Когда? - Яков Шур

Примерно в 1440 году талантливый немецкий мастер Иоганн Гутенберг начал проводить какие-то опыты, которые таил в строгом секрете. Через несколько лет он добился успеха и стал печатать брошюры не с деревянных досок, а отдельными литерами-буквами, отлитыми из металла.

Сперва Гутенберг издавал грамматики латинского языка, на котором тогда обучали всех студентов, затем выпустил стенной астрономический календарь-листовку на 1448 год. От этого редчайшего издания, впервые напечатанного уже не на латинском, а на немецком, народном, языке, сохранился лишь один-единственный обрывок для первых четырех месяцев.

Первопечатный календарь Гутенберга совсем не похож на нынешние: не было в нем ни чисел, ни дней недели. Он только указывал для каждого месяца, в каком созвездии находятся Солнце и планеты во время новолуний и полнолуний.

Тогда никто и не думал о том, что скромные грамматики и календарь возвещают начало новой эпохи в истории культуры…

Почти пять тысячелетий отделяли древние письмена шумерийцев, выдавленные на глиняных табличках, от первых книг, напечатанных на бумаге.

Кто читал шумерские, вавилонские, ассирийские рукописи, запечатленные на глиняных табличках? Только писцы и жрецы.

Кто понимал египетские папирусы, древнегреческие и средневековые рукописи, увековеченные на пергаменте? Только богословы да немногие светские ученые.

Пергамент, выделываемый из кожи животных, гораздо прочнее, чем папирус, зато и во много раз дороже. Чтобы переписать только один экземпляр библии, нужно было забить большое стадо — по крайней мере в 200 голов.

Рукописи были драгоценной роскошью, и лишь очень богатые люди, чаще всего монастыри, могли позволить себе прихоть — заказать писцу копию манускрипта. Долгие месяцы работал трудолюбивый переписчик для того, чтобы изготовить всего лишь один экземпляр.

Неграмотные ремесленники передавали накопленный опыт из уст в уста своим детям и ученикам. Умирал искусный мастер или изобретатель, и вместе с ним погибали их неповторимое искусство и секреты.

Печатную книгу можно издать в любом количестве экземпляров, и бумага стоит гораздо дешевле, чем пергамент. В книгах было меньше ошибок, чем в рукописях, где они почти неизбежны и умножались при дальнейшей переписке.

Благодаря типографскому станку доступнее стали грамота и научные книги — неисчерпаемый источник настоящей мудрости: знаний, умения, опыта. Но сначала церковь использовала искусство книгопечатания в своих интересах.

Жестоко нуждался Гутенберг. Чтобы как-нибудь прожить на свои скудные заработки, он должен был печатать по заказам католического духовенства индульгенции. Теперь еще бойче пошла торговля этими входными билетами в рай: достаточно было только вписать в напечатанный листок фамилию покупателя, приобретавшего за сходную плату прощение всех своих грехов, как бывших, так и будущих.

Книгопечатание развивалось с поразительной для того времени быстротой: сотни типографий работали в городах Германии, Италии, Голландии, Швеции, Польши, Венгрии, Франции, Англии и других стран. До 1500 года было напечатано уже около двенадцати миллионов экземпляров книг, главным образом библий, молитвенников, проповедей и других религиозных сочинений. Но уже немало издавалось произведений художественной и научной литературы.

Великое значение книгопечатания для науки оценил по заслугам немецкий астроном Иоганн Мюллер. Он называл себя Региомонтаном — по латинскому названию селения Кёнигсберг (в западной части Германии), где он родился в 1436 году. По-немецки «Кёнигсберг» означает «Королевская гора» — то же, что на латинском языке «Региоманганус».

Календарь Региомонтана

«Рано упражняется тот, кто хочет мастером стать». Справедливость этой немецкой пословицы подтверждается жизнью Региомонтана.

Способный мальчик уже в одиннадцать лет — студент Лейпцигского университета. Здесь он знакомится с календарем Гутенберга и сам проверяет, правильны ли указанные в нем астрономические сведения. Возможно, что этот календарь пленил воображение любознательного юноши еще не раскрытыми тайнами небесной науки. Больше всего интересовался юный студент загадочным движением планет, которому не случайно был посвящен календарь.

Через три года Региомонтан переехал в Вену, чтобы продолжать образование у профессора Пурбаха, изучавшего планетные движения. Прилежный студент вскоре стал ближайшим помощником ученого, и вместе они проводили бессонные ночи, наблюдая блуждающие светила.

