Я мыслю, значит, я существую - Max Maximov

— расстояние между ними было метров двести. Существо остановилось, развернулось к Алёне, высвободило одну ногу и подъемом стопы с размаху ударило девушку по лицу. Хватка Алёнина тут же ослабла, и монстр бросился дальше в сторону леса.

Следователь, стоя на коленях, пыталась прийти в себя. Во рту было солёно из-за крови. Изображение двоилось, а голова и всё лицо раскалывались от боли. С носа и губы текла кровь. Асфальт под Алёной кружился, уходя по дуге в сторону, но потом тут же оказывался на своем месте и снова уходил. Амплитуда движения асфальта с каждым разом становилась всё меньше, и вскоре этот неприятный эффект от сотрясения мозга пропал полностью.

Звон в ушах все еще стоял. Девушка осторожно поднялась и сделала шаг вперед. Поняв, что вестибулярный аппарат её в норме, забыв про боль, она побежала вперед сначала трусцой, потом постепенно ускорилась.

Голоса сзади начали доходить до её разума. Все это время Ласкин и Федя кричали ей, но мозг Алёны до этого их игнорировал. Когда мужчины на бегу поравнялись с ней, Федя схватил девушку за плечи и остановил.

— Куда ты?! Давай в машину! — произнес Кошкин.

Тут Алёна сообразила, что она же ехала на УАЗе. Ощущение реальности полностью вернулось к ней.

— Дай ключи! — кричал Ласкин, — быстрее!

— Они в зажигании! — Алёна рванула к авто.

За руль она успела прыгнуть вперед Кошкина. Некогда было спорить и объяснять ей, что лучше бы сейчас Фёдору управлять машиной, поэтому мужчины просто молча залезли в салон, и Алёна, не дождавшись, пока Ласкин захлопнет дверь, резко тронулась с места.

На скорости восемьдесят километров они съехали с асфальта на грунтовую дорогу, а после, притормозив до пятидесяти, выскочили на поле. Девушка включила дальний свет, и они увидели впереди силуэт человека, который в то же мгновенье исчез в густоте леса.

— Догоним! — крикнул Кошкин, подпрыгивая в трясущемся салоне Патриота, справа от Алёны. Следователь двумя руками держала вибрирующий руль. Ласкин, сидевший сзади, схватился здоровой рукой за поручень на потолке, чтобы не летать по салону.

— Давай быстрее! — кричал Вася, — гони! Чего ты плетешься пятьдесят км!

— Перевернемся! — ответила девушка.

— Они убьют его!

Алёна переключила на пятую скорость и вдавила педаль газа! Пыль сзади машины стояла столбом! Не доехав до леса метров пятьдесят, правое переднее колесо УАЗа попало в глубокую яму, и автомобиль резко развернуло на девяносто градусов, а после он с грохотом покатился, пропахивая поле. Все трое пассажиров были не пристегнуты и потому, на протяжении того времени, пока УАЗ делал четыре оборота вдоль продольной оси, Алёна, Федя и Ласкин бились всеми возможными частями тела о внутренние поверхности салона.

***

Кошкин вылез первым из перевернутого помятого УАЗа, лежащего сейчас на крыше. Феде пришлось двумя ногами выталкивать заклинившую дверь. Он быстро, буквально за несколько секунд, ощупал себя, пошевелил отдельно каждой конечностью и понял, что все цело. Федя помог выбраться Алёне — подхватив ее своими могучими, мясистыми руками за подмышки, аккуратно вытащил её через разбитое окно. Ласкин, кое-рак работая одной рукой, выполз из машины лишь на половину и замер, кряхтя и постанывая. Кошкин обхватил его за торс, быстро поднял и поставил на ноги, будто Ласкин ничего не весил.

— Все целы? — спросил Фёдор, внимательно осматривая с фонариком в руках оглушенных и опустошенных товарищей, взгляд которых был мутным. Тоненькая струйка крови стекала по левому виску Ласкина, а правя бровь его был рассечена, но кровотечения из сечки не было.

— Надо бежать! — Вася резко развернулся и бросился к лесу.

— Стой, — Кошкин побежал за ним, — по одному не ходим! Еще и без фонаря!

Ласкин, казалось, не слышал полицейского.

— Если они тебя убьют, то кто будет спасать сына! — крикнул Кошкин, и после этой фразы Вася остановился.

— Прошу вас, — Ласкин обернулся. Говорил он сквозь слёзы, — идемте быстрее!

— Мы идем, но не надо от нас отдаляться. Это опасно, — сказал Федя и посмотрел на Алёну, у которой всё лицо было перемазано кровью. Верхняя губа распухла, а под глазом назревал синяк.

— Идти можешь? — спросил он у девушки.

— Да.

— А бежать?

— Да.

— Тогда все за мной! Вперед меня не суемся! — Фёдор направился в сторону Леса и вскоре перешел на легкий бег. В левой руке он держал фонарь, а в правой пистолет.

— Алёна, — продолжил Фёдор, — направляй меня к проходу. Смотрим в оба! Нас может ждать засада! В лесу переходим на шаг!

***

Алёна пыталась связаться по телефону с Володей, но тот не отвечал. Потом девушка звонила Якуту — тоже тишина. Капитан, как абонент, вообще был недоступен. Она сразу поняла, что их всех, вероятно, уже нет в живых. Фёдора и Васю следователь предупредила об этом. Кошкин настороженно шел впереди, держа оружие наготове. Вдалеке раздался звонок телефона, и Федор замер, подняв руку с фонариком, и жестом показал, чтоб замерли и остальные.

— Это я, — сказала Алёна, — а звонок исходит из телефона Володи.

Шли на звук звонка. Фёдор светил фонарем по сторонам. Алёна держалась возле Ласкина, который постоянно озирался. Всюду были слышны какие-то звуки — то шелест, то скрип, то крики птиц. На самом деле, это были обычные шумы леса, но сейчас, в такой обстановке, да еще и ночью, шумы эти казались зловещими, предвещающими опасность.

Небольшой сектор света впереди, исходящий от полицейского фонаря Кошкина, давал мало информации о ситуации вокруг. У Алёны фонарь на телефоне вообще еле светил, а Вася свой телефон оставил дома. Слева, справа и сзади от Алёны и Ласкина была непроглядная темень. В те направления, куда не были направлены лучи света, даже и вглядываться не было смысла — дальше, чем на расстояние вытянутой руки, ничего видно не было.

Звук мелодии сигнала становился все громче, казалось, до него оставалось метров десять.

Тело Володи лежало на спине. Руки его были вырваны вместе с рукавами рубашки. Как только девушка увидела обезображенный труп, она сразу же выключила звонок. Федя подошел к несчастному Вове, присел и провел рукой по его лицу, закрыв ему глаза. Алёна стояла позади Кошкина, а Вася направился к поломанному кустарнику, в котором находился проход.

— Надо иди. Нет времени заниматься погибшими, — сказал Ласкин и оглянулся на товарищей, — мне очень жаль этих ребят и капитана, но я не могу медлить. Вы со мной?

— Федя, пойдем, — произнесла Алёна.

Кошкин поднялся. Нижняя губа этого здоровяка дрожала, потому как Федя изо всех сил старался не заплакать в первую очередь из-за капитана. С Володей и Якутом Кошкин не общался, максимум, они могли поприветствовать друг