Пути любви - Лора Брантуэйт

Элизабет (ну конечно же это была она!) слушала, затаив дыхание, с восторгом. Дэниел никогда не говорил с ней на равных, если речь шла о серьезных вещах. А этот странный молодой человек с очень добрыми глазами не поучал — он помогал. И в то же время дарил ощущение, что и она ему дает шанс осознать себя.

Слишком редко бывает, что люди вот так находят друг друга. Но этим двоим повезло.

Питер только сейчас спохватился, что не знает даже имени Ангела. Они церемонно представились и рассмеялись своей чопорности. Питер, предложил разделить с ним его «скромную трапезу», чем вызвал еще один взрыв веселья у собеседницы, которая была свидетельницей его «умеренного» заказа. Элизабет не смогла справиться даже с куском яблочного пирога, да и Питер без энтузиазма посматривал на оленину под острым соусом: душевное равновесие как-то в одночасье восстановилось и голод исчез. Единодушно было принято решение прогуляться. Питер после сегодняшней экскурсии чувствовал себя просто знатоком Эдинбурга, а о том, чтобы просто встать, попрощаться и разойтись, даже мысли не возникло ни у одной из сторон…

Дэниел не очень расстроился, встретив нелюбезный прием Анны. Главное — что он нашел ее. Даже поверхностное знакомство с ней и с ее темпераментом не оставляло надежд на лучшее обращение. Дэниел философски подумал, что в принципе она теперь никуда не денется — гнев рано или поздно остынет, а уж он-то больше ни при каких условиях не оставит любовь всей своей жизни. Станет ее тенью, ее отражением. Поехать в Штаты, чтобы там годик-другой завоевывать вновь расположение своей дамы, — да запросто!

Занятый такими мыслями, он подошел к двери своего номера. Странно. Закрыто. Может быть, Элизабет заснула, уставшая? Спустился вниз, поинтересовался у портье. Оказалось, Элизабет ушла около часа назад. Дэниел не сомневался, что она, эгоистка, не дождавшись своего спутника, отправилась ужинать. Каково же было его удивление, когда и в «их закусочной» Элизабет не оказалось! Дэниел забеспокоился. Он не думал, что Элизабет в одиночестве отправилась исследовать городские достопримечательности, но даже в окрестностях отеля она могла найти неприятности.

Дэниел начал прочесывать квартал, но ничего похожего на светлый палантин Элизабет в поле его зрения не попадало. Через двадцать минут поисков он серьезно забеспокоился о малышке Бетси.

Возможно, узнай она о таком часа три назад, упала бы в обморок от счастья. Но сейчас ей это было очень-очень… не важно.

Дэниел подумал, что, может быть, они разминулись и Бетти уже вернулась в гостиницу. Он повернул назад, ускорив шаг. В этот же момент из-за поворота стремительно вылетела рыжеволосая молния. Столкновение было неизбежным. Анна потеряла равновесие, но Дэниел, мгновенно среагировав, поддержал ее. Она сердито отдернула руку и посмотрела на него исподлобья. Выражение лица Анны было глубоко озабоченным. Она одарила Дэниела таким взглядом, словно он, и никто другой, один был виноват во всех ее несчастьях.

— Питера не видел случайно? — процедила она сквозь зубы. Прозвучало как обвинение в похищении мистера Роули с целью последующего шантажа мисс Торнфилд.

— Нет, — удивленно ответил Дэниел. — А может быть, ты столкнулась где-то с Бетси?

Теперь у Анны брови поползли вверх, но угроза в голосе осталась:

— Нет, похоже, сегодня ей повезло. Во всяком случае, я ее не видела.

Дэниел не смог сдержать усмешки: было бы забавно, если бы Питер и Элизабет исчезли вместе. Наверное, это было бы поделом их невнимательным и занятым только друг другом спутникам! Конечно, быть такого не могло… Но стоит, вероятно, объединить усилия с Анной.

— Послушай, Энни, я предлагаю тебе перемирие. Я не успокоюсь, зная, что ты в одиночестве носишься по городу в поисках своего приятеля. Да и тебе, пожалуй, это на руку: ты ведь город знаешь не лучше меня.

— Лучше! — парировала Анна. — Если только ты не съездил на экскурсию по Эдинбургу, прежде чем искать меня!

Вряд ли ее самолюбие смогло бы оправиться от такого удара.

— Нет, не съездил. — Дэниел улыбнулся. — Тем более я буду счастлив возможности сопровождать вас, миледи.

Анна фыркнула, польщенная таким обращением, отвернулась и пошла вперед с видом человека, абсолютно уверенного в верности выбранного пути.

11

Элизабет и не заметила, как ее ладонь оказалась в руке Питера. Все было естественно и легко: его светящийся добрый взгляд, веселый треп о каких-то пустяках (иногда ведь совершенно не важно, о чем говорить, лишь бы не оборвалась хрупкая еще связь), ласковое прикосновение теплой ладони.

Теплый летний вечер — время романтики. Солнце клонилось к западу, и его косые лучи окрашивали все в темно-золотистые тона. В этом теплом свете яркие пятна клумб казались еще красивее, витрины магазинов и окна домов превращались в загадочные зеркала, отражающие подернутую дымкой действительность. Даже строгие здания из серого камня становились немного похожими на таинственные замки из старинных легенд.

Элизабет и Питер бродили по маленьким улочкам, которые сохранили прелесть городского пейзажа прошлого столетия, и обоих пронизывало ощущение прикосновения к душе этого необыкновенного города. Им открывалась особенная притягательность неяркой северной природы, не давящая на восприятие строгость городской архитектуры и планировки, вполне отвечавшей естественным для этой местности представлениям о красоте.

Молодые люди с удовольствием прислушивались к непонятным и необычным словам в речи местных жителей, и они поражали особой глубиной и звучностью, певучестью.

Выйдя на Принсесс-стрит, по прямой прорезающую весь город, Элизабет изъявила желание воспользоваться услугами общественного транспорта. Питер с огромным удовольствием согласился: у него тоже был насыщенный день и ноги ныли от усталости. Забрались в полупустой автобус: большинство эдинбуржцев, видимо, предпочитали пешие прогулки в такой приятный вечер. А этой парочке, кажется, было все равно, где и как — лишь бы быть вместе, лишь бы ни на миг не выпустить руки друг друга. И это было так важно, словно из самого сплетения пальцев рождалась связь, прекраснее которой нет. Питер смотрел на мягкие очертания и движения губ Элизабет, когда она говорила, любовался прозрачным пушком на ее щеках и думал: неужели я мог жить, не видя, не зная этой нежной девушки, и какое же все-таки чудо, что мы встретились — здесь, так далеко от дома.

Питер совершенно не анализировал свои чувства, он просто наслаждался обществом своей новой знакомой, а иначе понял бы, что произошло нечто необыкновенное. Он уже почти целый час ни разу не вспомнил об Анне! Что это могло значить? Не было ли это освобождением?.. Освобождением от неправильной роли, неестественной, трудной?