ведутся более столетия. С другой стороны, в Пещере мумий найдены сотни захоронений. В любом случае, я намерен исследовать останки животных.

— Да-да, разумеется, — закивала головой Слоан.

Нора огляделась по сторонам, намереваясь как можно скорее покончить с процедурой знакомства. К ее удивлению, ковбой резко поднялся и направился к лошадям.

— А вы Роско Свайр? — окликнула его дочь профессора. — Отец много о вас рассказывал. Но я думать не думала, что мы когда-нибудь с вами встретимся.

— Да уж, поводов для знакомства у нас было маловато. — Ответ звучал не слишком приветливо. — Я простой коневод и большую часть времени провожу в обществе лошадей.

— Я слышала, за всю жизнь ни одной лошади не удалось вас сбросить.

— Всякий, кто разбирается в лошадях, сразу скажет, что это брехня, — ухмыльнулся Свайр. — Моя задница хорошо знает, как приятно с размаху удариться об землю.

— Тем не менее отец все время говорит, что знаком только с одним настоящим ковбоем, и это вы, — заявила Слоан, нацепив лучезарную улыбку. — По его словам, вы даже на собеседование явились в сапогах, перепачканных навозом. На отца это произвело неотразимое впечатление.

— Ну, насчет сапог — это правда, — изрек Свайр, вытаскивая из кармана очередное имбирное печенье. Мрачное выражение наконец сползло с его лица. — В нашем деле их трудно сохранить чистыми.

— А это Билл Смитбэк, — указала Нора на журналиста. Тот отвесил преувеличенно низкий поклон, и длинный каштановый вихор свесился ему на лицо.

— Ах да, журналист, — проронила девушка с едва уловимым неодобрением в голосе. В следующее мгновение ослепительная улыбка вновь заиграла на ее лице. — Отец говорил, что намерен предложить вам участвовать в экспедиции.

Не дожидаясь ответа, Слоан переключила внимание на повара.

— Счастлива видеть вас здесь, Луиджи.

Бонаротти в ответ лишь молча кивнул.

— К завтраку я наверняка опоздала? Или еще что-нибудь осталось?

Повар направился к походной жаровне.

— Просто умираю с голоду, — сообщила девушка, принимая из его рук тарелку с омлетом.

— Вы знали Луиджи раньше? — Нора присела на бревно рядом со Слоан.

— Да, мы познакомились в прошлом году. Тогда я участвовала в экспедиции, совершавшей восхождение на хребет Кэссин. А он заправлял кухней в лагере нашей группы. Представляете, все остальные группы жевали галеты и консервы, а мы лакомились жареной уткой и олениной. Как только я узнала об экспедиции, сразу сказала папе, что нам надо пригласить Луиджи. Лучшего повара во всем свете не сыскать.

— И такого же дорогого, — заметил Бонаротти.

Слоан жадно набросилась на омлет. Остальные толклись поблизости, словно притянутые невидимым магнитом. Нору данное обстоятельство ничуть не удивляло. Дочь профессора Годдара оказалась не просто красивой. Она буквально лучилась обаянием, чувством юмора, доброжелательностью и той естественной самоуверенностью, что дается исключительно богатством и хорошим воспитанием. Глядя на девушку в кожаной куртке и линялых джинсах, Нора испытывала одновременно и облегчение, и зависть. Более всего ее тревожило, не пошатнет ли прибытие Слоан позиции руководителя группы. Наверное, следовало побыстрее напомнить ей, кто здесь главный.