Ответ Империи - Олег Измеров

"Как ни печально, но Югославия здесь — это полигон", заключил Виктор. "Как для США и НАТО, так и для нас. Они отрабатывают здесь методы диверсионной войны, как они делали это в нашей реальности и в Афгане, мы — методы борьбы с ним. Если югов сдадут, next stop is USSR, пойдет на Кавказе, в Средней Азии, и, может быть, Молдавии. Прибалты не поведутся, они люди расчетливые. Так что все эти Бесланы и Норд-Осты тут еще могут быть впереди… Что делать? Что, что я знаю или умею здесь такого, что не могут они? Неужели от человека в мире так ничего и не зависит — но зачем тогда вся эта эволюция, зачем этот разум, если человечество так и не отучилось от привычки друг друга жрать?"

Виктор вздохнул, нажал "Ф10" и "Да" — на вопрос о завершении сеанса.

Тяжелые двери дворца знаний с наклонными бронзовыми трубами ручек закрылись за его спиной, и печально-умиротворяющий вечер, словно старый приятель, пожал ему руку. Со стороны Площади Партизан, над зелеными откосами Судка, нависала буро-лиловая-туча, и розовый луч, выбивавшися из-под нижнего ее края, декадентски умирал на башне Почтамта. Неуловимое обаяние последнего мига исчезающей красоты хлынуло в душу, растворяя накопившийся где-то там, в ее глубине тревожный комок.

"А ведь США нужна не война в Европе" — вдруг мелькнуло в голове у Виктора. "Им нужен очаг, чтобы столкнуть друг с другом людей двух цивилизаций, восточной и западной. Религия — повод. ЕС и СССР одновременно погрязнут в этой войне, которая будет вестись частично внутри них самих, и в которой они не могут пустить в ход основной свой козырь — ядерное оружие. И тогда, США, оставшись в стороне, будут править миром."

Он медленно пошел через площадь, к умолкнувшему фонтану посреди круглого сквера, где когда-то в детстве любил просто стоять, глядя на игру мозаичных рыб под прозрачными волнами, и ни о чем не задумываться.

— Виктор! Привет! Что-то случилось?

Он повернул голову влево — на скамейке аллеи с каким-то карманным изданием в руке сидела Инга.

— Здравствуй! Не узнал тебя, богатой будешь.

— Раз ты это говоришь, значит, обязательно буду, — сказала она, пряча книгу в спортивную сумку. — Ты шел такой потерянный…

— Просто из библиотеки. Задумался.

— Образовываешься? А я вот "Час быка" в бумажной взяла почитать. Недавно переиздали без купюр. Серия "Русская утопия и антиутопия". Ты, наверное, читал еще в "Технике-молодежи"?

— Да, потом брал советское издание, хотя оно тогда было дефицитом.

— Разве были зарубежные? Ладно, не будем придираться к словам. Ой, дождик закапал, а я без зонта.

— Я провожу. Ты куда едешь?

— К себе.

"Как тесен мир", размышлял Виктор, держа зонт над головой Инги, когда они вместе направлялись к остановке у гостиницы "Десна", "надо же тут встретиться. Хотя… Это же элементарно, Ватсон — залезть с ноута в Домолинию и увидеть, что я в библиотеке. "

Дождь зачастил. Они поспешили к остановке: Виктор старался держать зонт над пригибающейся Ингой, та отстраняла ("Не надо, ты сейчас весь замокнешь"), оба не обращали внимания на встречных пешеходов, что торопились найти укрытие от холодных капель, что летели на них с неба, с листьев, с железных листов крыш и паутины проводов, заботливо сплетенной городскими электрическими волшебниками. Они шли по переходу сквозь размазанные по мокрой пелене асфальта отражения фар, когда Инга, видимо, боясь оступиться на каблуках, взяла его за руку. Они остановились под навесом остановочного павильона, а дождь танцевал над ними сальсу на листах профнастила цвета спелой вишни и радовался, что так легко внес сумятицу в этот деловой и сосредоточенный вечерний муравейник. Троллейбус подкатил, блестя мокрыми боками, словно он был выдутой из стекла огромной елочной игрушкой, и библейским жестом распахнул двери для жаждущих покоя и сухого тепла.

Их внесло людским потоком с людей с полураскрытыми зонтами, что хлынул в салон, как вода в пробоину корабля, наскочившего на айсберг; водоворот занес их за два кресла от двери, где встречное движение уравновесилось и оставило их на пространстве легкой зыби. Инга продолжала держать его за руку, и тогда он нежно провел указательным пальцем по тыльной стороне ее ладони и впадинам между костяшек, но и после этого она не отняла руки и не попыталась выразить каким-то иным образом своего недовольства.

