Грешница - Наталия Левитина

Если я ничего не перепутала.

Нонна бойко впихивала в себя мясное ассорти, да и о салатах не забывала. Я завороженно следила за тем, как она вгрызается перламутрово-белыми зубами в ломоть буженины. Выглядела при этом Нонна вполне здоровой, румяной. Если и имелись у нее холестериновые бляшки и гангренозные поверхности, она их умело скрывала.

– Эх, Юля, и как у тебя получается? Горошинки выковыриваешь! А я тарелку целиком готова проглотить! Весьма соблазнительный салатик. Дай, попробую. Ммм! Вкусно! Вот поэтому ты стройная и элегантная, а я очертаниями схожа с Т-34.

– Угощайся! – Я с готовностью придвинула тарелку Нонне, а сама отхлебнула кофе и достала из сумки сигареты.

Бизнес-леди перехватила любовный взгляд, брошенный мной на глянцевую пачку с золотым вензелем.

– А я, представь, покончила с этим пагубным пристрастием, – гордо заявила она.

– Да ладно!

– Нет, серьезно.

К столику тут же подскочил наш мальчик. Смущенно улыбаясь, он наклонился ко мне и произнес:

– Извините, здесь зона для некурящих!

Я подняла на официанта ошарашенный взгляд. Какой удар! Какое потрясение! Они что, издеваются?! Сначала похоронили под тонной майонеза, теперь еще и курить запрещают!

Нонна чутко осознала глубину моего горя.

– Она будет курить, – проинформировала бизнес-леди официанта.

– Но здесь зона для некурящих!

– Малыш, исчезни, – ласково попросила предпринимательница.

Не люблю скандалы.

– А давайте мы переедем в другой зал, – выдала я гениальную идею. – Точно! Нонночка, ты не против? Молодой человек… э-э… Антон нам все перенесет!

Гениальная идея явно не воспламенила юношу. Уныние и скепсис обезобразили его симпатичное лицо. Но почему? Я ведь здорово придумала. Да, давно заметила, что люди делятся на две категории. Первые вырабатывают идеи, искрят креативом. Вторые – оставляют за собой право презрительно называть любое начинание первых «сущим бредом».

Ну-ка, быстро перенес тарелочки в зал для рабов никотина!

– Извините, я сейчас, – пробормотал Антон. – Посоветуюсь с метрдотелем.

Через минуту наш мальчуган вернулся, и он сиял так, словно получил грант на открытие собственного ресторана. Или договорился о романтическом свидании с Натальей Водяновой.

– Так как в зале для некурящих больше никого нет, метрдотель разрешил вам курить! – торжественно произнес Антон.

Мы словно присутствовали на церемонии вручения Нобелевской премии.

– Какое счастье! – облегченно воскликнула я и щелкнула зажигалкой.

– Вот еще, – вскинулась Нонна. – Метрдотель, видите ли, разрешил. Да кто он такой, чтобы мне что-то разрешать или запрещать? Да пусть он…

– Нонна Марковна! Больше позитива, – тоном опытного психолога напомнила я. – Не ищи источник отрицательных эмоций там, где его нет. Какое нам дело до метрдотеля? Главное, что я уже курю!

– С какой стати какой-то холерный вибрион будет указывать, что мне делать?! – продолжала бушевать Нонна.

– Да бог с ним! И потом… Вполне возможно, что метрдотель вовсе не холерный вибрион, а интересная, достойная личность. Ты ведь не знаешь.

– Зато я знаю, кем сама являюсь. Я – Нонна Кратова. У меня двадцать магазинов и капитал в швейцарских банках. Я создала себя с нуля. Мне тридцать девять, и как смеет этот…

– Почему тебя так зацепило? Нонна! Успокойся!

– Я спокойна. Просто не люблю, когда обслуживающий персонал воображает из себя невесть что.

– Наверное, тебе тоже хочется курить! – поняла я наконец необоснованную нервозность Нонны. О да! Конечно! Не жест метрдотеля распалил ее, а сигарета в руке собутыльницы.

Бизнес-леди долго и мрачно смотрела на меня и на сигарету. В ее душе шла битва: развевались знамена, звенели мечи, ржали кони и впечатывали подковы в сырую от крови землю, глухо клацали, высекая искры, щиты, со свистом пролетали стрелы.

– Ай, ладно, – вздохнула Нонна и достала сигареты. Битву она проиграла. – Так и быть, с тобой за компанию. Пока кого-нибудь не убила. Такая злая становлюсь.

– Но как же? – не поняла я. – Ведь ты теперь иначе смотришь на мир. И пытаешься радоваться каждому прожитому дню?

– Так и есть. Радуюсь. Но сегодня с утра я – фурия. Потому что не выкурила ни одной сигареты. Бросила ведь!

– Постой! Ты бросила курить сегодня утром?

– Ну да.

– Ясно. – Мне стало смешно. – Я тоже практикую экспресс-отказы от курения. Ты еще долго продержалась. Я обычно сдаюсь через час-другой.

