Нечаянный поцелуй - Сара Беннет

– Я могу платить тебе, Рейнард, – спокойно предложила Рона и взглянула ему прямо в глаза.

Он пристально смотрел на нее. Это был хороший знак. Еще мгновение, и она добьется своего.

– Какой монетой и с какой целью вы собираетесь мне платить, леди?

– Любой монетой, какой захочешь, за сообщение новостей из Ганлингорна.

Он фыркнул:

– Вы имеете в виду шпионить?

– Нет, просто рассказывать о том, что слышишь. Мне нужно знать, как обстоят дела у лорда Генриха и леди Дженовы. Мой брат… – Она вздохнула и закатила глаза в притворном отчаянии. – Он все еще любит ее. Пока она гонит его прочь, но в один прекрасный день проявит к нему благосклонность. Я в этом уверена.

– Мужчины, к которым вы обращаетесь, обычно не отказывают вам? – осведомился он холодно.

– Обычно нет, Рейнард. А ты возражаешь против моих вопросов? Мне неизвестен закон, который запрещал бы мне спрашивать.

– Значит, вы хорошо им платите?

– Конечно.

Он отвел взгляд. Рона решила, что он тянет время, и продолжала спокойно ждать, гадая, о чем он думает. Не все мужчины с легкостью шли на подкуп, но мало кто из них ей отказывал. Она научилась выбирать тех, кто не отказывал.

– Я предпочитаю оплату натурой.

У нее на мгновение остановилось дыхание, и она растерянно ахнула.

– Что ты сказал, простолюдин?

Он смотрел на нее сверху вниз, прожигая взглядом, отчего у нее закружилась голова.

– Вы сказали, что заплатите мне любой монетой, какую я потребую. Я хочу вас, миледи. Я буду для вас шпионить, но только за то вознаграждение, которое выберу сам. За каждое сообщение я хочу получать плату вашим телом.

Рона усмехнулась:

– Ты слуга, Рейнард, а я леди. Ты подумал об этом?

– Я – мужчина, а вы – женщина. Остальное не имеет значения.

– Имеет, Рейнард. Между нами огромная пропасть. Наше положение, наше рождение, наше происхождение. Они несопоставимы.

Он пропустил ее слова мимо ушей.

– Говорят, вы не девственница.

Жар бросился ей в лицо, руки задрожали, когда она сжала их под плащом.

– Правда?

– Говорят, ваш отец променял ваше целомудрие на кусок земли на границе с Уэльсом. Он продал бы вас в жены, но мужчина уже был женат.

Рона похолодела. Чтобы хоть немного согреться, она еще плотнее натянула на голову капюшон, ощутив щекой мягкий мех. Господи, откуда он знает? Это должно было храниться в тайне. Об этом не должны были ни говорить, ни даже думать. А Рейнард заявляет во всеуслышание о том, что ее отец, не сумев выгодно выдать дочь замуж, выторговал за ее девственность кусок земли на Уэльских топях…

– Тогда непонятно, зачем ты меня добиваешься, если веришь в подобные небылицы. Впрочем, не все ли равно, во что ты веришь!

Он сделал к ней еще один шаг. Ее вновь обдал пьянящий запах корицы. Он будоражил ее нервы, будил ее чувства. Такого с ней еще не бывало. Рона больше не была уверена, что способна управлять собой или ситуацией.

– Для меня не важно, что ты сделала или кем ты была, Рона. Подобные вещи меня не касаются. Я хочу тебя, и я поведаю тебе все свои секреты и все секреты лорда Генри, если ты заплатишь мне ту цену, которую я прошу.

Голос Рейнарда прозвучал спокойно и убедительно, и Рона ему поверила. Но он слуга. Она не должна даже допускать мысли о том, чтобы рассмотреть его предложение, не то чтобы удовлетворить. Другое дело – мужчины с деньгами и благородными корнями. С ними она не раз вступала в сделку ради получения желаемого. И, как уверяла себя, это ничего не значило для нее, и она ничего не чувствовала. Еще одна стрела в ее колчан, вот и все. Но вдруг ей показалось весьма заманчивым сказать Рейнарду «да». Ее холодный, расчетливый ум боролся с эмоциями, которые она так долго держала под замком.

Это потому, что он слуга.

Слова эти снова прокрутились в ее мозгу. Она еще никогда не опускалась так низко – переспать со слугой, чтобы добиться желаемого. Но когда Рона смотрела на сильное красивое лицо Рейнарда, эта перспектива не казалась ей падением. Скорее она испытывала желание, потребность. По ее телу растекалось приятное тепло. Она ощущала что-то вроде сладострастия.

Раньше Рона никогда не испытывала желания к мужчине. Никогда не позволяла себе этого. Но теперь ей хотелось провести пальцами по его коже, откинуть со лба непослушную прядь волос, прижаться к его большому, сильному телу. Она хотела ощутить вкус его губ и прикосновение к своей груди его ладоней.

Впервые в жизни она хотела мужчину.

– Нет, – ответила она и отступила, увеличивая между ними расстояние. – Нет, я не стану платить тебе такую цену. Деньги или ничего. Выбирай.

Рона потеряла его. Он не уступит, не изменит решения. Либо будет так, как он сказал, либо никак. Что ж, так тому и быть. В Ганлингорне хватает и других слуг.

«Но никто из них не занимает столь подходящего места».

– Ну? Что ты решил? – холодно справилась она, разыгрывая безразличие, хотя тело ее напряглось.

– Я не продаюсь за деньги, леди Рона. Сделка возможна, если каждый из нас откажется от чего-то важного. Чего-то, что составляет часть каждого из нас.

– Речь идет о передаче мне информации, Рейнард, а не ключей от рая!

– Я отдам вам свою душу, миледи. И вы должны вернуть мне в обмен нечто сопоставимое.

– Мое тело? – спросила она громче, чем собиралась. – И что за счастье в этом, простолюдин?

Он окинул взглядом ее фигуру, потом лицо. Улыбнулся. По ее телу пробежала дрожь, но на этот раз явно не от холода.

– О, счастье будет, миледи, можете не сомневаться.

– Мой ответ «нет». Дай мне пройти.

Он не пошевелился. Но когда Рона хотела его обойти, он пропустил ее и с насмешливым видом отвесил низкий поклон. Рона заспешила прочь. Несмотря на холодный зимний день, ее щеки пылали.

Простолюдин! Она найдет кого-нибудь еще. Не стоило расходовать на него силы. Как он посмел?! Гнев душил ее, но за гневом проступало что-то другое, холодное и твердое, как лед. Сожаление. В какой-то момент ей так хотелось сказать «да».

Рейнард смотрел ей вслед. Рона шла, колыхая бедрами и заносчиво вскинув голову. Спору нет, эта крошка – настоящая красавица, он сожалел, что получил от нее отказ. Его нисколько не волновал тот факт, что она лгунья, что хотела своими интригами дискредитировать лорда Генриха и леди Дженову. Он разглядел то, что таилось в глубинах ее сердца.

Увидел гордость, упрямство и обиду в ее карих глазах. И Рейнарду захотелось стать ее защитником. Он не хотел причинить ей боль, однако не мог позволить ей причинить боль другим. На самом деле он не поверил сплетне о ее проданной девственности, хотя слышал об этом от человека, служившего одно время грумом у лорда Болдессара, а теперь работавшего у леди Дженовы.