Интервенция - Алексей Щербаков

Генерал Адамс решил атаковать. Он собрал несколько десятков танков, прибавил к ним два батальона десантников — и кинул их через Обводный канал, по мосту, который идет от сооружения, называемым Витебским вокзалом.

Вот на этом-то вокзале и пребывал штаб наступления.

Все началось как-то не так. Высланная разведка доложила, что с эшелонов сгружается черте-что. А потом разведка замолчала. Три следующие разведгруппы, посланные через канал, пропали без следа. Но генерал Адамс уперся рогом и все-таки решил наступать. И через мост поперли танки.

Джекоб видел происходящее с большого расстояния. Поэтому четко рассказать, что там случилось, он бы не смог. Но, судя по всему, дела творились жуткие. Те монстры, которых журналист видел до того, оказались просто смешными черепашками. А тут на американцев двигалось что-то совершенно невероятное. Ну, представьте себе эдакие сооружения, состоящие из восьми пятисуставчатых ног — вверху которой находится бревенчатая избушка — из которой льет горящий бензин. Их прикрывали юркие приземистые машины на широких гусеницах, которые отчаянно перли вперед, сметая все на своем пути. По железнодорожному пути двигалось и вовсе черт-те что. Это был вроде бы бронепоезд. Но именно «вроде бы». Груда угловатого ржавого железа из недр которой плевались орудия и лупили огнеметы. В конце концов тварь сожгли, но бед она наделала много.

Хуже всего было то, что появились рои черных железных мух. Они облепляли антенны — и связь летела к чертовой матери.

Но и это бы ладно. Громоздкие сооружения разносили прицельным огнем. От мух кое-как отбились. Но тут началось…

— Мочи пидоров! — раздался крик, и на членов штаба откуда-то поперлись жуткие люди. Они были одеты в черные ватники, из множества прорех видна была серая вата. Эти люди, небритые и грязные, перли вперед, размахивая разнообразными железками. Те из солдат, кто попадал под удар, валились — а эти люди все лезли. Они лезли, кажется, не обращая внимания, что их крошат из автоматов. Своим примитивным холодным оружием нападающие успевали достать кого-то из солдат. Или просто вцеплялись в горло — и даже будучи убитыми, рук не разжимали.

В конце-то концов и от этих отбились. Морские пехотинцы, охранявшие генерала Адамса, все-таки сумели собраться и отразить атаку невиданных пришельцев.

Но наступление на тот берег проваллиось. Дымили танки, перешедшие через мост. А на той стороне моста возник непонятно откуда взявшийся гранитный памятник — крепкий человек среднего роста в фуражке и солдатской шинели…

— Ну, и чего ты об этом скажешь? — Спросил Джекоб Ваську, когда они, дождавшись того, что все более-менее устаканилось, перли на машине подальше от всего этого ужаса.

— Да, видела я, вроде этого типа, который на той стороне стоял, но не знаю, где, — огрызнулась девица.

— Ребята, пойдем к профессору. Он, наверное, разберется, — подал голос Тони.

Честно говоря, Джекоб не рассчитывал, что визит к профессору даст какой-то успех. Но — тем не менее…Пожилой человек, хлебнув принесенного виски, выслушав историю, задумался, а потом выдал:

— А я догадываюсь, кто это был. Погодите…

Он ушел в другую комнату, а после вернулся с каким-то толстым фотографическим альбомом. Пролистав несколько страниц, профессор показал снимок.

— Этот?

— Вроде, похож. Но тот был ростом меньше, — подал голос Тони.

— Правильно. Потому что этот памятник, который я вам показал — он с площади Стачек. А есть и другие его изображения.

— Так кто он? — Не выдержал Джекоб.

— Он? Сергей Миронович Киров. Самый любимый народом ленинградский начальник. Но дело, наверное, в другом. Киров был инициатором освоения Кольского полуострова. По его инициативе там построили города. И Мурманск из маленького поселка стал большим городом. Киров был энтузиастом горного дела. Множество шахт, построенных на Севере — его заслуга. Но все это строили силами заключенных…

— О! Вот откуда эти ребята в бушлатах! — Радостно сообщила Васька.

— Ничего я не понял. Если они были заключенными, и, наверное, погибли на Севере, зачем им защищать эту страну? — Засомневался Джекоб.

— А, думается, ваша девушка права., - заговорил профессор. — Да, это заключенные. Которых послали на Север строить города. Они их, эти города, как бы то ни было, но все-таки построили. Но… Вам-то эти города не нужны? Значит, получается, они погибли зря. Но дело даже не в этом. Вы думали Петербург — только здесь? Профессор достал атлас, открыл его на карте России и обвел рукой невероятные северные просторы.

