Горький вкус Солнца - Галина Мишарина

пробраться. Однажды так случилось, и тварь пришла в деревню. Хорошо, что я был поблизости. Эта гадость боится света, но ночью Солнечные в любом случае светят недостаточно ярко.

— Все, кроме тебя.

Он кивнул.

— Думаю, эта штука может найти новую жертву. Она — паразит, и живет, пока жив носитель. Агна не хотела, чтобы кто-то забрал болезнь себе, потому убила себя в роще. Я не знал, что черная гадость выйдет из неё и останется жить своей жизнью. Возможно, Агна и сама не знала… Или не хотела говорить, просто сделала как сочла нужным. Я нашел её тело и отнес в Грозовое поместье, а через пару дней в роще встретил Это.

— Возможно, стоит попробовать убить её с помощью гроз?

— Возможно.

— Или радужные шары создать.

— Хм.

— А ещё твой страшный амулет.

Марк глубоко задумался и ничего мне не ответил. К его привычке внезапно уходить в себя я уже привыкла и не обиделась. С носа долетел голос Торми:

— За поворотом Расщелина Теней. Смотрите, не проспите.

— Что это? — спросила я у супруга, и он снял меня с фальшборта.

— Так заканчивается пропасть у моря, которая тянется через всю Атру. Место занятное. Поглядим?

— О, непременно! Дэр упоминал о нем, и я всегда хотела поглядеть. Мы-то плавали больше в другую сторону, там пляжи хорошие.

Смайл и Дайра тоже остановились у противоположного борта. Контур берега здесь был неровный, море билось о твердую породу, рождая воронки и перекрестные течения, которые, по словам Торми, могли навечно оставить корабль крутиться на одном месте.

— Но если кому-то все же удастся причалить, не думаю, что они заберутся наверх по отвесным скользким стенам, сколько бы дыр в них не было.

Мы миновали высоченные черные стены, и я сразу увидела вдалеке разлом. Он был прекрасным, аж дух захватывало. Узкая прорезь меж скал, по бокам которой летели голубые воды. Словно кто-то прорубил дыру огромным топором. Или мечом. Внутри темно не было, там росли цветные мхи и даже какие-то упорные деревца. Приглядевшись, я поняла, что это карликовые сосны. Хотелось непременно сунутся в разлом, поглядеть, что ещё живет в нем помимо деревьев и мхов…

— Если бы я только умела рисовать!

Марк покосился на меня.

— Нравится?

— Ага! И водопады высоченные. Вот бы туда птицей залететь!

Он тихо хмыкнул.

— Ну да…

— Скажи, а почему ты больше не рисуешь? Я видела в библиотеке отличные наброски.

— Прошлое, — коротко ответил Марк, — порой делает больно. Мне бы не хотелось снова браться за карандаш или перо.

— Прости. Понимаю. Но можно задам ещё вопрос?

— Сколько угодно, Габ. И не извиняйся. Я не сержусь.

— Ты и маслом писал?

— Угу.

— В доме есть твои картины?

— Несколько пейзажей, но они на чердаке.

— А кто тебя учил?

— Отец.

— А его?

— Его отец.

— А…

— А его — его отец, — рассмеялся Марк, и я подхватила эту необходимую веселость.

— Значит, тоже наследственное.

— Наверное, — пробурчал Солнечный. — Могу тебя научить.

— Обязательно! — обрадовалась я. — Но лучше подожду, когда твои руки снова захотят творить.

— Хм, — сказал мужчина. — Тебе придется долго ждать, Габ.

Торми подвел судно к самому водопаду. Удивительно, но здесь не было ни бурунов, ни коварных течений.

— Красиво, — улыбнулась я. — И дальше будут подобные приметные места?

— Несколько, — ответил Солнечный. — Если ты не против, я пойду помогу ребятам.

— Конечно. Спасибо, что побыл со мной.

Я коснулась его щеки, но Марк, усмехнувшись, взял меня за подбородок и наконец-то подарил долгий и прекрасный поцелуй.

— Не скучай, котенок.

— До встречи, — отозвалась я, смакуя чувство его тепла и влажности.

Весь последующий день мы то глядели вместе на красивые берега, то снова разлучались, когда Марк шел к морякам. Вскоре и Смайл начал помогать остальным, а Дайра позвала меня в каюту.

— Перекусим?

Я согласилась. За едой мы разговорились, и это стало моим спасением. Девушка рассказывала о своей семье и с любопытством слушала меня. В гостях у Грозовых она не была ни разу, но многое о кланах знала, и с ней было интересно. Так прошел остаток дня, когда к нам, наконец, пришли Марк и Смайл — мокрые и лохматые.

— Помылись в морской водичке? — улыбнулась Дайра.

— Ага! — радостно ответил парень.

За то время, пока я его не видела, младший брат Мэй сильно изменился. Волосы посветлели, лицо стало более серьезным и мужественным, а в уголках глаз появились морщинки. Прежде он был худощав, теперь окреп и загорел.

Смайл обнял Дайру и что-то прошептал на ухо. Девушка нежно хмыкнула и, не стесняясь, шлепнула его пониже спины.

— Выдумщик!

— Именно, — рассмеялся парень, и отошел вытереться. Марк уже успел переодеться и вернулся, беря меня за руку.

— Как ты?

— Хорошо. Думала о тебе и теперь до мурашек рада снова быть рядом.

— А ты знаешь, что Мэй при нашей первой встрече сочинила обо мне стихи?

Я прыснула смехом.

— Нет, об этом она не упоминала.

— Про глаза что-то, — криво усмехнулся мужчина. — Я поэзию плохо запоминаю.

— А я вообще не умею сочинять. Так, иногда получится что-то невпопад…

— Всё компенсируют танцы, Габ. К тому же ты и в жизни двигаешься красиво. Тебе достаточно просто быть собой. Кстати, Агна никогда так не танцевала, — задумчиво произнес он.

— У нас учатся по желанию. Агна тяготела к магии.

— Да. Но она не смогла победить в борьбе со злом.

— Я бы умерла быстрее…

— Нет. Лучше не продолжай. Давай поедим.

— Ты же весь день без крошки во рту! — ахнула я. — Садись скорее.

За столом разговор зашел о картах. Тут-то и выяснилось, что «знакомый» Торми отнюдь не его близкий друг, который с радостью поделится информацией.