Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

— Но ты же на самом деле не хочешь ее? — ревнивые нотки в голосе сестры заставили меня воочию увидеть ее лицо со стиснутыми губами.

— В детстве я подсматривал, как Аяна принимает ванну и дрочил. — Поддразнил ее Тайтэн. — Еще тогда пообещал себе, когда-нибудь трахну горячую тетю!

— Негодник! — легкий шлепок прозвучал в темнеющем воздухе — оба солнца уходили за горизонт.

— Не переживай, сладкую мамочку я и тогда желал сильнее!

Неужели это произносят те самые губы, что целовали меня совсем недавно? Что с придыханием произносили мое имя? Не может быть! Затаив дыхание, не веря ушам, я прислушалась к возне наверху.

— А-ах, шалун! — голос Ирии стал томным, с придыханием. — Ты же собирался заняться Аяной сегодня!

— У меня хватит сил на вас обеих, — возня усилилась, последовал громкий вскрик сестры. — Вот так, мамочка! Тебе нравится? Нравится, как тебя любит твой маленький мальчик?

— Да-а! — донеслось до меня сквозь ритмичный звук шлепающих друг о друга голых тел. — А-ах!

Не в силах это больше слушать, я попятилась. Прочь отсюда, прочь, как можно скорее, шаттл совсем недалеко! Ноги несли меня, не разбирая дороги. Солнца спрятались, сумерки накрыли сад, и я ничего не видела — лишь серую массу с красными всполохами. Дыхание сбилось, вынудив остановиться. Уперевшись рукой в ствол какого-то дерева, я огляделась, пытаясь отдышаться. Что это за место? Жара ушла, и теперь меня колотил озноб. В теле дрожала, казалось, каждая мышца. — Ты замерзла. — Голос раздался над самым ухом. Я хотела обернуться, но руки, обвившие талию, не позволили, притянув меня к крепким мужским бедрам. Аромат с моим именем дурманил разум.

— Тайтэн… — выдохнули губы, пока я пыталась выбраться из жарких объятий. Но ладони скорее гладили его кожу, а не отталкивали.

— Позволь согреть тебя, Аяна, — мурлыкающий шепот проник в мозг, вновь пробуждая те самые чувства, что я испытывала, еще не зная о всей той мерзости, что задумал племянник.

Еще можно успеть убежать. Найти шаттл, забраться внутрь и приказать взлетать — сейчас же! Тогда у меня останутся хотя бы крохи самоуважения. Жалкие крупицы. Забраться дома в постель и зализывать раны, тихо воя в подушку.

— Отпусти, — простонала я.

— Не отпущу! — выдохнул он мне в лицо, развернув к себе.

«Достаточно разогрел тетушку в прежний приезд!» «Она терлась об меня во время поцелуя так, что думал — прямо сейчас трахнет!» «Пообещал себе, когда-нибудь трахну горячую тетю!»

— Отпусти! — взмолилась я, упираясь ладонями в его грудь.

— Ни за что! Ведь я люблю тебя!

Слова проникли внутрь меня, словно кожа нетерпеливо всосала их, терпкий яд разлился по венам. Его глаза, его руки, губы, голос! Время свилось спиралью, и я снова стояла в полном теней саду под светом третьей луны — в мире, где родилась. В мире, где единственный раз за всю жизнь была счастлива. А напротив были его глаза — любви всей моей жизни. Он с улыбкой смотрел на меня, а на щеке была едва заметная в сумраке ямочка, которую так хотелось поцеловать!

Будто почувствовав это желание, губы приблизились ко мне, легко преодолев сопротивление ладоней — руки безвольно опали вдоль тела. Я обняла его, прижалась к горячему телу, позволила мужскому языку совершить вторжение в мой рот — как метафору того, как сам Тайтэн ворвется чуть позже в мое тело.

Я ненавидела себя, но остановить племянника не смогла — лишь всхлипнула, когда он сжал мои ягодицы, а потом запустил пальцы под белье.

— Горячая тетушка, — усмешка опалила шею, — ты уже готова!

Через мгновение мужчина уложил меня на траву и, стянув трусики, по-хозяйски расположился между моих бедер, бесцеремонно раздвинув ноги коленом. «Отымел ее прямо в саду, как служанку», — прогремело в голове, и я забарахталась, пытаясь выбраться из-под него, дабы сохранить рваные клочки растерзанного самолюбия. Но Тайтэн прижал меня к земле своим весом, его рука скользнула вниз, взвизгнула молния, и он резко вошел внутрь.

