Поход - Алексей Витальевич Осадчук

предвкушали завтрашний день и разбор трофеев. Никто не верил в то, что аталийцы решатся на атаку.

При моем приближении разговоры замолкали и меня провожали пристальными взглядами, в которых я замечал восхищение вперемешку со страхом и уважением.

Когда я оказался среди «Отчаянных», взгляд одного из бойцов заметно отличался. В нем не было страха. Я пригляделся. Лицо этого бойца показалось мне знакомым.

— Виконт, вы ли это? — спросил я, наконец, узнав в бойце Андре де Шатильона.

Тот коротко поклонился и ответил твердым голосом:

— Ваше сиятельство, у вас отличная память.

Разговоры вокруг нас тут же стихли.

— Почему вы здесь? — поинтересовался я.

Должен признать меня здорово удивило его присутствие в рядах «Отчаянных». Причем он явно был не на командирских ролях. Виконт стоял плечом к плечу с обычными пехотинцами, что, на мой взгляд, особенно в сложившейся ситуации, было непозволительной роскошью.

Да, я не питал к нему особой приязни, как, собственно, и он ко мне, его взгляд сейчас был более чем красноречив, но я прекрасно понимал, что на данный момент все это отошло на второй план. Передо мной стояла задача поважнее.

Андре де Шатильон прежде всего — великолепный мечник и наездник, которого с детства готовили к карьере военного. Профессионал такого уровня не должен находиться в строю с обычными пехотинцами. Его навыкам и опыту можно и нужно найти другое применение. Я уже даже начал прикидывать в уме варианты.

— Это долгая история, мессир, — усмехнулся он.

А еще я заметил, что виконт де Шатильон не сверлит меня ненавидящим взглядом, как когда-то во времена нашего противостояния. В его глазах я вообще не увидел неприязни, как, собственно, и восхищения, что читалось на лицах его боевых товарищей при виде меня. И виконт явно не боялся меня. Он вообще выглядел каким-то равнодушным и излишне спокойным.

— Полагаю, вы не откажете мне в удовольствии и расскажете свою историю за обедом, — учтиво произнес я и добавил, небрежно взмахнув ладонью: — Разумеется, когда это все закончится…

— Почту за честь, — ответил мне поклоном виконт.

* * *

На утро перед нашими глазами предстала ужасающая картина. Поле битвы было усеяно телами павших воинов и их лошадей. Их некогда яркие и разноцветные, можно сказать, праздничные одежды — а ведь каждый дворянин отправлялся на бой, словно на праздник, в самом лучшем своем одеянии — теперь были покрыты слоем грязи и крови. Повсюду валялось оружие, стрелы, изодранные флаги, обломки щитов и копий.

Птицы, привлеченные запахом смерти, кружась в небе, добавляли мрачности этому утру. Здесь и там тяжелораненые аталийцы сбивались с небольшие группки, правда, все они демонстративно отбрасывали свое оружие. Показывая тем самым, что готовы сдаться. Аталийского войска на противоположной стороне не наблюдалось.

Я следил, как сквозь остатки наших укреплений вниз по склону начали спускаться наши бойцы. Под их ногами чавкала темная грязь, пропитанная кровью. Сейчас начнется сбор и подсчет трофеев. Я приказал вести тщательный учет погибших.

Вдали, где когда-то собирались для атаки силы неприятеля, виднелся оставленный в спешке аталийский обоз. Его кое-как разворошили, собирая все, что можно увезти с собой, об этом свидетельствовали разбросанные вокруг телег вещи и отсутствие лошадей. В том направлении уже поскакали наши всадники. Уверен, много аталийцы забрать с собой не могли. И это очень хорошо.

Несмотря на триумф, атмосфера была тягостной. На вершине полуплоского холма в небольшой впадине по моему приказу уже начали рыть большую братскую могилу, в которой мы похороним павших бойцов. Скоро тем же займутся и аталийцы, те из них, кто способен передвигаться. Но только хоронить своих они будут у подножия холма.

Если дать приказ бросить трупы без погребения, меня никто не поймет. И моя репутация здорово просядет. Как бы мы не спешили, все нужно сделать правильно.

В середине дня у нас уже была примерная картина по потерям. Несмотря на удачный прорыв аталийских рыцарей, мы в общей сложности потеряли сто шестьдесят семь бойцов. Я, откровенно говоря, думал, что будет намного больше.

Львиная доля потерь пришлась на «Отчаянных». Стрелки барона Риса потерь не понесли, так как противник сосредоточился на легионерах. Раненых, как тяжелых, так и легких, было примерно в три раза больше. Из тяжелых, благодаря моему вмешательству, ни один не умер.

А вот со стороны аталийцев потери были более ощутимыми. И это мягко сказано. Подсчеты еще велись, но они уже перевалили за семь сотен убитыми. А ведь на поле было еще много раненых.

Многие из погибших были аристократами и военачальникам. Маркиз ди Спинола, которого узнали по гербу на доспехе и плащу, тоже был среди них. Получалось, что у атаковавшего нас вчера войска, по сути, не осталось командиров. Хотя, какое это уже войско? Разграбление собственного обоза говорит о многом.

* * *

— Итак, господа, как дальше жить будем? — спросил я, обведя взглядом всех присутствовавших командиров и дворян. — Хочу услышать ваши мысли и предложения о сложившейся ситуации.

Они собрались ближе к вечеру у меня в шатре по моему приглашению. Здесь были: Самюэль Кронер, барон Рис, Гастон Лафор, двое баронов из свиты виконта де Леваля, который сейчас лежал в лазарете без сознания, а также Самира Клеман. Последнюю можно было не приглашать, но мне нужны свидетели того, что сейчас произойдет.

Все присутствующие мрачно переглянулись. Дело в том, что нам удалось пообщаться с пленными аталийцами, как с простыми бойцами, так и с выжившими аристократами. И то, что они рассказали, повергло моих соратников в уныние. Первым слово взял Самюэль Кронер.

— Выходит, нет никакой кровавой лихорадки… — потирая лоб, произнес он. — Золотой лев заманил наши войска в ловушку…

— Мы должны выступить на подмогу маршалу де Клермону! — с жаром воскликнул рыжий барон де Ардан.

Его тут же поддержал его друг, барон де Саладен.

— Мы обязаны предупредить маршала о готовящейся ловушке! — воскликнул он. — Мы готовы отправиться в путь прямо сейчас! У нас еще есть шанс предотвратить катастрофу.

Все присутствовавшие посмотрели на этих двоих как на идиотов.

— Боюсь, если все обстоит именно так, как нам сообщили пленники, его светлость уже и сам знает об устроенной на него западне, — ответил Кронер и обратился к капитану «Отчаянных». — Лафор, вынужден признать, вы были правы: войско маркиза ди Спинолы было отправлено, чтобы отрезать наши легионы от снабжения.

Лафор широко усмехнулся и слегка склонил голову, принимая комплимент.

— Господа!