Магия без правил - Кирилл Кащеев

Валерий с Константином и Димоном в шесть рук держались за Богдана, всем своим видом демонстрируя, что если бы не их страшные усилия, мальчишка бы давно вырвался и, наверное, всех тут разметал!

– Трусы! – закричала Оксана Тарасовна. – Девчонка совершенно беспомощна! Она даже моргнуть теперь не может!

– А вроде моргает, – с предельным вниманием всматриваясь в каменно-застывшее Иркино лицо, возразил скарбник Вован. – Или нет?

– Конечно же, нет! – воскликнула Оксана Тарасовна и с нетерпением оглядела мужчин, которые не выказывали желания подойти к стоящей посреди заклятого ромба девочке. Неподвижной, замершей, оцепеневшей, больше похожей на искусно сделанную куклу. Лишь ветер шевелил разметавшиеся черные волосы.

– Неужели я все должна делать сама? – ведьма-хозяйка оглянулась на своих ро́бленных, но те моментально попятились. Лицо Оксаны Тарасовны исказилось презрением. – Отлично, но зачем тогда вы мне нужны? Я одна и дойду до финала!

– Ладно, – неохотно протянул Вован и неуверенно шагнул внутрь пылающего ромба. Настороженно косясь на застывшую Ирку, он бочком подобрался к девчонке и помахал растопыренными пальцами у нее перед глазами. На мертвенно-неподвижном лице девочки не дрогнул ни единый мускул. Остекленевший взгляд продолжал пялиться в пустоту. Вован помахал еще раз и, наконец успокоившись, взялся за ремень висящей у Ирки через плечо сумки.

Застывшие зрачки засветились алыми фосфоресцирующими точками. Рука, ощетинившаяся желтыми когтями, сомкнулась на горле скарбника. Здоровенный мужик взлетел в воздух, как пушинка, и с силой пушечного ядра вылетел за пределы ромба. Повелительница Ночи легко перескочила границу заклятия.

– А я не живая! И не мертвая! – прошипела она. – И не человек! И не зверь! Я – упырь! – пророкотала тварь, и из-под верхней губы блеснули клыки.

Хватка на Татьяниных локтях мгновенно исчезла. Девочка оглянулась – позади никого не было, ее страж словно растаял, только вдалеке слышался частый перестук бегущих ног. Бросив Богдана, пятилась в темноту троица певцов. Топот каблучков ро́бленных тарахтел по булыжникам средневековой мостовой, тяжело бухали ботинки улепетывающих скарбников.

– Бегите, бегите, – зашипела упырица, крадущимся шагом приближаясь к Оксане Тарасовне. – Вам не уйти отсюда, а завтра мне тоже понадобится пища, – и она предвкушающе облизнула бледные губы острым язычком. Фосфоресцирующие глаза поймали взгляд Оксаны Тарасовны. Ведьма-хозяйка беспомощно замерла, неспособная вырваться из-под их гипнотической магии. Упырица довольно заворчала и скользнула ближе. – Глупая, глупая женщина! – свистящее ледяное дыхание покрыло одежду и волосы Оксаны Тарасовны мелкими кристалликами инея. – Ты думаешь, что одна такая умная и предусмотрительная? Разве тебе не объяснили, что магия – штука условная? Ты сковала и ведьму, и оборотня, и человека, – Повелительница Ночи скривилась от отвращения, – но выпустила на свободу меня!

– Я не знала! – простонала Оксана Тарасовна. – Я не знала, что ты стала упырицей!

– Разве можно думать, что знаешь все? – проскрежетала тварь и швырнула Оксану Тарасовну на колени. Из-под верхней губы выглянули поблескивающие в лунном свете тонкие клыки. – Как я голодна! – жадно вздохнула упырица и рванула Оксану Тарасовну к себе, запрокидывая ей голову.

Две невероятно удлинившиеся руки вцепились ведьме-хозяйке в плечи и потянули ее обратно.

– Уважаемая сестрица-упырица, я бы все-таки попросил! – крупная дрожь колотила длинное тело ведущего, но он продолжал цепляться за Оксану Тарасовну и даже подтягивать ее к себе. – Я, конечно, понимаю, у вас потребности, и даже весьма сочувствую, однако же если на квесте одни игроки начнут есть других, это может негативно сказаться на всем бизнесе! Поэтому не могли бы вы отпустить… – пропыхтел он, норовя вытащить Оксану Тарасовну из когтей Повелительницы Ночи.

Тварь оскалилась, жутко зашипела:

– Убирайся прочь, недоупырок, позор рода! Прочь, пока я не расплескала по мостовой твою мертвую кровь! – желтые когти полоснули по рукам ведущего. Упыря-предсказателя смело.

С жадным ворчанием упырица поволокла жертву к себе. Шилья клыков сверкнули над беззащитным горлом…

Упырица замерла, будто вновь оцепенела… В ее собственное горло упирался тупой столовый нож из чистого серебра. Рукоять ножика недрогнувшей смуглой рукой сжимал мальчишка-цыганенок.