Тем временем мысли Виктора автоматически свернули на рациональный лад.

"А ведь надо уже что-то с одеждой решать. "Мама, мама, что мы будем делать… ку!" В понедельник получаю подъемные, сразу беру свитер и теплое трико, зимнее на неделе в рассрочку, как только переселюсь в общагу, чтобы много шмуток не таскать. Хотя рассрочка — это сразу раскрыть финансовую ситуацию в кооперативе. Из какого это табора без зимней одежды? Тогда переигрываем, свитер обождет, берем куртку, наличными. Тем более, что с паспортом положена продкомпенсация. И еще надо, чтобы что-то оставалось на всякий там. Завести книжку. Кстати, чего они с этой всеобщей компутеризацией все на карточки не перешли? Хотя миллионеров нет, так что им это оно не особо-то и надо."

"И откуда во мне это дикое сочетание романтических чувств и холодного бытового расчета?" — удивился он через секунду. "Хотя погоди… догадываюсь. Здесь я должен заботиться обо всем сам. Во мне проснулся холостяк? Планирование общажного быта и свободное влечение к малознакомым женщинам? Надо где-то останавливаться. Ну, а если я застрял здесь навсегда? Смущает вся эта история с подпольным паспортом."

Но руку не отнял, и не оттого, что был не в силах устоять: просто это было бы… ну все равно что накорябать на системнике рутовый пароль. Так не делают, потому что не делают.

22. Принц без плана

— А разве ты не зайдешь? — спросила Инга.

Они стояли у подъезда ее дома. Дождь усиливался, и идти по нему, конечно, не хотелось, хотя и не хотелось злоупотреблять доверием.

— Слушай, вон ты с краю замок. Идем ко мне, высохнешь и чаю попьешь.

— Тогда я сейчас за тортом сбегаю, а то неудобно с пустыми руками…

— У меня электровафельница и я сделала трубочки с кремом.

— Слушай, ну неудобно как-то… Я чувствую себя альфонсом.

— Посмотришь мне радио на кухне. А то, когда крутишь ручку, трещит и пропадает.

Чисто советский способ строительства отношений — это когда мужчина поможет одинокой женщине отбить хлеб у служб сервиса. Когда нынешние конструкторы бытовой аппаратуры сознательно делают так, что из-за копеечной неисправности приходится выкинуть пару тысяч, они, помимо всего прочего, разбивают будущие семьи.

Кухня обернула его домашним теплом. Шумел закипающий чайник и его своим легким гулом подбадривал холодильник. На кухне, конечно, можно завести УКВ приемник и выбирать станции по своему усмотрению; но старый добрый динамик меньше напрягает мозги, так что у многих этот скромный предмет еще прописан.

Динамик был стилизован под колонку от компа. Виктор раскрутил саморезы задней стенки: под ручкой громкости торчал обычный пленочный резистор.

— У тебя нет спиртового растворителя?

— Есть. Из набора пятновыводителей.

— Подойдет.

Виктор открутил резистор и, разогнув лапки, снял крышку: по темной проводящей дуге ходил желтый контакт. Виктор капнул внутрь спирта и покрутил ручку туда-сюда.

— И это поможет?

— Должно. Правда, потом опять надо будет очищать.

— Так просто? Я думала, ты что-то менять будешь.

Он молча собрал динамик и, воткнув его в сеть, повертел громкость. Тресков не было.

— …Указом Президента СССР Григория Васильевича Романова, — забормотал обрадованный динамик, — в СССР вводится должность вице-президента. Тем же указом на должность первого вице-президента СССР назначен Руцкой Александр Владимирович, ранее занимавший…

— Тебя это тоже удивляет? — спросила Инга.

— То, что исправлен? — осторожно ответил Виктор вопросом на вопрос. Назначение Руцкого вице-президентом при Романове, откровенно говоря, его просто ошарашило своей неожиданностью. "Что-то у них там началось", подумал он.

— Нет, указ.

— Как-то не слышал, чтобы об этом раньше говорили.

— Да я тоже удивилась. С одной стороны, Руцкой человек популярный, часто по телику показывают, но он же последнее время оборонно-спортивную работу курировал. Как об организаторе, о нем ничего не слышала. Опять какие-то игры, как в восемьдесят третьем. Ты как считаешь?

"Как я считаю? Если здесь не было Афгана, стал ли Руцкой Героем Советского Союза? Или летчики там какую-то помощь оказывали? Или еще где-то в горячей точке? Кстати, насчет Героя в Указе не сказано."

— Знаешь, Инга, я, наверное, слишком увлечен работой и мало смотрю политику. Даже, например, не знаю, почему по радио так часто передают японскую музыку, а не нашу.