Иль Мактуб. Судьба Эмира - Ульяна Соболева

— Не трогай меня, — прошептала я, и мои слова были холодными, полными боли. — Не смей.

Ахмад на мгновение замер, но затем убрал руку. Я чувствовала, как всё напряжение, что было внутри нас, нарастает, как натянутая струна. Но сейчас не было времени для выяснений. Сейчас главное — найти наших детей.

Когда мы приехали на завод, всё внутри меня сжалось. Охранники уже были на месте, окружив здание, готовые к любым действиям. Ахмад ринулся вперёд, но я остановила его.

— Подожди, — я едва дышала, но смогла взять его за руку, чтобы остановить. — Аят… Она вывела их не просто так. Это что-то значит.

— И что это должно значить? — его голос был полон гнева, но я видела, как он пытается держаться. — Кто-то подставил её? Кто-то заставил её?

Я не могла ответить. Всё казалось слишком нереальным. Всё, что я знала, — это то, что наши дети могут быть где-то там, в опасности.

- Здесь может быть ловушка…

Мы вошли в здание завода. Внутри было темно, воздух был затхлым, пахло ржавчиной и старым маслом. Каждый шаг эхом раздавался по пустым коридорам. Я чувствовала, как напряжение пронизывает воздух. Охранники шли впереди нас, проверяя каждый угол, каждую дверь.

— Миша! Саша! — мой голос дрожал, я пыталась сдержать панику, но внутри всё клокотало.

Ахмад шёл рядом со мной, его лицо было напряжённым, глаза метались по сторонам, как у хищника, готового к атаке. В какой-то момент мы услышали слабый звук — тихий шорох. Я бросилась вперёд, даже не думая, куда бегу. Моё сердце стучало так, что казалось, оно вот-вот вырвется наружу. И тогда я их увидела. Миша и Саша. Они лежали на холодном полу, связанные, беспомощные, их лица были бледными, измождёнными. Я бросилась к ним, падая на колени, мои руки дрожали, когда я касалась их лиц, проверяла пульс, искала признаки жизни.

— Саша… Миша… — я всхлипнула, развязывая верёвки. Миша тихо застонал, открыл глаза, но Саша был неподвижен.

— Ахмад! — крикнула я в ужасе, не зная, что делать. Штанина светлых брюк была окровавлена, словно что-то проткнуло его ногу и было безжалостно выдрано.

Ахмад подбежал ко мне, схватил Сашу на руки. Его лицо было белым, как мел, и я видела, как страх сковывает его так же, как и меня.

— Его нужно в больницу! — рявкнул он охранникам.

Всё внутри меня кричало, но я не могла произнести ни слова. Саша. Мой мальчик. Мой сын… Но ведь Амир сказал… Что он не мой? Ахмад посмотрел на меня, его лицо исказилось от боли.

— Он потерял много крови…Ему будет нужна кровь, — сказал он тихо, его голос был резким, но полным отчаяния. — Твоя кровь. Она идеально подойдёт. Так уже было…

Я замерла, не понимая, что он говорит. Моя кровь? Но Амир сказал, что Саша не мой сын… Значит ли это, что Амир солгал? Или Ахмад солгал?

Мир передо мной плыл, я не знала, кому верить. Всё смешалось. Но я знала одно — я должна была спасти Сашу, любой ценой.

Миша сидел у меня на коленях и сжимал меня своими маленькими ручками, вздрагивая и всхлипывая.

***

Когда мы были в больнице, Саша был подключён к аппаратам. Я сидела рядом с ним, держа его маленькую руку, мои глаза были прикованы к его бледному лицу. Всё, что я знала, всё, что я чувствовала — это страх. Страх потерять его. Врачи сказали, что мальчик видимо напоролся на кусок арматуры, кто-то вытянул его из раны…Но малыш потерял много крови и испытал болевой шок.

Я была в замешательстве. Амир сказал, что Саша не мой сын, но моя кровь подошла для переливания идеально. Как это возможно? Неужели Амир солгал мне? Ахмад стоял рядом со мной, его глаза были полны боли. Я чувствовала, что в его сердце сейчас то же, что и в моём — боль и страх за детей.

— Мы найдём Амира, — сказал он тихо. — Я не знаю, почему он это сделал, но я узнаю правду.

Я не ответила. Моё сердце было разорвано на части. Всё, что я могла думать, — это о своих детях. О том, что теперь я не могу верить никому.

Глава 19

Я не могла больше это держать в себе. Это сжигало меня изнутри, каждое слово Амира, каждая его правда, каждая деталь о том, что произошло, разрывала меня на куски. Я чувствовала, как всё внутри меня умирает, как тлеет в глубине души. Я больше не могла молчать.

Ахмад стоял передо мной, его взгляд был тёмным и мрачным, будто он знал, что я собираюсь сказать. Он смотрел на меня так, будто что-то почувствовал заранее, но не мог понять, откуда исходит угроза. Я сидела напротив него в больничной палате, где Саша спал на кровати. Его лицо было бледным, кожа словно прозрачная. Мы вышли на балкон. Ахмад нервно курил, а в моём сердце кипела ненависть. Она росла день ото дня, начиная с того момента, когда Амир рассказал мне правду. И теперь я была на грани, готовая выплеснуть всё, что накопилось за эти дни. Моя кровь кипела от обиды, ярости и боли. Я должна была это сделать. Пусть после этого Ахмад меня уничтожит! Плевать! Я не могу видеть все это притворство! Я хочу знать где правда?

— Ахмад, — я произнесла его имя, и он сразу же поднял глаза на меня. Я видела, как его мышцы напряглись, как он весь собрался, как будто чувствовал надвигающуюся бурю.

— Что? — его голос был ровным, но я видела, как в его глазах блеснуло беспокойство.

Я вдохнула глубоко, но это не помогло. В груди, в голове — всё разрывалось на части, когда я начинала говорить. Я больше не могла это держать в себе.

— Амир… — начала я, но голос сорвался. Я закрыла глаза на секунду, заставляя себя собраться с мыслями. — Он рассказал мне всё, Ахмад. Всё.

Я видела, как он сразу напрягся. Как его челюсть сжалась, как мышцы на лице стали жёсткими, будто он уже предвидел, о чём я собираюсь говорить, но не мог остановить этот поток. Я продолжала, не давая ему времени переварить.

— Он рассказал мне о Рамиле, — мой голос стал тише, почти шёпотом, но