Положение планет, как учил еще Птолемей, вычисляли при помощи кругов-эпициклов (см. стр. 174), но расчеты не сходились с наблюдениями. Астрономы замечали все новые и новые капризы — уклонения планет, упрямо не желавших подчиняться Птолемеевым предписаниям. Уж сколько раз исправляли таблицы древнего ученого, чтобы как-нибудь, с грехом пополам, объяснить своевольное поведение планет, а главное — согласовать их действительное место на небе с вычисленным заранее.

Для этого приходилось к прежним эпициклам добавлять все больше новых, и в XIII веке их набралось уже 75! Это бессмысленное нагромождение кругов только усложняло расчеты, не избавляя от ошибок. Но Птолемеево учение было освящено церковью как непогрешимое — кто же посмеет усомниться в нем?

Такую смелость позволил себе кастильский король Альфонс X. Он в 1250 году поручил придворным астрономам составить новые таблицы. Когда король ознакомился с ними, то ненароком обмолвился, что такая сложность не вяжется с достоинством творца Вселенной: «Если бы господь бог при творении мира оказал мне честь и посоветовался со мною, многое было бы создано лучше, а главное — проще». Дорого обошлась королю эта вольность: за свое недоверие к мудрости творца храбрый Альфонс по воле церковников лишился короны. Однако новые планетные таблицы все же были названы его именем.

Альфонсовы, или Альфонсинские, как их называют астрономы, таблицы точнее указывали положение планет и нужны были не только астрономам. Росла торговля между странами, а для дальних путешествий и перевозки товаров недостаточно компаса и карты — необходимо по небесным светилам определять положение кораблей и караванов среди безбрежных просторов морей и пустынь.

Тут-то и получался безвыходный конфуз для астрономов. Вот почему Пурбах и Региомонтан, обнаружив серьезные ошибки в Альфонсинских таблицах, усердно трудились над изучением Птолемеева «Альмагеста» [32].

Нередко у них мелькало подозрение: вероятно, немало ошибок допустили переписчики древнего труда. Можно представить себе радость ученых, когда их в 1461 году пригласили в Рим для изучения древних рукописей. Эти драгоценные манускрипты были вывезены из Константинополя незадолго до завоевания его турками в 1453 году.

Перед самым отъездом Пурбах внезапно умер, и в Рим отправился один Региомонтан. Шесть лет изучал он рукописи, но это не помогло решить планетную загадку. Вернувшись из Рима, ученый несколько лет провел в Венгрии, а весной 1471 года перебрался в Нюрнберг. Этот город снискал тогда всеевропейскую славу своими механизмами и заводными игрушками. Даже в церковные статуи и иконы были запрятаны автоматы, благодаря которым изображения святых «пускали слезу».

В Нюрнберге были отличные мастера, изготовлявшие астрономические инструменты высокой точности, и работала типография. Один из богатых учеников Региомонтана оборудовал для него отличную астрономическую обсерваторию и небольшую типографию. Ученый сам усовершенствовал печатный станок и заказал новый, четкий шрифт.

Заманчивые мечты окрыляли Региомонтана. Он намеревался издать целую библиотеку, больше полусотни научных книг по астрономии, математике, физике, географии. Но благим надеждам не суждено было осуществиться. Он успел опубликовать книгу Пурбаха о планетах с дополнениями, затем свой знаменитый календарь и астрономические таблицы.

В то время печатные календари уже не были редкостью. Обычно их гравировали на досках, иногда украшая незатейливыми рисунками. Большей частью это были стенные листы вроде нынешних табель-календарей. Однако, кроме чисел месяцев и дней недели, они указывали также имена святых, лунные фазы, а иногда и «золотые числа» для вычисления начала пасхи.

Календарь, напечатанный Региомонтаном в 1474 году, отличался таким совершенством, что надолго стал непревзойденным образцом. Это был уже не стенной табель-календарь, а целая книга (64 страницы) — подлинно научное исследование с таблицами, чертежами и вращающимися кругами для самостоятельных расчетов на каждый год.

Чего только не было в этом удивительном календаре! Помимо обычных сведений, он указывал, где, в каком созвездии зодиака, находятся Солнце и планеты, правила для расчетов циклов Солнца и Луны, точные даты, часы и минуты новолуний и полнолуний на каждый месяц, а лунных и солнечных затмений — больше чем на полвека вперед: с 1475 до 1530 года. О каждом затмении было указано, когда — день, часы и минуты — оно начнется и сколько времени продлится. В некоторых случаях желтым цветом закрашивалась та часть солнечного или лунного диска, какая будет покрыта. И это еще не все.