– Ммм, – с наслаждением затянулась Нонна. – А этот долбаный метрдотель, возможно, действительно не такая уж и сволочь.

– А с чего ему быть сволочью? Работает себе человек. Антон, принеси, пожалуйста, еще кофе.

– Кстати, о деле. Юля, хочу заказать журналу серию статей о моих магазинах.

– Блестящая идея! Но… Тебе не кажется, Нонна, что у нашего журнала иная целевая аудитория? «Колибри» – магазины с демократичными ценами. Для людей, которые скорее купят банку тушенки, чем свежего лангуста. А мы в журнале рекламируем автосалоны и ювелирные бутики. Наши читатели вряд ли ходят в «Колибри». А твои покупатели вряд ли читают «Удачные покупки».

Эх, как удачно обтесала я топориком ветку, на которой сижу! Кто тянул за язык? Никто. Хочет человек заказать серию статей – так welcome! Для меня это означает баснословный гонорар… Нет же! Обязательно надо вставить свои три копейки. Сейчас Нонна передумает. «Удачные покупки» потеряют выгодного клиента, а я останусь на берегу с разбитым корытом.

Зато высказалась.

– «Удачные покупки» читают мои поставщики и партнеры. Я столько комплиментов выслушала после публикации твоей статьи. Нонна Марковна, говорили мне, а вы, оказывается, другая! Партнеры стали иначе относиться, да и подчиненные тоже. Более гуманно. И даже с симпатией. Словно посмотрели на меня другими глазами и увидели не капиталистического монстра, зацикленного на сверхприбылях, а живого человека. Не устройство для эмиссии денег, а женщину – с сердцем, нервами, эмоциями.

– Это здорово! – Я почти прослезилась. Неужели мои статьи имеют такой оглушающий эффект?

– И ведь ничего не приврала, а! Все честно. Я такая и есть – справедливая и немного резкая. Но личность незаурядная.

– Это точно.

– Поэтому, Юля, я заключаю контракт с «Удачными покупками» в целом и с тобой – в частности. Ты мастер!

– Спасибо, Нонночка.

Как приятно слушать дифирамбы! Но вредный внутренний голос тут же начинает противоречить. Он перебивает хвалебные песнопения и напоминает мне о том, что статью о Нонне я писала левой ногой. Часа три кропала, не больше, одновременно обдумывая личные проблемы. И надо же, шарлотка удалась на славу! Сахарной пудры насыпано в меру, занимательные факты, словно кусочки цукатов, придают особую пикантность изделию.

Но предпринимательнице вовсе не обязательно знать журналистскую кухню. Пусть считает, что я неделю не отрывалась от компьютера, шлифуя текст.

– А сколько статей ты планируешь заказать?

– Четыре.

Четыре! Перед глазами поползли цифры. Какой же гонорар отвалит Степушка?! Ведь я буду не только автором статей, но и инициатором проекта. Внезапно перехватило дыхание. Никак не удавалось умножить 1880 на 25. Закатила глаза, вызывая мысленный образ двух цифр, записанных столбиком. Так нас учили умножать в школе. Числа змеились, наползали друг на друга, извивались… Двойка хищно цапнула ноль. Тот сразу же налился воспаленной обидой и лопнул. Пять на восемь – это определенно сорок. Хотя, возможно, и сорок пять… Нет, не получается.

Мучительная работа мысли отразилась на моем лице – взгляд устремлен вдаль, слюни капают в кофе.

Нонна забеспокоилась.

– Юля, очнись. Ты где?

– Пытаюсь умножить одну тысячу восемьсот восемьдесят на двадцать пять.

– Сорок семь тысяч, – молниеносно ответила Нонна. – А что это?

Сорок семь тысяч!

Целое состояние!

И это – не считая процентов от суммы контракта!

– Знаки, – обманула я мою Золотую Жилу. – Пытаюсь прикинуть, сколько знаков в четырех статьях. Ну, это… Объем значит.

Куплю:

1. Ноутбук.

2. Эти чертовы сапоги – неприятно, что Марго записала меня в нищенки!

3. Билеты до Анапы. Летом обязательно поедем к морю – я, Ириша, Нюрочка…

– Однако! Нонна! Ты фантастически быстро считаешь!

– Еще бы! Круглосуточно этим занимаюсь. И как, Юля? Тебе понравилась моя идея? Будешь писать статьи?

– Конечно!

И тут мы заметили элегантного мужчину, подкравшегося к нашему столику. Он выглядел представительно. И хотя на кармане пиджака красовалась карточка «Метрдотель», это была представительность не швейцара, а дипломата. Мы с Нонной замерли. Лицо мужчины притягивало взгляд. Он вполне бы сгодился на роль знойного итальянца. Пронзительные карие глаза, открытый смуглый лоб с едва обозначенными залысинами, лагунами вторгающимися в буйную роскошь черных волос. Он излучал энергию и вместе с тем – сдержанность и достоинство. Да, если он и походил внешне на итальянца, то не на шустрого пройдоху жиголо, а на крупного мафиози.