– Сама спасибо мне потом скажешь, гадалка, ай, скажешь! – серьезно пообещал он и кончиком ножа чирканул упырицу по горлу.

Омерзительный вибрирующий на грани ультразвука вопль летучей мыши вырвался изо рта твари. Тягучие, как смола, капли черной крови закапали из разреза на белой шее… тут же сменившись тонкой струйкой красной, живой, человеческой!

Существо рухнуло на колени рядом со своей жертвой. Светящиеся алым глаза нашли Богдана и замершую позади него Татьяну, вперились в них долгим взглядом, бледные губы дрогнули, едва слышно прошептав:

– Я помню! Я вас двоих помню! Вы… – и такой знакомый, такой родной голос Ирки Хортицы проорал: – Богдан, ты сдурел, больно же! – она судорожно зажала рукой рану на горле. Желтые когти царапнули шею. Ирка вытянула руку, разглядывая их. – Да-а, на таком и маникюра нормального не сделаешь, – пробурчала она и неуловимым в своей стремительности движением взвилась на ноги. – Бежим! Скорее! – она рванула с площадки на мост.

– Куда? – закричала Татьяна, бросаясь вслед. – Мы же не разгадали загадку седьмого тура! Я даже не знаю, кто такие эти ино… инопланы…

– Инопланетяне! – на бегу выкрикнула Ирка. – Нам не нужно разгадывать! Это все ла́мед-во́вник, понимаешь? На самом деле он все, с самого начала, предусмотрел! И вампира, и веник, и инопланетян – все! Он еще до начала квеста нам все рассказал! Я знаю, куда нам!

– Надо будет… его… поблагодарить… – на бегу прохрипела Татьяна.

– Обязательно! – с леденящей яростью Повелительницы Ночи рявкнула Ирка. – Если я все еще останусь упырицей – его кровь выпью с особой жестокостью! Через уши! – девчонка подскочила к деревянным перилам древнего моста и ткнула желтым когтем в простирающийся у подножия замка луг. – Вот он, упавший космический корабль! – воскликнула она, указывая на бетонный круг с воткнутой в него иззубренной металлической трубой. – А вот семь могилок инопланетян! – коготь указал на семь необработанных камней вокруг. – Местные так называют памятник семи общинам, Стол Согласия! А еще – это самый сильный, самый четкий ведьмин круг, который мне приходилось видеть! Если мы сумеем активировать его – я перестану быть упырицей, а к вам вернется память!

– Ай, кобыла! – выдохнул Богдан на Иркину прочувственную речь.

Девчонка уставилась на него в возмущении:

– Это ты… мне? – и обнаружила, что Богдан, кажется, вовсе ее не слушал. Перевесившись через деревянные перила, он был полностью поглощен созерцанием широкого луга между опорами Турецкого моста и далеким Столом Согласия. По лугу сейчас перемещалось нечто, крайне его заинтересовавшее.

– Ай, не одна, табун целый! – цыганенок восторженно покрутил кудлатой головой. – Крепкие какие, ладные, ай, красавицы-кобылки!

Ирка проследила направление его взгляда.

Спрятавшаяся за тучи луна вышла снова, и стали хорошо видны пасущиеся на лугу кобылицы. Не просто крепкие-ладные, а прямо-таки фантастические, великолепные! Под лоснящимися темными шкурами перекатывались литые мускулы. Кобылы казались могучими, как скалы, и одновременно невероятно изящными. Такой огненный табун могли выпасать сказочные богатыри, в надежде выслужить коня у… Ой! А коня-то выслуживали у… У Бабы Яги!

Девчонка, прищурившись, мысленно примерила на жесткие стриженые гривы… лихие десантные береты. И пришла к печальному выводу, что вот именно эти лошадиные морды она видела всего каких-то три дня назад!

– Это не кобылицы! – с тоской вздохнула Ирка. – То есть кобылицы, конечно… Кобылищи! – с ненавистью выдохнула Ирка. – Это ягишини-кобылицы, дочки Бабы Яги! Проклятая старуха на последнем туре стражу выставила!

Часы на ратуше отзвонили одиннадцать.

Глава 25

Чья бы кобыла ржала?

– Ах, панна Ирина, и что же нам делать? – поглядывая то на Ирку, то на кобылиц, отрезавших дорогу к столь нужным им камням, жалостно спросила графиня Татьяна.

– А давай я их заарканю, гадалка! – сказал Богдан, торопливо сматывая с пояса прячущуюся под ярким кушаком веревку. – На ярмарке в Полтаве такая кобылка рублёв по шесть серебром встанет!

– По семь! – компетентно возразила графиня. – Для скачек тяжеловаты, но в упряжку или на племя…

Ирка беззвучно рассмеялась: ну и цены были в старину! А скажи сейчас любой из ягишинь, что за нее семь рублей дадут, – залягает!

– Это не настоящие кобылы, – остановила она Богдана. – Это ягишини. Пока ты одну ловить будешь, остальные тебя в лужок втопчут.