Теория невероятности - Александр Акимович Скляр

– Да, нимб, наверное…

– Откуда он у тебя?

– С тех мест, из которых мало кто выбирается, – напустив тумана, ответил Брыня.

– Вот как?..

В возникшую неожиданно паузу вклинилась Изабелла Викторовна – любимая тёща Алексея с некоторых пор. Шла с сумками с базара, да не могла пройти мимо столпотворения – думала, дефицит продают. Глядь, а тут её зять, а рядом!.. Она бросила сумки, упала на колени и с испугу заголосила:

– Ваше высокоблагородие! Не велите казнить! – он у нас святой, чудеса творит… Меня, тёщу свою, с того света вытащил! Да, и сами посмотрите – у него над головой нимб витает.

– Да, и впрямь небылица: если свою тёщу не отпустил в мир иной, то это воистину – чудо. Встань, женщина. Негоже по нынешним временам на карачках стоять, даже перед президентом. Зови меня – господин президент… по-простому. А то выдумала – высокоблагородие! Звучит заманчиво, конечно…

– Изабелла Викторовна, ступайте домой – вам пора лекарства принимать, – позаботился зять о тёще.

– Вот вам, думаю, пример идеальной семьи, – обратил внимание присутствующих президент. – А говорят, что у нас всё плохо. Не то, что плохо, а просто, беспорядка много. Но с таким народом, быстро поправим недуг, устраним поломки… Что, святой, – пойдешь ко мне на службу? Верно будешь служить – озолочу. – Николая-президента потянуло на добрые дела, как на отдушину в президентской жизни. – Выбирай: или ко мне на службу, или на гильотину? – пошутил глава народа.

– А это, разве, не одно и то же? – отшутился Алексей.

– О! Да я смотрю, вы ещё и шутник. Такие – мне нужны. Потому как ходят у нас, там… с этакими серьёзными лицами – умность изображают. А спроси что, так заплетут такую ахинею, что готов первого конюха в госсекретари назначить.

«Ну что ж, – подумал Брыня, – не удалось в психиатрической лечебнице закрепиться, может, во властных структурах замену найду? Нимб – он своё дело делает».

– Нашего Лёшу президент себе в помощники определил! – прокричала голосом сборщика утильсырья Изабелла Викторовна, едва войдя во двор дома.

«Да знаем, знаем», – ответил двор, завистливо потупив глаза.

Лешина тёща не могла стерпеть того, что свежая новость обошла её на финише. Она агрессивно бросила сумки с продуктами на землю, и вновь прокричала, копируя сборщика:

– Откуда?!

Ей сообщили, что свежая новость быстрее ветра летит – это уж факт. Пришлось согласиться и смириться.

– Нам теперь в доме трубы на новые поменяют? Старые-то текут безбожно, – предположил один из жильцов.

– А мне унитаз заменят на новый за счет социальных фондов? – поинтересовался следующий.

– Держи карман шире! – гаркнула в ответ тёща. – Вам, если мёд, так ложкой – всё бы бесплатно, всё бы на дармовщину, – встала на защиту государственных интересов Изабелла Викторовна.

– Но хоть ворота въездные во двор отремонтируют? Ведь на соплях держатся – того, гляди, упадут.

Изабелла Викторовна изобразила строгость на лице и на все пожелания соседей наложила свою резолюцию:

– Вам бы только сосать с государства последние соки, да жилы вытягивать – оно ж не ваше, а так – ничьё. – Лешина тёща за один час превратилась с яростную патриотку и защитницу интересов государства. – Нет, чтобы собраться, взять инструмент, купить материалов и дружно всем вместе, устранив неполадки, погасить неудобства. Что вам, например, в субботу мешает объединиться и все ваши же пожелания превратить в жизнь? Вот то-то же – лучше в пивном баре водку жрать, чем себе благо сделать. В этом тоже виновато государство?

Обличив соседей в лености и нежелании трудиться для своего же блага, Изабелла Викторовна уже ступила на первую ступеньку крыльца, как какой-то наглец потянул её сзади за юбку. Приняв такую дерзость за противодействие соседей её патриотическим речам, Лешина тёща выплеснула возмущение наружу в виде внезапно извергнувшегося вулкана. Но оглянувшись, увидела, группку детей, один из которых и дёрнул по-детски за юбку.

– Тётя Иза, а детскую площадку нам дядя Леша сделает? – непринужденно спросил малыш под одобрительные взгляды своих друзей.

«Тётя Иза» уже была готова изрыгнуть раскалённую лаву на головы мнимых недоброжелателей, как увиденное, заставило её переменить гнев горгоны на ласковый взгляд любящей матери:

– Ну, конечно же, сделает. Дядя Лёша добрый – он даже ни одного таракана не убил, потому что – как ни как, а всё ж живая тварь, и кормушку для них под столом устроил… И вам площадку устроит.

Изабелла Викторовна, считая разговор оконченным, повернулась и лишь успела занести ногу на следующую ступеньку, как сзади её снова потянули за юбку. Застёжка не выдержала потуги и оборвалась, высвободив юбку от обязанности облегать причудливые телеса тёти Изы. Телеса обнажились. Всё тот же малыш, не обращая внимания на оголившуюся перед ним тётю, спросил:

– А когда дядя Леша сделает площадку?

Тот, кому в жизни не довелось видеть горгону, не много потерял в эмоциях доставшихся соседям от взорвавшейся Изабеллы Викторовны. Ярость и гнев были такой силы, что всё живое во дворе, включая выгуливающихся кошек и собак, замерли каменными бездыханными изваяниями. Разобрать слова, как после ни старались вспомнить, не представлялось возможным. Это был сплошной рёв, захлёстывающий слова, стоны, визг и ещё бог знает какие человеческие выделения. Примерно так в кино изображают налёт вражеской авиации. За это время никто не пошевелился, не вздохнул, не моргнул.

– Так, когда же дядя Леша сделает площадку?.. – малыш по-взрослому требовал указать точное время выполнения работ.

Эта сигнальная фраза всех вернула к жизни: тётя Иза, подхватив рукой юбку и побросав сумки, помчалась по лестницам домой. Соседи задвигались, зашумели. Собаки загавкали. Дятел продолжил долбить кору дерева во дворе.

Друзья-собутыльники приветствовали появление Брыни в пивном баре поднятыми кружками с целебным, по данным некоторых медицинских работников, в основном: санитаров, шоферов, уборщиц, – напитком. Пиво пенилось, искрилось, играло янтарём.

С этого дня друзья стали любить Брыню значительно сильнее прежнего, одновременно завидуя и втихомолку мечтая, чтобы он где-нибудь больно оступился. Не хорошо отличаться от товарищей положением – это чревато неискренностью.

«Брыня! Если ты смог укротить тёщу, то ты действительно святой, – зашумели друзья. – А то, что мы в данный момент не видим нимб у тебя над головой – похоже, он просто вышел пообедать. Без нимба в свиту президента никак не попасть, как ни хитри, а ты попал. Так что он у тебя настоящий. Только теперь следи за ним и своей святостью, которую можно легко уронить на государственной службе. Там же, как в авгиевых конюшнях… смрад, да и среда далеко не божественная.