Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата - Валерий Хорев

Шашки отличались как по параметрам клинка, так и по монтировке, или прибору, включая ножны. Так, «кубанка» имела, как правило, более легкий (иногда многодольный) клинок, зачастую сильнее изогнутый, и характерную роговую рукоять[21], которая утопала в стакане ножен почти полность. Однако существовала и так называемая азиатская разновидность сборки, при которой рукоять стыковалась с устьем обычным образом, по переднему торцу.

В целом кавказский тип гораздо удобнее, и не зря у большинства знаменитых красных (и белых) командиров времен Гражданской войны мы видим именно такие шашки, разумеется, в очень богатом приборе – посмотрите старые фотографии. А все просто: эта шашка изначальна и традиционна, она

родилась и оформилась в нескончаемых войнах, тогда как другая, во-первых, вторична – идея шашки как оружия была подхвачена именно на Кавказе – а во-вторых, ее дизайн есть следствие целенаправленной конструкторской мысли заводчан, производителей серийного оружия. Она хороша и убедительно доказала свою пригодность, но до настоящего «кав каза» ей далеко – в том числе и по качеству стали.

Ничего особо хитроумного в изготовлении рукоятки нет – только аккуратная подгонка. Используется липа или (лучше) береза, и ничего более. После финальной шлифовки дерево затирается битумным лаком (рис. 125).

Рис. 125

Гораздо интереснее было возиться с турецким ятаганом очень недурной работы, с клинком, сплошь таушированным золотой проволокой, без рукоятки, но в ножнах (рис. 126).

В исходном состоянии металл был изрядно корродирован, точнее, покрыт продуктами поверхностной коррозии, так как по удалении последних сталь оказалась вовсе не поврежденной в глубину, – просто почерневшей.

Технология работы такова:

– быстрое протирание раствором орто-фосфорной кислоты, чтобы она не успела просочиться под насечку[22];

– промывка и нейтрализация раствором пищевой соды;

– сушка с длительным нагревом до 100–150 °C;

– шлифовка, полировка, обезжиривание и таннатирование;

– консервация.

Рис. 126

В данном случае особое значение приобрели именно нейтрализация и сушка. Так как техника таушировки есть вбивание проволоки в заранее проделанные канавки, в их глубине обязательно остаются микроскопические пустоты, которые могут втягивать и сохранять кислоту. Обыкновенная промывка водой ее не удалит, поэтому выдержка в слабом (!) растворе пищевой соды обязательна. Затем – опять– таки промывка и долгая-долгая сушка с нагревом. После этого следуют легчайшая полировка наждачной бумагой («нулевка») или алмазной пастой, снова обезжиривание ацетоном или спиртом – и натирание слабым раствором танина до появления светло-сиреневого тона.

В заключение – вощение по-горячему либо смазка.

Рис. 127

Рис. 128

Бронзовая переходная муфта вообще никак не пострадала от времени и человеческих рук, и ее глубокий резной орнамент в точности такой, каким был двести лет назад[23] (рис. 127).

Ножны также были хороши, не считая утраченного наконечника нижнего стакана, так называемой дельфиньей головки. Его реплику пришлось заказать знакомому ювелиру, понимающему толк в подобных вещах, и он сделал безупречную копию, вернее, стилизацию (рис. 128).

Рис. 129

Внимательно разглядывая фото, мы должны отметить ряд интересных моментов:

– характерную «неправильность» работы, отличающую изделия ручной выделки от современных реплик, излишне «геометричных» (рис. 129);

– незначительную (менее 1 мм) толщину кожи на ножнах, и вместе с тем ее высокую плотность. Обычно для этого использовалась козлиная (или козья – как хотите) кожа специального приготовления;

– особого рода, но часто встречающийся шов, состоящий как бы из коротких проволочных спиралек (о деталях оформления таких швов подробно написано выше, в материале, посвященном турецкой сабле).

Единственная невосстановленная деталь – утраченная рукоятка. То ли у музея не хватило денег, то ли по какой иной причине, не помню, только на этом эпопея с ятаганом завершилась. Скорее всего, он по сей день томится в запаснике – хочется думать, сухом и теплом (увы, некоторые мелкие музеи не могут похвастать идеальными условиями хранения, обладая притом порой уникальными образцами).

А вообще-то сегодня в Турции за очень доступную цену можно приобрести замечательные ятаганы в нормальной сохранности и комплектности и даже без проблем провезти их через границу. Вот как эти (рис. 130).

