Стихотворения и поэмы - Елизавета Полонская

Внуку

О тех годах борьбы упорнойС врагами, с голодом, с нуждой, —Как о странице самой чернойНе думай с грустью, мальчик мой!Но помни с нежностью глубокойО людях баснословных лет,Переносивших труд жестокийВо имя будущих побед.

Как я жалею, что по лени,По равнодушью, может быть,Черты тех первых поколенийЯ не сумела закрепить,Когда стихия вся бурлила,Возмущена, потрясена,И чистый жемчуг выносилаИз глубины людской волна.

<1952>

«Мне снилось, прожила я жизнь свою…»

Мне снилось, прожила я жизнь свою,И часть ее украли годы-воры.Я знала радости и знала горе, —И проходила, будто, на краю.

И мысль, живая мысль, во мне кипела,Но я узнала — страшный суд невежд.И горечи загубленных надеждИспила досыта, и сердце омертвело.

Но я живу. И с каждою весной,Как будто прозябая, из-под снегаЖизнь, как зерно, дает росток живой, —И строками владеет моя нега.

<1955>

Акварель

Е.П. Якуниной

Вот предо мною ваша акварель:Ампирный дом горит под летним солнцем,И дерево приподняло панель,Шатром склонясь над слуховым оконцем.

Ему сто лет. Коричневой пыльцойИграет свет в его соцветьях редких,И словно пчел кружится желтый ройНад каждой растопыренною веткой.

Как хорошо! И дальний образ ваш,Художница, встает в воображенье:Мансардное окно. Седьмой этаж.Вы дома. Пыльный Ленинград без тени.

Серебряные косы на виске.Взгляд из-под век, внимательный и чистый,И в сильной подагрической рукеТри веером распахнутые кисти.

<1955>

«Если верный твой друг…»

Если верный твой друг,О котором ты так тосковалаИ кого ты увидела снова,Скажет вдругТебе злое, обидное слово, —Не сердись на него.Это все ничего.Вспомни черные ночи его.

Если искра, которую тыПревращала в домашнее пламя,Разольется внезапным пожаром,Не скажи — это гибель мечты!И друзья, и сыны —Все учились тяжелому делу войны,И победа далась им не даром.Не сердись на него,Это все ничего!Вспомни черные годы его.

<1956>

Поэту

Вот каким ты стал, мой милый:Равнодушным, серым, злым.А ведь я с тобой дружила —С дерзким, смелым, молодым.

Ведь заслушивались людиЯрких выдумок твоих,А теперь — кого разбудитМонотонный, вялый стих?

Время — ломит и героя, —Помню дней былых накал!Он обуглил все живоеИ пощады не давал!

Но сродни поэту пламя. —Опровергнешь мой упрекИ взлетишь, взмахнув крылами,Из-под пепла скучных строк.

<22–27 января 1957, Переделкино>

«В белоснежные букеты…»

С. Виноградской

В белоснежные букетыНарядились сосны.Нет красы такой ни летом,Ни в крымские весны.

Лень морозный, небо синее,Сосны величавые,Разукрашенные инеем,Чуть качаясь, плавают.

Только ворон низколобый,Черный от бессилья,Вдруг вспорхнет в припадке злобы,Снег развеяв пылью.

<Январь 1957, Переделкино>

«Не берег моря и не горный вид…»

Не берег моря и не горный вид,Не лес березовый или сосновый,Пятиугольник мне принадлежит —Пятиугольник неба городского.

Не видеть книг и не читать газет.Лежать, лежать, не сочинять ни строчки.Но мне друзей не запретили, нет!Ко мне враги приходят по одиночке.

Идет борьба. Больничная стенаОт глаз моих сраженья не скрываетИ даже яда я не лишена —Его мне в ухо вежливо вливают.

Врачебных норм не нарушаю я,Не подаю и повод к укоризне, —Я впитываю в продолженье дняПотребную для жизни дозу жизни.

<Апрель-май 1957>

Саше

У речушки ЭльвыПо лесной сторонкеТы со мной за ручкуПроходил ребенком.

«Видишь, — ты сказал мне, —Вместе три листочкаВыросли на стебле,А под ними точка.

Кисленькая травкаЖажду утоляет.Заячьей капустойТравку называют».

Если мне взгрустнетсяВ чаще темных комнат,Заячью капусткуЯ невольно вспомню

Средь песков безводных,На границе смерти,Заячьей капустойУтоляю сердце.

<9 июля 1957, Эльва>

Друг зарубежный в Подмосковье

Комфортабельно устроенДом от верха и до низа.Утром всяк в своем покое,Вечер — смотрят телевизор.

Словно раненая птица,Ковыляете по дому,И за вами волочитсяГоре, старый ваш знакомый.

Тюрьмы, ссылка, униженье,Вспышки радости короткой,Взлет рабочего движенья —И опять, опять решетки.

В холле, под библиотекой,По утрам вы почты ждетеИ с внимательным узбекомБой на шахматах ведете.

Почта! Кто с тоскою жадной,Прислоняясь к стойке этой,Так хватает беспощадныйЕжедневный лист газеты,

Как изгнанники, изгоиСтран прекрасных, стран бесславных,Соблазненные мечтоюО прекрасном счастье равных!

Поглядите взглядом горькимВы на сосны-великаны:Что же там, за снежной горкой?Долы светлые Тосканы?

И орел опустит веки,Так невыносимо бремя…Но надежда в человекеУгасает лишь на время.

<1957>

«Люблю тетрадь “с косыми в три линейки”…»

Люблю тетрадь «с косыми в три линейки»,Где почерк шаткий и еще неловкий,И кляксы на лоснящейся скамейке,И стриженые детские головки,

И чубики упрямые мальчишек,И вздернутые банты у девчонок,И голоса, чей звук высок и тонокПод грозное внушительное: «Тише!»

Люблю их бесконечные вопросы,И дерзкие смешные возраженья,И ненависть старинную к доносу,И к ябеде исконное презренье.

Об этом я и не обмолвлюсь внуку.Пускай растет со сверстниками вместе,Пусть жизненную познает наукуИ честью дорожит, страшась бесчестья.

Что ждет их дальше на пороге века?Как жаль, что не могу быть с ними рядомИ строить вместе счастье человека.

1958

Своевременные мысли

1. «Так незаметно старость подошла…»

Так незаметно старость подошла,За руку не взяла, шагает рядом.Я искоса ее смеряю взглядом:Она как будто мне не хочет зла.

Как будто говорит: «Нас жизнь свела.Пойдем со мной. Дорога мне знакома.Не торопись. Справляй свои дела.Так незаметно и дойдем до дома».

2. «Кто выдумал, что жизнь уходит? Это…»