— Вот так, моя хорошая, — мужская плоть начала медленно двигаться внутри, — давно об этом мечтал!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я дернулась, застонав, но племянник приписал это своим любовным умениям, с самодовольной улыбкой заглянул в мое лицо и ускорил темп. Его дыхание резало шею, а член внутри причинял боль. Я больше не вспоминала любимого — потому что это было точной копией того, что со мной делал муж. И как в брачные ненавистные ночи, мне пришлось отвернуть голову до упора вбок и ждать, когда он закончит.

— Что-то маловато в тебе энтузиазма, тетушка, — Тайтэн выглядел уязвленным. Губы, которые так мне нравились, изогнулись в ухмылке. — Тогда кое-что добавим! — он достал из кармана брюк тюбик, щедро выдавил содержимое на губы и, прежде, чем я успела сообразить, что это, начал меня целовать, одновременно проталкивая внутрь какую-то сладкую пасту.

Легкая горчинка. Только не это! Я поняла — подсластитель! Тот самый, что в борделях дают шлюхам, чтобы они ублажали клиентов, кончая от одного их прикосновения! А у нас подмешивают несговорчивым девушкам, чтобы те разрешили все и сразу!

— Нет! — я вновь попыталась оттолкнуть его, но мужчина прижал к моим губам свои губы и сжал шею, не давая выплюнуть эту дрянь. Да и уже было поздно — чувствовалось, как она стекает в горло, моментально впитываясь.

— Тебе понравится, — прошептал мужчина, отпустив меня. — В следующий раз сама попросишь, вот увидишь! — его рука скользнула вниз и погладила меня между ног. Взрыв удовольствия заставил застонать от унижения. — Совсем другое дело! — он ухмыльнулся, рванул на себя мое платье и сжал груди.

Он причинил боль, но проклятая паста стерла ее, породив волну желания. Тайтэн яростно задвигался, навалившись на меня и широко раздвинув мои ноги. Я ненавидела себя, но ничего не могла поделать — бедра приподнялись и начали двигаться навстречу его толчкам.

— Горячая тетушка, вот так! — приговаривал он, все убыстряясь. Паста действовала. И как я ни противилась, внутри начала зарождаться огненная волна.

— Нееееет! — сорвалось с губ. — Нет! — я вцепилась в траву, выдирая ее с корнем и изо всех сил стараясь удержаться и не дать постыдному наслаждению взять вверх.

— Не противься, тетушка!

— Н-не-на-ви-жу! — я взвыла, покоряясь ему, и забилась в болезненном, никогда ранее не изведанном удовольствии.

— Сколько угодно! — он рассмеялся, вышел, вновь резко вошел и застонал, изливаясь в меня. Потом откинулся на спину, заправил обмякший член в брюки и сказал, глядя в мои глаза, — а теперь слушай, тетушка. За удовольствие надо платить! — О чем ты? — прошептала я, с трудом приподнявшись и отодвинувшись в сторону.

— О твоем статусе, — он усмехнулся, закинув руки за голову — явно чувствуя себя хозяином положения, — матери Покорителя миров.

— Если я расскажу сыну о том, что ты сделал, Деметрий сотрет тебя в порошок! — мстительный шепот сорвался с моих губ, но Тайтэн беззаботно расхохотался.

— А что он сделает, если я разошлю видео о нашем жарком перепихоне по всей Империи?

— Видео о том, где ты изнасиловал меня?!

— Что ты, милая тетушка! Как бы я осмелился — твой милый мальчик, копия твоей первой любви? Умелый монтаж представит историю совсем в другом виде! Учитывая то, что тот поцелуй, где ты прижала меня к стене и терлась всем, чем смогла, мы пустим прологом к этой истории!

— Мерзавец! — мне оставалось лишь глотать слезы от унижения и беспомощности.

— Может быть. — Он сел и равнодушно пожал плечами. — Но это останется нашей маленькой грязной тайной, если… — негодяй многозначительно замолчал.

— Говори, как есть! — рявкнула я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тебе лучше не орать на меня, — глаза племянника полыхнули, — или придется поучить тебя послушанию.

Я вздрогнула и промолчала, пытаясь запахнуть порванное платье.

— Мы жили тихо-мирно, — продолжил он. — Но с появлением этой девки, с А-34, на которой мой милый братец решил жениться, все изменилось.

— Для вас она не опасна.

— Тетя, — протянул мужчина, — ты же умная женщина, понимаешь, что как только у него появится наследник, Деметрий сделает все для укрепления его положения. Меня он просто устранит как угрозу. Мои шпионы докладывают, что такие разговоры уже ведутся в его ближнем кругу.