Теория выигрыша - Светлана Анатольевна Чехонадская

– А я кушала у вас два месяца назад, – сказала Верка Анатолию Борисовичу и вежливо добавила. – Вкусно.

– А пойдемте, Вера, пообедаем, – сказал он в ответ и, не дожидаясь ее согласия, встал.

Она даже не успела отказаться, как живот ее внезапно свело от голода. Так Верка впервые познакомилась с важной особенностью своего будущего любовника: он всегда добивался, чего хотел.

19

Бумажка с фамилией автора статьи и названием газеты, в которой статья была напечатана, так и лежит в столе, в правом ящике.

А ведь прошло три года.

На лбу выступает испарина – ее вещи не меняют мест, как не меняет мест она сама.

Лидия берет листок, рассматривает. Газета существует и сейчас, более того, сейчас она сильно раскрутилась.

В Интернете Лидия находит телефоны редакции. Она не удерживается от того, чтобы набрать «теория выигрыша» – и снова конвейер начинает свое движение. В полной тишине квартиры бесшумно ползет лента названий. Названий очень много, но Лидия не видит ничего, что подходило бы. Не видит даже той статьи. Впрочем, чтобы найти ее в бесконечном хламе, нужно рыться не один час.

– Здравствуйте, – говорит она в трубку. – Мне нужен один ваш автор. Как бы с ним встретиться? Я ваша коллега, из газеты… – Она называет газету и слышит, что для них это солидное название.

Они не обязаны помнить автора. Он мог быть каким-нибудь случайным человеком – например, ученым, напросившимся со своим комментарием. «Наболело! – мог сказать он. – Может, напечатаете?». И его статья валялась год, пока ею не заткнули дырку…

– Да, я помню, – говорит девушка на том конце провода. – Но он уже давно умер.

– Давно?

– Лет пять назад, если не больше.

– Статья вышла три года назад. Она была о фильме «Тайна воды». И немного о теории выигрыша.

– Значит, он умер три года назад. Да. Точно. Он умер сразу после этой статьи.

– Вы это помните?

– Это трудно не запомнить. Он еще когда ее писал, говорил: если я не помру после этой статьи, значит, я прав.

Спине вдруг становится холодно…

– Можно поговорить с вашим главным?

– Вряд ли он вас примет. Он занятой человек, интервью дает редко.

– Мой начальник попросит.

Она чуть не говорит: «Органы попросят», но вовремя сдерживается.

– Попробуйте…

Лидия набирает Виктора Сергеевича. Он веселый, его рот чем-то набит. Шумит музыка – он, наверное, ужинает в ресторане.

– Что? Кто умер? Говори громче, Лида! После статьи? Ах, какая прелесть!

Кажется, он уже пьяненький.

– И что? Ты отказываешься?

– Да нет, я просто хочу узнать подробности.

– Кому позвонить?

– Главному этой газеты. Чтобы я с ним встретилась, поговорила.

– Александрову? Хорошо, я позвоню. Тебе еще что-то надо?

– Нет, – говорит она и кладет трубку.

На следующий день она уже в газете.

Александров сидит перед ней и непрерывно курит. Его плохо видно в облаках дыма, у Лидии мелькает мысль, что он таким образом прячется от ее взгляда.

Он принял ее, потому что его попросил друг по либеральному лагерю. Но говорить с Лидией о статье трехлетней давности ему… Неинтересно! Да, неинтересно – с удивлением отмечает Лидия.

И это ее успокаивает.

– Ну что вам сказать, девушка? Автор статьи, Михаил Высоцкий…

– Не родственник?

– Однофамилец. Он был хорошим журналистом. Мы с ним еще в «Правде» работали, вы не улыбайтесь, на заре перестройки это была передовая газета.

– Я не улыбаюсь.

Он, кажется, не верит.

– И Михаил Сергеевич Горбачев, заварившую всю нашу демократическую кашу, так, на секундочку, был Генеральным секретарем ЦК КПСС… Мда… Так о чем я? О Высоцком не родственнике. Мы работали в «Правде», потом перешли в «Московские новости», это уж совсем было на передовой… Миша был романтик. Он, например, поехал в Чернобыль после взрыва. Хотел написать книгу. А у него были больные почки… Мда… Я думаю, Чернобыль повлиял. Если бы не Чернобыль, он бы прожил дольше.

– Эта статья…

– Эта статья! – сердито перебивает он и комкает недокуренную сигарету в пепельнице. – Он написал эту статью, потому что нас всех это достало. Ну невозможно! Откуда взялось столько мистиков? Откуда они повылезали, из каких таких щелей? С каких кладбищ приползли эти вурдалаки? Слушайте, экстрасенсы, магия, парапсихология, и еще вот этот, я его ненавижу – фэн шуй. Да! Фэн шуй! Я вот садовод-любитель, пришел недавно в книжный магазин, меня интересовали книги о розах. И что я там нашел в разделе «Садоводство»? Вы знаете? Я нашел «Выращивание роз по фэн шуй»! А вот просто «Выращивание роз» я не нашел! Это меня злит? Да, злит. И это злило Мишу, он из себя выходил. После этой «Тайны воды» он совсем заболел, особенно когда им дали «Тэффи». Мерзость! Сидят вот такие жлобы, готовые за деньги на все, ржут, пьют водку, придумывают всякую ерунду, сами во все это не верят, но лепят! Лепят! Лишь бы бабло, лишь бы бабло платили. Они не понимают, каких демонов выпускают наружу…

Он внезапно закашливается.

– Извините… О чем вы меня спросили? О Мише… Вот знаете, прежде чем сказать о Мише, я хочу вам рассказать одну историю, которая меня буквально потрясла. Я слышал интервью… С хорошим, умным человеком, который зарабатывает, выступая на корпоративах. Он там острит. Он вообще остроумный, он перед ними не заискивает, он им даже хамит, они это любят. И вот он все зарабатывает, зарабатывает, и успеха все больше, вот он уже ведет программу на телевидении, у него теперь миллионы поклонников, они ему пишут письма… И вот он начинает замечать, что он породил целый мир. То есть он-то думал, что просто зарабатывал деньги, а на самом деле он порождал мир. И в этом мире его шутки уже были не шутками. Он-то понимал, что он шутит, что это не всерьез, а из-за денег, но эти-то! – эти порожденные им твари считают, что это всерьез. Что жизнь такова и есть. Они не понимают, что он для себя решил так: «Я глубокий, тонкий, я просто надел маску». Они-то считают, что эта маска и есть лицо. И что лицо должно быть именно таким! И вот он срывает с себя маску, открывает лицо – а его лицо на фиг никому не нужно. Он-то шутить начинал от бедности, много лет назад, он думал: пробиться трудно, подзаработаю деньжат, тогда займусь творчеством. И вот теперь деньжата есть, но творчество никому не нужно. Потому что те миллионы молодых людей, которые много лет назад были просто никакими, нейтральными, и