Два маленьких обмана - Лиз Карлайл

Куин говорил правду. Да и что ему было терять? Эсме уже оставила его. Да и он, сказать по правде, редко вспоминал ее. В Лондоне у него репутация чернее черного и, вероятно, станет еще хуже. Он помнил те ужасные дни, последовавшие за возвращением Вивианы, которые он провел как будто во сне. Он даже думал, не потерял ли рассудок.

За годы разлуки, насколько ему было известно, Вивианы не коснулась и тень скандала. Зачем ей терять свою респектабельность? Она не желала мести. Она даже не хотела его. Ему следовало помнить, что это она уехала, и не без причины.

Ее брак с Бергонци заставлял Куина страдать, но эту боль лучше всего прятать в глубине души.

Куин попытался улыбнуться, но у него это плохо получилось.

– Мы будем придерживаться истории, которую рассказали тете Шарлотте, – предложил он. – Мы встречались раз или два, и я пытался ухаживать за тобой. Ты отвергла меня, и этим все закончилось.

Лицо Вивианы оставалось непроницаемым.

– Этого будет достаточно, – заверил Куин. – Никто не сможет опровергнуть нас, кроме Люси Уотсон, а ей можно доверять.

Наконец Вивиана кивнула.

– Si, этого будет достаточно, – повторила она. – Grazie, Куинтин. Я поеду. До дома Чесли далеко.

Куин отступил в сторону и наклонил голову:

– Да, конечно.

Вивиана повернулась, намереваясь уйти, и длинный шлейф амазонки скользнул через порог кухни. Но в последнюю минуту она обернулась и посмотрела на Куина полными печали глазами.

– Я часто думала, Куинтин, – тихо сказала она. – После того, как я уехала, ты... скучал обо мне? Хотя бы немного? Или я была для тебя просто еще одной шлюхой?

Куин двумя шагами пересек маленькую комнату и схватил Вивиану за руку.

– Не говори так, Виви, – с болью в голосе произнес он. – Никогда не повторяй этого слова.

Вивиана встрепенулась, будто очнулась от сна.

– Распутница – так ты называл меня, – прошептала она. – Разве это не значит шлюха?

Куин склонился и поцеловал ей руку.

– Прости меня, Вивиана, – только и смог сказать он. – Я действительно сказал это, но я был несправедлив к тебе и рассержен. Ты никогда не была для меня такой.

– Почему? – с грустью в голосе спросила Вивиана. – Почему, Куинтин, ты так сердился?

Куину вдруг захотелось все рассказать ей. Снять с души тяжесть этой страшной правды.

– Потому, Вивиана, что когда ты покинула меня, я страдал. Очень страдал.

– Как это было? Как? Мне надо знать. Мне необходимо знать, что эта часть моей жизни была прожита не напрасно. Что она что-то значила. Для кого-то.

Куин выпустил ее руку и горько усмехнулся:

– Вероятно, она была потрачена зря, Виви. Но она что-то значила для меня, если тебе это поможет. Я никогда не думал, что достоин тебя. И когда ты уехала, казалось, что кто-то вырвал из меня мою душу.

Вивиана хотела что-то сказать, но Куин приложил палец к ее губам:

– Ты никогда не была шлюхой, Виви. Не была распутницей. Для меня ты была светом и всей моей жизнью.

Вивиана мягко отвела руку Куина.

– О, Куинтин, не лучше было бы для нас обоих, если бы мы никогда не встретились? – спросила она дрогнувшим голосом. – Наша жизнь была бы проще, а наши сердца меньше страдали.

Куин покачал головой:

– Нельзя оглядываться назад, Виви.

– Я знаю, – прошептала она и, протянув руку, коснулась ею лица Куина. – Я не оглядываюсь назад. Я не могу этого себе позволить. Мне слишком тяжело сомневаться в выборе, который я сделала. Но сегодня я... я просто не знаю.

Куин закрыл глаза и прижался лицом к ладони, затянутой в перчатку. Под мягкой кожей он чувствовал успокаивающее тепло.

– Твое прикосновение как сон, – прошептал Куин. – Сколько раз я просыпался, чувствуя это прикосновение, и понимал, что... это был сон.

– Куин, я... – Вивиана умолкла и покачала головой. – Я никогда не хотела причинить тебе боль. Я даже не знала, что сделала это. Прости меня. Я сожалею, что мы не смогли расстаться друзьями.

– Тогда это было невозможно, Вивиана. – Куин положил руки Вивиане на плечи. Ему очень хотелось обнять ее. – Слишком сложными были мои чувства, которые я испытывал к тебе.

– А теперь слишком поздно? – спросила Вивиана. – О, Куин, я не хочу, чтобы все так и оставалось. Я не хочу умереть старой и ожесточившейся. Я хочу вспоминать свою первую любовь с радостью, а не с сожалением. Неужели не найдется капли симпатии или дружелюбия, которую мы могли бы сохранить после всего, что натворили?

Куин почувствовал, как снова что-то шевельнулось в его сердце. То, что он чувствовал к Вивиане, не было просто симпатией или дружелюбием. И не могло быть.

Потом Куин не мог бы сказать, сама ли Вивиана прижалась к нему, или он притянул ее к себе. Он уткнулся лицом в ее волосы и прошептал:

– Я не знаю, Виви. Не знаю, осталось ли что-нибудь от моего сердца. Иногда я боюсь, что ничего.

– Ты заставил меня страдать, Куинтин. Не стану притворяться, что это не так. Но я не понимала, что причинила тебе боль.

Куин глубоко вздохнул.

– Ты говорила о радости, Вивиана, а не о сожалении, – сказал он. – Возможно, в нашем расставании было столько горечи, что она отравила нас. Может быть, потом мы будем вспоминать твой приезд сюда и сознавать, что мы пытались примириться.

– Мне бы хотелось избавиться от тяжелых воспоминаний. – Вивиана закрыла глаза и прижалась щекой к его груди. – Тысячу раз я думала об этом, Куинтин. О том, что я буду чувствовать, снова очутившись в твоих объятиях. Никакого гнева, а только лишь покой.

Куин прижался губами к ее макушке и вдохнул нежный аромат ее волос.

– Я хотел бы, Виви, снова пережить то время. Я понимаю, нельзя повернуть время вспять. Наши пути разошлись и, вероятно, никогда не сойдутся. Но я не могу сказать, что не перестану думать о тебе.

Вивиана подняла на Куина глаза, и он почувствовал, как по ее спине пробежала дрожь. Она смотрела на него тем взглядом, который когда-то так нравился ему. И тут Куину показалось самым естественным прикоснуться губами к ее губам. Однако на этот раз он был терпелив и не спешил, предоставив ей возможность отказать ему. Но Вивиана не отказала, а только опустила длинные черные ресницы и глубоко вздохнула. Куин осторожно коснулся губами ее губ.

– Виви, дай мне... – хрипло произнес Куин. – Нет, давай мы, Виви, вытесним из нашей памяти тяжелые воспоминания более приятными и добрыми.

Он обхватил Вивиану за талию и притянул к себе. Он целовал ее, вдыхая знакомый, но почти забытый аромат.

Боже, он думал, что больше никогда не будет целовать ее! Возможно, ему не следовало делать этого и сейчас, но губы Вивианы становились такими мягкими и так охотно раскрывались навстречу ему. На мгновение застыв в нерешительности, Куин обвел языком ее губы и раскрыл их. У Вивианы перехватило дыхание, и она всем телом прижалась к нему.