Волчья Радуга - Елена Жаринова

— Мне наплевать на Ключ! — вдруг заявил Яно. — Пусть оба мира летят в тартарары, сначала я должен спасти ее. Я возвращаюсь в Фенлан.

— Подожди, сын мой, — остановил его отец Георгий. — Ситуация, конечно, трудная. Девушку надо выручать. Но если бы этот Фаргит хотел ее убить, он сделал бы это на месте.

— Она могла не пережить перехода через Грань! — простонал Яно. — Это страшная боль, от которой останавливается сердце.

— Катя — здоровая молодая женщина, — покачал головой священник. — Будем надеяться на лучшее. Надо сесть и как следует поразмыслить, что теперь делать.

— И неплохо бы перекусить, — добавил Василий. — Надеюсь, наступающий армагеддец не отменяет обеда?

Все посмотрели на Василия с осуждением, а потом почувствовали, что и сами сильно проголодались. И вот тогда они и отправились в трапезную…

— Я должен вернуться, — упрямо бормотал Яно. — Я не стану дожидаться утра. Перейду Грань, и будь что будет.

Василий возразил, очищая яйцо:

— Нет, приятель. Вариант «будь что будет» нас не устраивает. Нечего тут заниматься суицидом.

— Такой риск неоправдан, — согласился Иван. — Наша главная цель — спасти Ключ…

— В первую очередь, девушку! — воскликнул Яно, вскочил и от волнения смахнул со стола сметану.

Василий с сожалением проследил траекторию ее падения.

— Остынь, парень. Все уже и так поняли, что ты в нее влюблен.

— Я? Вовсе нет! — заявил Яно и ужасно покраснел.

— В общем, так, — сказал Василий. — Идти придется всем. Кроме отца Георгия, конечно: у него приход и паства. Будете прикрывать наш тыл, батюшка, — после того как освободите от змей наш путь к Грани. Итак, я объявляю начало нового крестового похода.

— Вась, это безумие! — прошептал Иван. — Это же другой мир! И потом Яно говорил про Грань… Весной у меня была неважная кардиограмма!..

— Не хочешь — оставайся, — пожал плечами Василий. — Дело сугубо добровольное.

Отца Георгия тоже обуревали сомнения.

— А вдруг у меня не получится со змеями? Их особая ядовитость — отнюдь не легенды. А животные, говорят, чувствуют, когда их боишься. Вдруг «слово» на них не подействует?

— Вы и об опасностях фенланских не знаете ничего, — добавил Яно. — С вашей стороны Грани змеиный овраг да непроходимое болото, а с другой-то — Волшебный лес. Даже мой учитель немногое знал о нем. Говорил, что Грань грезой-травой окружена, она усыпить до смерти может. Да и лесная Хозяйка — неизвестно, как теперь она встретит. Поймите, я и Ключом, и памятью, и жизнью клянусь, мне спутник надежный очень нужен. У меня одного почти и надежды-то нет вызволить девушку и Ключ спасти. В Фенлане мне обратиться не к кому. Наверное, там хорошие люди до сих пор есть, и не хотят они, чтобы мощь Домгала еще возросла. Да только я не знаю, где таких людей искать! Я ведь всю взрослую жизнь в лесу провел, и теперь человеческий мир для меня везде чужой, что у вас, что в Фенлане. Но я не только права не имею вас просить со мной отправиться; напротив, отговорить должен. Безрассудство одно…

— Ты не прав, сын мой, — решительно прервал его священник. — Опасность угрожает и нашему миру тоже. Это столь же наше дело, сколь и твое. Итак, Василий отправляется с тобой…

— И я, — заявил Иван, краснея. — Вы примете мою исповедь, отец Георгий?

Священник кивнул.

— Значит, вы оба… Что до меня, то, пожалуй, Василий прав, и здесь я буду более полезен. Грань не должна оставаться без Хранителя. Но пойдете вы только после трех ночи. А пока — всем советую помолиться, — приподняв очки, отец Георгий глянул на Василия, — и хорошенько поразмыслить о прожитой жизни.

— Жаль, что именно нам придется мир спасать, — сказал вдруг Иван. — Мне кажется, многие справились бы с этим гораздо лучше.

— Например, ФСБ, — съязвил Василий.

— Не о чем тут жалеть, сын мой, — строго ответил отец Георгий. — И в Божьей мудрости сомневаться не стоит. Уж если этот крест пал на вас, значит, вы можете его нести. А рассуждать о «других» — только лукавого тешить. Итак, сейчас все отправляются отдыхать. Иван, Василий, заберите из времянки свои матрасы и вместе с Яно ступайте в погреб — так мне будет спокойнее. А в три пополуночи, как только прокричит петух, я приду за вами.

На беззвездном июньском небе висела круглая молочно-белая луна. Ее можно было принять за полную, но внимательный глаз разглядел бы неровный краешек: луна продолжала расти. В ее свете были видны и далекие холмы, и лес, и река, и травинки на кочках. Поля промокли от ночной росы; тянуло холодком…

Яно, Иван и Василий следовали за отцом Георгием. Он вел их едва заметной тропой среди заброшенных пастбищ, меж земляничных пригорков, мимо маленькой березовой рощи, в которой располагалось сельское кладбище. Шли молча: после дневного сна «паломники» еще не пришли в себя, хмурились и все время зевали, а Яно, хоть и не сомкнул глаз, был очарован магией ночи. Он прощался с чужим миром, ненадолго приютившим беглеца. Где-то внутри шевелилось сожаление, что ему не удалось пожить здесь подольше. Столько тут всего интересного! Например, эта штука — телевизор… Но может, оно и к лучшему? Пусть все остается как есть: и, если ему удастся прожить сколько-нибудь долго, пусть в памяти навсегда останется и эта дивная ночь, и тихий сумрак сада, и запах сирени…

За плечами болтался полупустой зеленый рюкзак — отец Георгий отдал Яно свой. Там лежали хлеб и жареная курица в фольге, огурцы с помидорами, два коробка — один со спичками, другой с солью; пластиковая бутылка с минеральной водой, чистое полотенце. Все это заботливо приготовила матушка Анастасия, когда отец Георгий сказал ей, что молодые люди отправляются в длительную прогулку — посмотреть местные достопримечательности. Как чувствуют себя вещи, пересекая Грань, Яно не знал, но, судя по тому, что Ключ пронести удалось без повреждений, рюкзаку ничего не грозило. Вооружиться удалось одним только газовым баллончиком — его нашел отец Георгий. Василий ужасно веселился, представляя химическую атаку в мире демонов. Подумывали еще о кухонных ножах, но тут Василий справедливо заметил:

— С ними еще надо уметь обращаться. А мы тут все ни фига, не Рэмбо.

— И то верно. Бог поможет, — сказал отец Георгий. Он тайком от матушки Анастасии взял из буфета серебряные ложки — шесть чайных и три кофейных, с позолотой.

— Вам понадобятся деньги, — сказал он. — А серебро оно везде серебро. Сгодится на обмен.

Иван с благодарностью упаковал ложки в свой рюкзак.

Тем временем тропинка скользила куда-то вниз, теряясь в высокой влажной траве.

— Мы уже близко, — шепнул священник. — Осторожнее, не свалитесь в овраг.