От Заполярья до Венгрии. Записки двадцатичетырехлетнего подполковника. 1941-1945 - Петр Боград

Последний попробовал жидкость на язык и дал авторитетное заключение о том, что спирт хорош, можно его пить. Бросились туда и ординарцы. Но когда я и Николай Огарков узнали, что происходит, мы своим ординарцам запретили ходить за спиртом. Все те, кто употреблял спирт, а это оказался спирт метиловый, тяжело отравились, а некоторые погибли. Первым скончался майор Косырев (бывший директор пивзавода в городе Донецке), затем «тихоня» Петя Зайцев (майор, начальник разведки дивизии), заместитель начальника связи (капитан) и др. Некоторые ослепли… Всего у нас пострадало 42 человека.

По прибытии в район разгрузки юго-западнее Будапешта главные виновники происшедшего безобразия – начальник эшелона и начальник химической службы майор Гуркин – были отданы под суд. Первый получил 10 лет, второй 8 лет с отбыванием наказания на фронте при исполнении служебных обязанностей.

После разгрузки части дивизии получили приказ сосредоточиться в районе населенного пункта Кишкухлацзаза, а затем совершить марш, переправиться через реку Дунай в районе Аунафельтвар и сосредоточиться в районе Шерегельеш, что в 12–15 километрах юго-восточнее города Секешфехервар.

Самым трудным участком этого маршрута был участок с переправой по разрушенному железнодорожному мосту в районе Аунафельтвар.

Начальником переправы был лично начальник инженерной службы фронта генерал-полковник Котляр[40]. Мимо него пройти было невозможно – он стоял на левом берегу Дуная и, несмотря на беспрерывную бомбежку, пропускал войска, которые буквально бегом проходили по мосту. В ходе этого перехода пострадал командующий артиллерией дивизии полковник Сенченко, у которого за недисциплинированное поведение генерал-полковник Котляр отобрал «виллис».

Пострадал на этом переходе и начальник штаба дивизии полковник Безрукавый Григорий Семенович – упал с лошади и сломал ногу. В ходе марша мне пришлось принять на себя исполнение обязанностей начальника штаба дивизии, и до середины апреля я выполнял эту работу, обеспечивая командиру дивизии управление частями. Замечаний или нареканий за все это время в мой адрес со стороны командира дивизии, командира или штаба корпуса не было.

К середине января дивизия сосредоточилась в районе Шерегельеш и находилась в резерве 3-го Украинского фронта (командующий фронтом – Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин[41], член военного совета генерал-полковник Желтов, начальник штаба генерал-лейтенант С. П. Иванов[42]).

Задача дивизии заключалась в том, чтобы произвести рекогносцировку двух направлений: первое – на Бичке и второе – южнее Секешфехервар – и быть в готовности к вводу в бой.

14 и 15 января мы выехали с группой офицеров во главе с командиром дивизии в направлении Бичке и провели там очень тщательную разведку. Командир корпуса генерал-майор Артюшенко заслушал нас, и мы вернулись в штаб дивизии, где получили новую задачу внезапно.

Обстановка в полосе 3-го Украинского фронта к середине января сложилась очень напряженная. Фашистские войска на правом крыле фронта продолжали оказывать упорное сопротивление в окруженном Будапеште. В центре, в районе города Секешфехервар, шли упорные кровопролитные бои с переменным успехом, и лишь на левом крыле фронта в полосе 57-й армии (командующий генерал-полковник Шарохин[43], член военного совета генерал-майор Цинев[44], начальник штаба – генерал-майор Верхолович) была сравнительно спокойная обстановка.

Предпобедный драп

Жизнь распорядилась так, что военные судьбы Огаркова и моя тесно переплелись. Вместе мы переживали плохое и хорошее, победы и поражения. Боевая обстановка непрерывно меняется, она таит в себе неожиданности, плюсы могут внезапно смениться минусами и наоборот.

В победном сорок пятом случалось и так, что наши части и подразделения теряли успех и вынуждены были отступать; иногда приходилось даже спешно ретироваться, другими словами – бежать, чтобы напрасно не расстаться с жизнью.

16 января 1945 года противник на фронте озеро Балатон, город Секешфехервар нанес контрудар силами пяти танковых дивизий (как потом стало известно) с большим количеством артиллерии при поддержке авиации с целью прорыва к реке Дунай и организации коридора для деблокирования Будапешта.

Во второй половине 18 января, получив приказ, мы стали выдвигать дивизию на рубеж канала Шарвиз, западнее Шерегельеш и южнее города Секешфехервар. В авангарде шел 420-й краснознаменный стрелковый полк, и по приказу командира дивизии я с небольшой группой офицеров шел с ним. Когда уже стало темнеть, мы подошли к каналу и стали развертывать полк по восточному его берегу. Справа от него развертывался 596-й стрелковый полк (командир полка – подполковник Данилов), слева одним батальоном прикрывал левый фланг дивизии 715-й стрелковый полк. Главные силы полка находились за левым флангом дивизии. Артиллерийский полк (двухдивизионного состава) развернулся за боевыми порядками 420-го краснознаменного стрелкового полка.

В ночь на 20 января два стрелковых полка дивизии заняли оборону.

Я по указаниям командира дивизии записал в блокнот задачу командиру 420-го краснознаменного стрелкового полка и приказал ему расписаться. Затем я отошел от канала примерно на 800–1000 метров на юго-восток, где у дороги находился артельный дом, и стал оборудовать НП. Примерно через один час прибыли командир дивизии, командующий артиллерией и дивизионный инженер, и я стал докладывать обстановку. Здесь же к домику прибыл один подполковник, представивший документы старшего офицера оперативного управления штаба 3-го Украинского фронта.

Как было установлено, по приказу командующего фронтом в полосе дивизии вдоль канала Шарвиз был развернут истребительно-противотанковый артиллерийский полк (ИПТАП). Представитель оперативного управления настаивал на том, чтобы полк снялся с боевых порядков и перебазировался на север, где, по его докладу, обстановка была более сложной. Не знаю и, пожалуй, не помню, имел ли он лично такое право на переброску полка. Но его убедительные и обоснованные доводы вынудили командира дивизии согласиться с ним. По-видимому, это было правильно, ибо в противном случае танкам противника открывался прямой путь на северо-восток, то есть на Будапешт.

Таким образом, противотанковый полк фронта в эту же ночь был убран с полосы обороны нашей 122-й стрелковой дивизии на другое направление. Между тем танковые дивизии противника прорвали оборону стрелкового корпуса генерала П. В. Гнедина, действовавшего на рубеже город Секешфехервар, озеро Балатон, и с рассветом танки устремились на поспешно занятые нашей дивизией позиции. Части дивизии, используя лишь штатное противотанковое вооружение, стояли насмерть и до полудня отбивали танковые атаки. Были и критические моменты у нас, когда кончились боеприпасы в артиллерийском полку, но каким-то чудом их подвезли, и лично начальник штаба артиллерии дивизии подполковник Котов развез их по огневым позициям.