Маска Владигора - Сергей Карпущенко

Хормут долго не возвращался, и подозрение, что урод его пытался обмануть рассказом о драгоценностях, уже закралось в сердце Грунлафа. Он спросил у Краса:

— Скажи, умнейший, ты бы смог, не раскрывая кожаного мешка, увидеть в нем то, что никогда не клал туда своей рукой?

Крас улыбнулся. В его планы не входило убеждать Грунлафа, что урод не является в действительности Владигором, поэтому кудесник ответил прямо:

— Даже не потрясая находящимися в мешке вещами, я, ощущая тепло, исходящее от них, уверенно сказал бы, из какого материала изготовлены они, но описать их форму, увы, не сумел бы. Не думаю, что это чудовище опередило меня в своих способностях. Впрочем, мы пока не видим никакого мешка…

Тут дверь отворилась, и вошел Хормут с кожаным мешком в руках.

— Государь, твои слуги настолько честны, что даже не посмели прикоснуться к вещам того, кого называли Владигором! — возвестил он.

Крас поправил советника Грунлафа:

— Не от избытка честности проистекало это, благородный Хормут. Просто слуги Грунлафа, зная о том, что произошло в последний день состязаний, побоялись воспользоваться имуществом страшного оборотня.

— Не будем спорить! — оборвал Краса Грунлаф. — Где же здесь печать? Хормут, посвети!

Хормут поднес свечу поближе к мешку, и Грунлаф воскликнул:

— Так и есть, печать казначейства Синегорья на месте! — И, уже обращаясь к узнику, сказал: — Ты, кто называет себя Владигором, опиши-ка эту печать!

— Справа на ней вырезан волк, положивший на сундук передние лапы, — ответил Владигор, — а слева — родовой знак князей Синегорья.

Грунлаф одобрительно кивнул головой. Потом, заслонив своим телом стол, Грунлаф вывалил содержимое мешка поблизости от подсвечников и восхищенно произнес:

— Ого! Богатые дары вез благородный Владигор моей дочери! Они достойны княжны Кудруны!

И вот Владигор по требованию Грунлафа стал перечислять все предметы, что были положены в мешок, и поскольку отбирал он подарки для той, которую любил, тщательно, желая вызвать у нее чувство благодарности, то помнил каждое украшение, каждую его деталь, и ему было нетрудно описать их подробно и точно.

— Что ж, человек, называющий себя Владигором, — с удовлетворением сказал Грунлаф, когда покончили с драгоценностями, — это испытание ты выдержал. Пусть же теперь мой благородный Хормут посмотрит на план, что ты нарисовал, а также выслушает твое описание покоев, где принимал его Владигор.

Хотя Хормут и не слишком хорошо запомнил расположение покоев и коридоров дворца, но, рассмотрев чертеж, нарисованный на пергаменте, уверенно кивнул головой — план показался ему вполне правдивым, равно как и описание зала, в котором было принято посольство Грунлафа.

— Государь, — шепнул он Грунлафу, — сдается мне, что это страшилище не врет. Может быть, он на самом деле… околдован кем-то?

Грунлаф, не зная, что ответить своему советнику, вызвал колокольчиком слугу:

— Пусть снова придет кузнец! Скажи ему, чтобы снял цепь и с левой руки этого человека. Сегодня я подыщу ему другие покои в своем дворце…

Пока Грунлаф, Хормут и Крас в сопровождении двух воинов поднимались по узким винтовым лестничкам из подвала, служившего застенком, на половину князя игов, князь говорил советникам:

— Думайте, думайте! Вы должны ответить прямо, что делать с этим уродом. У меня нет сомнений в том, что мы допрашивали князя Синегорья, и я не хочу вызвать гнев Любавы, которая способна со своей дружиной и ополчением выжечь все мое княжество в поисках пропавшего в Пустене брата. Думайте, думайте!

Пришли в горницу Грунлафа, и князь тут же обратился к Хормуту:

— Ты первый говори!

Хормут провел рукою по длинным усам, нахмурился, словно собираясь с мыслями, и заговорил:

— Не пристало нам, княже, бояться каких-то синегорцев. Мы их и раньше-то бивали, а теперь, когда у них нет Владигора, побьем и подавно. К тому же в наших руках теперь их секретное оружие. Давай наделаем таких самострелов, чтобы хватило на тысячу или даже на три тысячи дружинников, и будем ждать, когда Любава пойдет на нас. Мы-то чем перед нею провинились? В противном случае тебе придется признать, что брак Кудруны и этого урода, пусть он хоть трижды Владигор, скреплен твоим твердым словом. Ты обещал выдать княжну за любого, кто победит на состязании стрелков. Победил урод, ну так давай, веди Кудруну в его опочивальню, пусть снимает с его ног сапоги!

Хормут говорил так убедительно, что Грунлаф, слушая его, то и дело кивал головой, но когда советник закончил, князь игов решительно ударил ладонью по столу и отчеканил:

— Не бывать тому!

Раздался блеющий, заискивающий голос Краса:

— Государь, позволь и мне словечко молвить.

— Ну говори, умнейший. — Грунлаф был недоволен, что ему приходится выслушивать еще и речь колдуна, в то время как он уже согласился с Хормутом.

— Ах, князь, — гундосил Крас, — благородный Хормут говорил так умно, так толково, что я страшусь твоего гнева, если что не так скажу. Но все-таки предлагаю тебе сделать по-другому: не разлучать Кудруну с уродом Владигором нужно, а, напротив, соединить. Ведь как-никак они супруги, и слово княжеское ты должен держать крепко.

— Нет, никогда того не будет, чтобы дочь моя…

— Послушай, — уже твердо, жестко перебил Грунлафа Крас, — тебе совсем не надо вести Кудруну в спальню этого урода. Мы с Владигором договоримся полюбовно: ты-де не рвись к Кудруне, покуда с тебя не сняты чары, и ее тем самым успокоим. Пусть они покамест будут лишь по названию супруги, пусть вместе отправятся в Ладор, где Владигор, конечно, убедит Любаву, как и нас, что он уродство свое обрел по прихоти какого-то колдуна. Впрочем, о его уродстве до поры до времени далеко не всякий и знать-то будет. Но когда-то и узнают…

— Когда же? — недоверчиво глядел на Краса Грунлаф.

— А когда захочешь ты стать через дочь свою правителем всего Синегорья.

— Каким же это образом удастся мне сделать Ладор своим? — недоумевал Грунлаф.

— Очень просто! В один прекрасный день я всем открою, что под личиной, которую наденет Владигор, скрывается не их давнишний князь, а занявший его место оборотень. Вот тогда и начнется дело! Синегорцы прогонят урода вон, а место его займет супруга Владигора, то есть Кудруна. По законам нашим, да и синегорским, жена умершего или пропавшего без вести князя имеет куда больше прав на престол, чем его сестра. Вот и будешь ты через Кудруну владеть всем Синегорьем. После мы ей ладного муженька подыщем, и род Грунлафов в Синегорье не прервется во веки веков! Ну, признай, княже, что мой план куда расчетливей, чем план благородного Хормута, хоть и тот хорош, не спорю…