Квартирник - Роман Феликсович Путилов

решения бюро райкома ВЛКСМ: — Теперь осталось только заявление написать. К проверке ОБХСС вы все подготовили?

За моей спиной глухо хлопнула по полу выпавшая из рук главного бухгалтера кофейная чашка.

— Какой проверке?

— А вам не сказали? По приказу МВД при поступлении заявления о краже, произошедшей в сходных обстоятельствах, всегда проводиться проверка БХСС, вдруг никакой кражи не было, а имеет место мошенничество или растрата. А что, какие-то проблемы?

— Вы пожалуйста пейте кофе, вот пирожные есть свежие, а мы на пять минут выйдем, один вопрос решим неотложный. — присутствующие «комсомольцы» гуськом потянулись на выход, вслед за своим шефом.

Я остался наедине с чашкой кофе, а за дверью несколько голосов, с трудом удерживаясь от того, чтоб не сорваться в крик, одновременно говорили истеричным полушепотом. Наконец дверь распахнулась, и Борис вернулся в кабинет, выглядя при этом несколько смущенно.

— Простите, Павел…

— Давайте просто Павел.

— Видите ли, Павел. Даже не знаю, как сказать. В общем деньги нашлись. Да, они оказались заперты в другое отделение ящика, и, по глупости, туда никто не заглянул. А недавно, мы туда на всякий случай посмотрели, а деньги там. Вот такой вот казус. Скажите, как бы нам заявление забрать и дело все прекратить.

Глава 17

Бесконечные лестницы

Я чуть не захлебнулся кофе:

— Деньги нашлись? Удивительно. И на них можно взглянуть?

— Конечно. Послезавтра. На завтра у нас кассир отпросилась к врачу, а ключ от сейфа только у нее.

— Понимаю. Ну, по большому счёту это не моё дело, нашлись у вас деньги или нет. Для юридических лиц, ой простите, организаций, это дело обычное, всякое бывает. В конце концов, вы — лицо материально ответственное, с вас весь спрос. Давайте, я с вас возьму объяснительную по данному факту и документ с вашими полномочиями приложим. Но кассира мне тоже надо будет допросить, а то прокурор отказной материал не утвердит, больно уж обстоятельства дела странные.

Лицо главного комсомольца заметно расслабилось, очевидно он ожидал, что такой поворот в деле обойдется гораздо дороже. Я продиктовал объяснение, допил кофе и откланялся. Комсомольцы, стоявшие к коридоре под дверью кабинета, хором сказали «До свидания» и стайкой шустрых рыбок проскользнули в кабинет босса, а я, громко топая ботинками, двинулся к выходу. Топот моих ног с каждым шагом ослабевал и постепенно затих, а я на цыпочках вернулся и прижался ухом к двери кабинета.

— Как прошло? Как он отреагировал? — не знаю, кто из мужчин спрашивает.

— Как-как! Скривился, но заявление от меня взял. Сказал, чтобы кассир, как выйдет на работу, в РОВД приехала, пояснить, как она нашла деньги, а то прокурор бумаги не подпишет.

— Что-то не нравится мне идея кассиршу в милицию отправлять, мало ли, что и как у нее спрашивать будут. Может сказать, чтобы ее здесь допрашивали, в нашем присутствии?

— Давайте попробуем. Так то мент вроде не вредный. Кофе с пирожным угостим, он и доволен будет.

— Да, мне тоже не нравиться, если Анну Евгеньевну будут в милиции допрашивать, мало ли, что она сболтнет. Надо будем тортик какой ни будь купить и мента угостить, он мне кажется сладкое любит.

— Ну значить решили…

Тут я с ужасом услышал приближающиеся шаги, дверь кабинета стала приоткрываться… Это был крупный залет, мне оставалось только попытаться сделать вид, что я вернулся и только-что подошел к двери.

К моему счастью человек приоткрыл дверь на пару миллиметров, но не вышел, остановившись на пороге кабинета.

— Что, Леха, пошел?

— Ну да, первый час ночи уже, жена скоро выгонит из дома, скажет— иди к той сучке, у которой был.

— Слушай, ты ей столько денег приносишь, что могла бы и…

— К деньгам она уже привыкла, считает, что так всегда было.

Дальнейший разговор я уже не слышал, спиной вперед, на цыпочках, старался побыстрее убежать из ставшего ловушкой коридора.

Свет из открывающейся двери осветил темноту длинного проходя, а я, добежавший до лестничной площадки, стал быстро красться по лестнице вверх.

Мужчина, торопящийся к капризной супруге, быстро побежал по ступенькам вниз, я хотел последовать вслед за ним, но комсомольцам приспичило покурить. Не менее получаса я сидел на холодных ступеньках на два пролета выше, слушая неторопливый разговор соратников или соучастников. ЦНТТМ смело выходил на новый, принципиальный уровень. Задачей ближайших дней было подписание договоров с двумя крупными заводами на проведение научно-технических исследований и разработку принципиально новых систем очистки выбросов. Комсомольские горячие сердца с жаром готовы были включится в решение назревших экологических проблем крупных производств, которы, с момента эвакуации в Город в первый год Великой войны, без устали травили горожан своими ядовитыми отходами. Директора предприятий тоже озаботились экологической катастрофой, о которой подробно писал журнал «Огонек» и выразили готовность авансировать долгосрочные исследования на сто процентов. И тех и других подталкивала к сотрудничеству возможность комсомольцев обналичить перечисленные денежные средства, часть из которых должна была вернуться в глубокие карманы «красных директоров». А молодые сердца, хорошо усвоившие формулу Маркса «Товар-деньги-товар» уже планировали дальнейшее использование тысячных сумм. Из отрывочных фраз я понял, что в схеме участвуют шахтеры из соседней области, автомобили и японская бытовая техника, но разговор оборвался, второй заместитель или помощник распрощался и бодро застучал каблуками по лестнице. Я встал, надеясь, что мое заточение закончилась, но нет — Привалов и красивая главный бухгалтер стали со вкусом целоваться.

Не понимаю такой романтики — двое взрослых людей с громким чмоканьем целуются вреди голых беленных известью стен на пустой лестнице административного здания, хотя в десяти метрах от них, у каждого, есть уютный кабинет с удобными диванчиками, а выше из на два пролета мается загнавший себя в ловушку, вследствие своего крайнего любопытства, незадачливый милиционер. Когда вздохи Елены Алексеевны, которая своей улыбкой надавала мне авансов, а теперь изгибалась стройным телом в объятиях другого, стали меня крайне раздражать, я тихонечко пошел вверх по лестнице, лишь бы не слышать звуков интимного общения, в котором бы я, с огромным удовольствием, заменил Привалова.

На площадке четвертого этажа сиротливо лежала пустая картонная коробка из-под торта. Наверное, какая-то сладкоежка-комсомолка, поленилась дойти до мусорки и спрятала тару из-под съеденной сладости здесь. В остальном, в плоть до последнего, девятого этажа, все было пусто, скучно и уныло. Дойдя до крайней площадки, я стал спускаться вниз, в надежде, что любовники-комсомольцы утолили свой пыл и освободили мне дорогу к свободе. Но на пятом этаже я озадаченно замер — снизу раздавалось приглушенное шуршание, кто-то явно по лестнице, вверх, мне навстречу.