Василиса Предерзкая - Маргарита Блинова

собственной груди. Еще и свою ногу сверху закинул, прижав мои собственные.

– Пусти. Мне надо в туалет, – сердито выпалила я безотказное заклинание освобождения.

Володар сокрушенно вздохнул, с явной неохотой поднял ногу, убрал руку и откатился в сторону.

Почувствовав свободу, я быстро села, одернула рубашку, по вине чьих-то загребущих рук задравшуюся по самую шею, наклонилась и с трудом нашарила штаны. Ботинки нашлись у входа, а вот куда я кинула куртку, так в темноте и не поняла. Вместо нее схватила со спинки стула куртку мага, решив, что имею полное моральное право воспользоваться его предметом верхней одежды, и поскорее вышла из комнатки.

В действительности я просто искала предлог сбежать, но тело решило, что раз его все равно подняли и заставили одеться, то будет не лишним заглянуть в будочку раздумий.

Ночь выдалась ясной и теплой. Высоко в небе мерцали привычные ко всему звезды. На дальней стороне Щабуду орали песни все еще не угомонившиеся гости купчихи Морозовой. Убаюкивающе шуршала листва в кронах, и подпевали кузнечики.

Уже на обратном пути в дом я притормозила и задумчиво прислушалась, стараясь понять, что насторожило меня в общей умиротворяющей атмосфере глубокой ночи. В безотчетной тревоге покрутилась на месте и решила проверить свою новоприобретенную лошадку с крайне неаппетитными гастрономическими предпочтениями.

Обойдя дом, уверенно шагнула в сарай, куда конопатый мальчишка увел наших лошадей, и пошла по проходу, заглядывая в каждый денник. Две хозяйские лошадки мирно спали, устроив головы друг у друга на спине. Тяжеловоз сотницы развалился на полу денника и иллюстрировал собой фразу «спать без задних ног». Бергамот, единственный, кто остался на ногах, зачем-то уткнулся рогатым лбом в противоположную от входа стену и громко, выразительно храпел.

Моей лошадки нигде не было.

Постояв в недоумении у закрытого денника, я дернула щеколду и заглянула внутрь. Даже от входа было понятно: моя всеядная красотка провела здесь какое-то время. На кирпичной перегородке виднелись отпечатки зубов, в кормушке торчал хвостик от недоеденной морковки, на полу благоухало свидетельство хорошего пищеварения, которому даже издохший петух не встал поперек кишок.

– Ну и где ты? – вслух посетовала я и услышала тихий испуганный визг.

Помянув лешего, выскочила из конюшни, завернула за угол здания. Там обнаружилась подвода с мешками и совершенно чужая черная лошадь с широкой белой полосой на морде.

Приглядевшись, я заметила, что в пасти у нее болтается нечто большое и мохнатое. И вот это мохнатое истерично верещало, извивалось и щелкало зубами.

– Ах ты колбаса с копытами! – вопило существо. – Да ты в курсе, на кого я работаю? Знаешь, что он с тобой сделает? Да ты по живодерне мечтать станешь! По кнуту плакать будешь!

Вернув себе возможность адекватно мыслить, я подошла и громким шепотом уточнила:

– Что здесь происходит?

Живность развернула ко мне морды, после чего лошадь выплюнула хвост болтавшегося существа и с радостным ржанием побежала ко мне.

– Девочка, это ты? – охнула я, признавая в абсолютно черной лошади прирученную белоснежную красотку.

Все еще недоверчиво коснулась мягкой шерсти на шее, убедилась, что это не краска, в которой мое чудо-юдо умудрилась испачкаться, или что похуже, пропустила между пальцев гриву и не удержалась от справедливого:

– Но как такое возможно?

Лошадка ткнулась мягким носом в мою ладонь, мол, давай обсудим это потом, точно кошка быстро и внезапно прыгнула в сторону и ударила копытом о землю, прижимая хвост попытавшегося прошмыгнуть мимо существа.

– Кто там у нас, девочка? – спросила я, вглядываясь в рычащую добычу лошади.

Больше всего этот зверек смахивал на лисицу. Закругленные кончики ушей, острая наглая мордочка, вытянутое тело и длинный пушистый хвост. Вот только был зверь не привычного рыжего или черного окраса, а чисто-белый, чего за местными лисами никогда не водилось. А еще наши лисы не умели говорить.

– Я гроза и ужас! Трепещи и падай ниц, женщина! – верещал пойманный, бросаясь то на меня, то на лошадь.

– Боюсь-боюсь. Аж коленки трясутся перед грозным лисом, – усмехнулась я.

– Я не лис! – возмутился пушистый, гордо выпятив грудь. – Я песец. И вам всем теперь звездец!

Лошадка ехидно фыркнула и убрала копыто с белоснежного хвоста, видимо, давая странному белому лису продемонстрировать, на что тот способен. И тот с радостью принял вызов.

Встал на задние лапки, выставил перед собой передние и, смешно пританцовывая и подпрыгивая, бойко выкрикнул:

– Ну! Подходи по одному. Я вас всех сейчас тыщ-тыщ! – Песец внезапно замер, выпучил глаза и испуганно выдавил: – Ты глянь…

Я доверчиво обернулась, лошадь повторила движение.

Секунду мы любовались покосившимся забором с высоким кустом малины, высматривая в них опасность, а когда повернулись, задиристого зверька уже и след простыл. Только несколько белоснежных шерстинок медленно кружили по земле.

Мы с лошадкой посмотрели друг на друга.

– Ничего не хочешь мне сказать? – уточнила я, скрещивая на груди руки. – Например, с каких это пор лошади начали менять цвет шкуры? Или как эти самые лошади умудрились сбежать из закрытого денника?

Нахалка выразительно зевнула, притворилась сонной и метнулась в конюшню. К тому моменту как я зашла внутрь, она уже стояла в положенном для нее месте, опустив хитрую морду вниз, и выразительно посапывала.

Я посмотрела на закрытую щеколду, на обманщицу, тяжело вздохнула и махнула рукой.

Завтра. Разберусь с этой аномалией завтра.

Вернувшись в дом, я тихонько прокралась по коридору и толкнула дверь. Комната, где мы с Володаром уснули, оказалась проходной, и чуть дальше, за деревянной перегородкой, располагалась еще одна, где хозяйка постелила нам с сотницей.

Если осторожно проскользнуть мимо спящего мага, по пути вернув на стул его куртку, и лечь в закутке, то наутро можно сделать вид, что ночь я провела здесь, а не в постели с магом.

План был хорош и нравился мне с каждым шагом все больше, но стоило переступить порог комнаты, как взгляд зацепился за Володара. Он сидел на кровати, спустив босые ноги на половицы, и молча смотрел на меня.

– Ты чего не спишь? – шепотом посетовала я, внутренне негодуя из-за того, что прошмыгнуть мимо уже не выйдет.

Володар поднялся. Одним хищным движением оказался подле меня, обнял за талию. Рывком притянул к себе и поцеловал.

Накинутая на плечи куртка шумно соскользнула на пол. Жалобно треснули швы на рубашке, под которую забралась чужая рука. Радостно подалось навстречу ласкам тело, а мои руки словно зажили своей жизнью. С давно скрываемым интересом коснулись груди мужчины. Спустились вниз, провели кончиками пальцев по поджарому животу.

Володар на миг задохнулся и прервал поцелуй.

Возбужденные, жадно глотающие воздух ртом, мы уставились друг на