Рис. 130

Этим жаргонным словечком в среде коллекционеров принято называть уставные (табельные) кинжалы Кубанского и Терского казачьих войск, бывших на вооружении до революции 1917 года. Соответственно, они (и шашки тоже) маркировались травленым вензелем с аббревиатурой «ККВ» или «ТКВ» (рис. 131, 132).

Рис. 131

Не знаю, может быть, кому-то они нравятся, но на мой взгляд ничего хорошего в этом продукте серийной фабричной выделки[24] нет: многодольные клинки слишком легкие и приспособлены для одних только колющих ударов, но никак не для рубки. Нечего и сравнивать их с настоящими боевыми чудовищами прежних времен. Увы – когда на смену крупнокалиберным кремневкам и «берданам» пришел дальнобойный трехлинейный карабин, надобность в серьезном оружии ближнего боя не то, чтобы отпала, но как-то съежилась. Отсюда и кинжальчики вместо кинжалов.

Рис. 132. Травленые клейма: «ККВ» (Кубанское казачье войско) и «ЗОФ, 1904», (Златоустовская оружейная фабрика)

Что касается данных предметов: один клинок, безобразно сточенный и потерявший всякую ценность, имел хорошую роговую рукоять и серебряный прибор. Другой, вполне пристойной сохранности, напротив, был обременен рукояткой, тыльная половина которой не роговая, а винипластовая, да к тому же без центральной заклепки. Требовался обыкновенный перемонтаж с попутным освежением и консервацией.

Так как сама по себе реставрация (скорее, ремонт) особого интереса не представляет, давайте воспользуемся случаем и рассмотрим вблизи, крупным планом, некоторые особенности этого вида оружия, а также характерные повреждения, что когда-то были нанесены шкодливыми руками потомков лихих вояк.

Итак, первое, что бросается в глаза – у кинжала справа (который в серебре) по непонятной причине разбит весь «затылок», да так, что выколот кусок «щеки», а довольно толстая (почти 2 мм) серебряная окантовка проплющена аж до железа и без малого не разошлась на две половинки. Вдобавок поврежденная кость потом была выедена червями, отчего образовалась глубокая каверна. Скользкие твари погрызли и еще кое-где сбоку, а поверхность рога от сырости встопорщилась и пошла трещинами.

Рис. 133

Далее: центральная фасонная заклепка фактически согнута и имеет приподнятые грубой силой края. Это, несомненно, оттого, что во время оно некий неотесаный мастеровой пытался выдрать ее (вместо того, чтобы надсверлить и выбить с другой стороны), вгоняя нож или отвертку под край. Конечно, мягкое серебро деформировалось (рис. 133).

И вообще, серебро здесь явно «неродное», оно и по размеру-то не очень стыкуется, да и по стилю как-то не того… Но что есть, с тем и будем работать.

Обратите внимание на различную технику исполнения окантовки рукоятей: в первом случае тонкие серебряные полоски, нарезанные квадратами, вбивались в просеченные по ребру пазы. От времени, коррозии и нагрузок часть их выскочила, оставив проплешины (рис. 134 а, б).

Рис. 134

Второй кинжал проработан более капитально: толстая серебряная фактурная шинка была аккуратно напаяна оловом вдоль всего ребра, но после варварских ударов по верхушке головки металл раздало в стороны, а пайка отскочила. Им что, гвозди забивали (рис. 134 в, г)?

Рис. 135

Следующий любопытный (и даже любопытнейший) момент: с какой стати обе рукоятки несут следы перемонтировок (причем – не одной), да не просто, а с пересверливанием отверстий под заклепки. И почему на обеих же затыльники были «присобачены» к существующим хвостовикам позднее: у верхнего клинка напаян (светлый тон наплыва припоя), а у нижнего – наварен кузнечным способом прямо поверх старого отверстия? Будь кинжалам хотя бы сотня-полторы лет, подобные метаморфозы можно было бы понять – даже японцы проделывали со старинными клинками штучки похлеще. Но эти-то сделаны уже в XX веке, кому же они успели так послужить (рис. 135)?

Насчет многодольных клинков могу сказать, что ничего хуже для шлифовки я не встречал: они всегда отчаянно приржавевшие, а вычищать бесчисленные узкие ноздреватые канавки – настоящая головная боль (рис. 136).