— Петербург — вот там! Всюду на севере, куда доходили наши моряки, там наш город! А если уж Север на вас пошел… Я-то бывал в молодости на Севере. Там имеются вещи и пострашнее того, что вы видали.

— Профессор, но все-таки, что это?

— Вы так и не поняли… Знаете, у русско-еврейского поэта Александра Галича есть слова: «если зовет своих мертвых Россия, значит — беда!». Этот город никогда не сдавался врагу. Мы, люди стали слабыми, не смогли его защитить. На вас пошла в атаку его история. Так вот случилось — его призраки материализовались — и сильно вас не любят.

Джекоб поежился. Он вдруг вспомнил, что город, как говорили, возведен на костях его первых строителей. А если и они полезут из-под земли?

— Ну, что думаешь? — Спросил Джекоб Тони.

— Я вот что думаю — валить надо отсюда, — ответил техасец. — Янки, кретины, влезли не в свое дело. Теперь всем нам кранты.

— И куда ты свалишь?

— Я думаю так: отсидеться где-нибудь. А там поглядим.

И тут подала голос Васька:

— А он правду говорит. Валить вам надо от этих америкосов. Куда — я обеспечу. Только заберите эту, как ее… Речел, что ли… она без вас пропадет.

Черный прилив

И в этом городе идет война.

Война без особых причин.

Война — дело молодых.

Средство против морщин.

Красная, красная кровь.

Через час она просто земля.

Через два — на ней цветы и трава,

Через три она снова жива.

Согретая лучами звезды по имени Солнце.

Речел обнаружилась в комнате Джекоба. Она сидела, и, судя по горе бычков в пепельнице, беспрерывно курила.

— Джекоб, что с нами будет? Мы все погибнем? — Тоскливо спросила она.

— Зачем нам погибать, подруга? — Спросил Тони, а потом решительно взял девицу за руку. — Со мной не пропадешь! Мы и тут неплохо проживем.

Речел внимательно поглядела на техасца и прильнула к его плечу.

— Что такое ты говоришь? — Не понял Джекоб.

— Все правильно, шеф, — подал голос ввалившийся в помещение Риккардо. — Нам деваться некуда. Придется приспосабливаться к местным условиям. Пора дезертировать, пока не поздно.

Приспособились они очень даже неплохо. Васька привела их на какую-то квартиру на Васильевском острове. Здесь имелся даже свет. Хозяин, колоритный алкаш, торговал чем-то на рынке. Коммерция у него, видимо, шла неплохо — поэтому у него не переводились автомобильные аккумуляторы, от которых работала пара чахлых лампочек. Кроме аккумуляторов, хозяин откуда-то постоянно приносил самогонку, которой угощал гостей, не забывая, разумеется, и себя.

— Не грустите ребята! Все будет в лучшем виде. И не такое переживали, — говаривал он. — Отсидитесь немножко, пока вся эта война окончится, а там, глядишь каким-нибудь делом займетесь.

Тони, похоже, был согласен. Речел так вообще была согласна заниматься чем угодно, лишь бы рядом с Тони. Остальная компания кое-как маялась дурью и вынужденным бездельем. В конце-то концов — отсидеться, так отсидеться.

Однако, отсидеться не пришлось. Через несколько дней в дверь раздался отчаянный стук. На пороге стоял сержант Уэйтс. Он был в гражданской одежде, в какой-то гнусного вида джинсовой паре. Черное лицо сержанта перекосил ужас.

— Как ты нас нашел? — Спросил Джекоб.

— Да уж нашел… В этом городе все про всех знают. Не в том дело. Тут такое творится…

Из сбивчивого рассказа сержанта выяснилось следующее. Насмотревшись на творящиеся возле крепости чудеса, он тоже дезертировал — и обитал неподалеку, пристроившись к какой-то доброй женщине. Оглядевшись, он быстро пристроился к делу — что-то там ремонтировал и вроде бы вполне вписался в местный пейзаж. Сегодня Уэйтс зашел в большое красивое здание на берегу Невы — возле которых сидели египетские чудовища. Там отсиживались какие-то то ли художники, то скульпторы — были к ним дела бытового плана. Так вот, когда он, будучи после завершения работы в некотором подпитии вышел на набережную, случилось ЭТО.

Над Зимним дворцом вспыхнуло ослепительно-белое холодное пламя. Продолжалось это всего секунду, потом здание снова погрузилось во тьму. Но сфинксы вдруг взмахнули крыльями и взмыли в небо. А потом вдали показался тот самый старый крейсер, на мачте которого развевался красный флаг. Крейсер грохнул из пушки.