Князь Пушкин - Сергей Александрович Богдашов

class="p1">Это дядьям моим всё с рук сходит, так у них в гостях половина дворян с Псковской губернии перебывала, иногда вовсе не по своему желанию. Термин «ганнибальщина» так и вовсе вошёл в лексикон помещиков Псковской губернии, которые хоть раз опробовали на себе принудительное гостеприимство моих родственников. Те счастливчики, кто из них вырывался из объятий гостеприимства моих дядьёв на второй-третий день, считали, что им исключительно повезло и они легко отделались. Могли и на неделю «в гостях» застрять, если оба брата в загул решили пойти, прихватывая с собой первых попавшихся дворян, непривычных к такому делу, а то и вовсе впервые столкнувшихся со стихией ганнибальского гостеприимства. Беспощадной к печени и разуму.

Ивелич на встречу явился, как на дуэль. Это я к тому, что особая точность здесь не в чести, и лишь на дуэль дворяне приезжают всегда вовремя.

— Ваше Сиятельство…

— Александр Сергеевич вполне достаточно. И нам проще говорить, и внимания меньше, — осадил я его по части пышного титулования, — Рыбную солянку не желаете? А то рекомендую. Удалась на славу. Поставь такую в погреб, так к утру в холодец превратится, — отрекомендовал я понравившееся мне блюдо, куда повара не пожалели осетров и раков, а заодно и грибов с икрой добавили. Икра, правда чёрная была, а не красная, как я привык в своём мире, но замену одобряю. Вкус хуже не стал. Помнится, мой личный повар это блюдо называл солянка рыбная с грибами по-сибирски, а тут просто — солянка рыбная.

Этакое безымянное гастрономическое чудо… Даже обидно. Не ценим мы своё!

Те же французы из дерьмового лукового супа конфетку пытаются изобразить, а мы такую солянку достойно не умеем представить! Не понимаю я этого преклонения перед французскими названиями, когда у нас свои гастрономические шедевры есть, да такие, что Парижу и не снились!

На моё гастрономическое предложение поручик ответил сомнамбулическим взглядом, пребывая где-то в своих мирах.

Торопить я его не стал. У меня ещё десерт не доеден. Этакая творожная запеканка, политая сверху малиновым вареньем, запечённым до состояния хрустящей карамели.

— Александр Сергеевич, я много думал, и хочу сказать, что я согласен! — вывалился гвардеец своим сознанием в нашу реальность.

— Согласны на что именно? — решил я уточнить, так как предлагал ему два варианта.

— На обмен, — выдохнул Ивелич, — Мои соляные копи на ваш перл.

— А нет ли у вас в близком доступе кого-то сведущего в соляном деле? Признаться, я в нём решительно не разбираюсь, а времени для ознакомительной поездки в Верхнекамье у меня пока не предвидится.

— Отец моего нынешнего управляющего. У нас именно он последние двадцать лет всеми шахтами руководил. Если желаете, могу попросить его выехать к нам из Петербурга. Мне он точно не откажет.

— Желаю. Время у нас есть, так как заказ у вас сложный и в короткий срок я никак с ним не управлюсь.

— И что, Строганов тоже долго ждал? — ревниво поинтересовался поручик, для которого карьера Строганова стала путеводной нитью к цели, которую он желал покорить.

— Ждал. На удивление недолго, — кивнул я в ответ, — Но ему тогда фантастически повезло. Такие совпадения иногда случаются раз в жизни, — напустил я мистического тумана, ссылаясь на непредвиденность линий Судьбы.

* * *

Всё-таки обжить дом это вам не баран чихнул. Столько всего нужно купить, аж голова идёт кругом. Про количество внезапно появившихся дел я и вовсе молчу. Столько всего не сделано. А сколько ещё предстоит не сделать.

Одним словом кручусь, как белка в колесе. Дорогу в торговые ряды скоро до каждого ухаба выучу.

— Ваше Сиятельство, а ты заметил мост через Пскову? — Мотнул головой в сторону реки кучер, после того как загрузил в карету очередную утварь, купленную в торговых рядах.

— Мост как мост, — пожал я плечами. — Что в нём такого? Рядом с нами через Великую тоже мост есть.

— Рядом с нами мост плавучий, который нет-нет, да в Псковское озеро сносит, а здесь на сваях. Может, проверите под мостом? Вдруг, какой источник обнаружится.

— Григорий Фомич, а сразу не мог сказать, мол, вот мост, и надобно его проверить, — в шутку отчитал я Гришку и направился в сторону реки. — Охраняй карету.

Не помню, в какой книге, но у одного писателя под мостами жили то ли гоблины, то ли тролли. Фантастические твари это, конечно, тоже интересно, но у меня частенько под мостами колодцы с эссенцией находятся. Вот и в этот раз источник ветви Движения прямо у кромки воды расположился. Пусть он временный и жиденький, но не пропадать же добру.

— Ну что, Ваше Сиятельство, нашли что-нибудь? — Поинтересовался сидящий на козлах Гришка.

— Так себе добыча, — доставая из кареты ларец для сбора аурума, проворчал я. — Но как говорится, на безрыбье и рак рыба. Подожди ещё немного, я быстро.

С чего бы это я ларцы с собой в карету вожу? А где их ещё оставлять, чтобы не спёрли? К тому же, вдруг стоящий колодец попадётся, а у меня как сейчас ни мыслей что с ним делать, ни клиента рядом.

Приехав домой, я заметил, как Григорий за раз выдул три чашки горячего чая. Ну да, на козлах весь день сидеть, ещё и не так промёрзнешь.

— Сейчас мы тебе, Григорий Фомич, бельё с подогревом делать будем, — заявил я кучеру, выставляя на стол свой инвентарь юного артефактора.

— Так я же не умею перлами пользоваться, Ваше Сиятельство, — перешёл на шёпот Гришка, видимо, боясь спугнуть момент. — Я ведь вроде уже упоминал об этом.

— А я тебе говорил, что Никита тоже не умеет перлами управлять, но с фонариком, что я ему сделал, ходит.

Одежда с подогревом в моём мире придумана давно и успешно используется как спортсменами, так и некоторыми работниками, трудящимися на открытом воздухе в холодное время года. Чаще всего в такую одежду вшита никель-хромовая проволока, которая от аккумулятора нагревает те или иные места.

Я же собрался сделать для Григория перл, который будет нагревать любой материал, соприкасающийся с его телом. Кстати, в моём мире с его научно-техническим прогрессом такое тоже возможно, только очень дорого и никому не нужно, а вот здесь моему кучеру подобная обогревающая одежда крайне необходима.

— Ну вот, готово, — положил я на стол крохотную розовую жемчужину. — Сейчас мы