Подпольный Алхимик - Эл Громов

пришпилил своими крепкими ручищами мое тело к стене, второй, вытащив нож и поигрывая им, стал приближаться ко мне.

Я применил классический приём, со всей дури заехав коленом в промежность того, кто меня держал. Охнув, он отпустил меня.

Второй подскочил с ножом, лезвие которого должно было перерезать мне горло, но я успел схватиться ладонями за сталь и задержать его.

«Ааааа, как больно, сука!» — хотел я заорать, но заставил боль съёжиться где-то в углу своего нутра. Визжать, как девчонка и показать этим уродам свою слабость? Не на того напали!

Я чувствовал, как сталь, прорезав кожу, уткнулась в кости на моих пальцах, но хватку не ослабил. Я весь превратился в сплошную сосредоточенность. Сложно, сложно, чтоб его! Металл тяжко поддается воздействию, но не просто так меня прозвали величайшим алхимиком в Джамалоне! Через несколько мгновений, которые показались мне столетием, металл в моих пальцах весь рассыпался на пол горсткой ржавчины.

— Это за что дерьмо⁈ — возопил отморозок, тараща на меня глаза, полные ужаса и изумления.

— Выкуси, сука! — Воспользовавшись тем, что он замешкался, я двинул ему кулаком в челюсть, он отшатнулся.

Но в это время оправился от боли первый и попер снова на меня. В руках его сверкнул… нож. Ну нет, гнида, второй раз с ножом такой фокус я не проделаю! А как тебе такой фокус?

Все свои силы я сосредоточил на гребаном ноже: ощущал я себя так, будто изнутри меня рвали на куски. Ах, чтоб его — этот блок магический!!!

Через пару мгновений нож вылетел из руки отморозка, под моим взглядом повернул обратно и вошел точно в его левый глаз. Бритоголовый рухнул навзничь.

— Ты что наделал, пидор? — услышал я рев от того, у которого вывихнул челюсть.

Он налетел на меня и повалил на пол. Отморозок был силен, но пытался отмудохать меня совершенно непрофессионально. Я вывел его из равновесия парочкой ударов в уже пострадавшую челюсть, и мы поменялись позициями — теперь я оседлал гада. Сомкнув руки на его крепкой шее, параллельно я думал о том, что мы разгромили мой прекрасный магазин. А ещё перед клиентами неудобно будет — что они подумают о нашем заведении, увидев такое…

— Пощади! — прохрипел отморозок. — Не убивай!

Я задумался на пару секунд. Что я получу от смерти ещё одного урода? Пожалуй, что ничего. За мной пришлют новых уродов. Так не лучше ли будет отправить этого к хозяину, чтоб рассказал тому, что связываться с Акселем Ульбергом — себе дороже?

Я отпустил хрипевшего гада.

— Вали отсюда, покуда жив, — бросил я ему, вставая. — И дружка своего забери, — указал я на труп с ножом в глазнице. — И передай своему боссу, что он может засунуть свои просьбы себе в одно место.

— Аксель! — Со стороны спуска в подвал появился Хельми.

Увидев хаос, царивший вокруг, он весь побелел, как полотно.

— Тебе помощь нужна?

Охренеть как вовремя!

— Да нет, я уже справился. Ты иди к гостям. А эти два товарища сейчас покинут наше заведение. Они просто адресом ошиблись и вели себя некультурно, вот и пришлось их проучить чутка.

— Понял, босс. — Хельми задом попятился обратно.

— Друг? — позвал я его. — Ни слова посетителям, понял?

— Какие могут быть вопросы, босс?

* * *

— Аксель, вы просто гений! — Оскар Ларсен рассыпался передо мной в благодарностях.

Было пять утра. Гости покидали клуб. Ларсен — одним из последних.

После незапланированной драки с бритоголовыми у меня оставались считанные минуты для наведения порядка. Хорошо ещё, что никто не решил покинуть клуб до того, как я вытер капли крови на полу и не устранил следы погрома. Минус сто очков репутации сразу заработал бы за такой трэш в день открытия!

Когда драка осталась позади, боль в ладонях настойчиво напомнила о себе. Кожа на них была уродливо искромсана. Я наспех обмотал кровоточащие и вопящие от боли ладони найденными в шкафу тряпками. Опустив взгляд на свою одежду, увидел, что на ней кровь. Но мне повезло: я был одет во все темное — если не присматриваться, кровавые брызги не так сильно бросаются в глаза.

Короче, пронесло. Я вздохнул с огромным облегчением, когда посетители начали уходить. Слишком много сил потратил на магию — и теперь чувствовал себя не просто как выжатый, а как выпотрошенный лимон.

Самые внимательные из гостей спрашивали про мои руки, я отвечал, что случайно поранился об осколки разбившейся бутылки.

— Вам понравились наши добавки, Оскар? — спросил я у Ларсена, провожая его и семейную аристократическую парочку к выходу.

— Вы меня поразили, друг мой. Что это за изобретение такое прекрасное? Я чувствую себя, как огурчик, бодрым. И жена будет счастлива, что трезвый пришел. Аксель, вы гений! — Ларсен демонстрировал эйфорию в чистом виде.

— Эти добавки — секрет заведения, друг мой, — улыбнулся я, едва сдерживая страдальческую гримасу из-за ладоней, горящих болью, а затем повернулся к паре. — А вы всем довольны, господа?

— Вы еще спрашиваете! Один ваш коктейль заставил меня улететь высоко-высоко от наслаждения, — томно вздохнула женщина, поправляя изящный платок на шее.

— А уж как девочки отплясывали на сцене. Жаль, что только там, — добавил шутливо мужчина.

Супруга с наигранной злостью стукнула его по затылку. Детский сад, честное слово.

Закрыв за последним гостем дверь, я облегчённо выдохнул.

На меня выжидающе смотрели три моих подчинённых. Хельми был утомлен, но глаза его блестели азартно; девчата едва держались на ногах от усталости, но в глазах их светилась робкая надежда на одобрение.

— Вы все молодцы! — сказал я то, что они хотели услышать, в общем-то, искренне сказал. — Будете продолжать в том же духе, премия вам гарантирована!

Все трое заулыбались. Сквозь усталость и желание завалиться прямо здесь на полу спать у них просвечивала гордая радость за пройденное сегодня испытание.

Я отпустил персонал домой, а сам, кое-как умывшись в раковине и взбодрившись, выпил две таблетки обезболивающего из аптечки, с грехом пополам поменял повязку на руках (в аптечке были и бинты) и сел заниматься самым приятным делом — считать прибыль.

Двести тысяч крон. Много это или мало за одну ночь? Пожалуй, что для первого раза очень даже не плохо. Хотя и расходы у меня немаленькие.

Я должен как можно скорее вернуть Карлу деньги — не люблю в