Русальная неделя - Василий Анатольевич Криптонов

— Мяу!

Кот, оказавшись на бревне, торжествующе топнул по нему лапой.

Болото здесь фактически обрывалось. Дальше начинался лес. А может, наоборот — болото пёрло на лес. Да, скорее так. Это объясняет изобилие гнилых деревьев.

Я присел на корточки и всмотрелся в помутневшую после падения лягушачьих трупов воду. И увидел.

— Бро, да ты знал, куда вести!

— Где? Что? — Захар перепрыгнул на соседнюю кочку.

Я показал пальцем в глубину. Там, среди травинок, были намотаны бесчисленные прозрачные ленты с чёрными ядрами.

— Это чего такое? — озадачился Захар.

— Икра.

— Икра⁈

— Угу. Вот сейчас мы этот вопрос и закроем.

Я вытянул руку и скастовал Красного петуха.

В качестве боевого Знака он был — так себе, но на икре сработал не хуже, чем на мертвечине. Даже вода не очень помешала. Она сперва забурлила, а потом в небо рванул целый столб пара. Пар ещё держался после того, как я тормознул Знак.

— Фух! Ну и вонь! — пожаловался Захар.

— Учись, студент, а то так и будешь всю жизнь амулеты подавать, — усмехнулся я.

Надо было подождать, пока пар рассеется, чтобы убедиться, что вся икра уничтожена. Пока ждал, я поднял голову и замер.

В лесу стоял человек. Пар не позволял разглядеть деталей, я даже не понял, мужчина это или женщина. На голову был низко надвинут капюшон.

— Здрав будь! — крикнул я. — Ты за тварей или за охотников?

Человек молча повернулся спиной.

Я прыгнул на бревно. Оттуда — на другое, на кочку и — на «берег». Но было поздно. Загадочный человек — если это был человек — исчез.

— Это кто? — спросил Захар.

— Я у тебя хотел спросить. Ты, пока ночью по Поречью лазил, жениться ни на ком не обещал? А то, может, разгневанный папаша явился по твою душу?

Захар покачал головой:

— Всё бы тебе шутки шутить.

— А что ещё-то делать? Визитку этот хмырь почему-то не оставил.

А ещё — как-то очень уж спокойно он ушёл. Обычно недруги — а это явно был недруг, а не возможный соратник — реагировали на моё присутствие совсем по-другому. Как минимум пытались нанести урон, как максимум — убить. А этот будто приходил с единственной целью — убедиться в чём-то. Убедился и свалил.

Ну, подумаешь, мы с Захаром несколько сотен потенциальных бойцовых тварей уничтожили. Бывает. Главное, уцелело что-то другое. Что-то более важное… Хм-м.

Я посмотрел на кота.

— Скажешь чего, бро?

Кот вёл себя странно. Не мяукал, никуда меня не звал — лишь неотрывно смотрел на то, что осталось от лягушачьего гнезда. Вода ещё сочилась паром, но это ненадолго. Ещё буквально минута — и это место станет не отличимым от любого другого в болоте.

Что-то тут неладно.

Я вспомнил сокрытое под землёй лежбище крысиного короля. Лягушки, вроде — не подземные твари. Ходов не роют, прыгают по поверхности. Но, с другой стороны, и крысы — так себе подземные. Не кроты ни разу. А вот поди ж ты.

— Ну-ка… — я подошёл к источнику пара.

Ухватил меч двумя руками за рукоять и вонзил в мутную воду. До дна определенно достал. Только это было не дно. В смысле — меч вонзился не в податливый ил. Во что-то твёрдое.

— Мяу, — сказал кот.

В зелёных глазах мелькнула тревога.

— Я аккуратно, — пообещал я.

Выдернул меч, выпрямился. И жахнул в то же место Ударом.

Тёмная вода плеснула так, что окатила с головой и кота, и Захара. Мне и самому досталось — доспех-то успел убрать.

Земля под ногами содрогнулась. Но тому, что скрывалось под травой и склизким илом, мой Удар урона не нанёс. Я это откуда-то знал совершенно точно.

Как убедился и в том, что болоту определённо есть, что скрывать.

Процедил сквозь зубы:

— Ах, ты так? Ну, держись!

И долбанул Костомолкой. Раз, потом другой.

Мощный знак черпал из меня силы так же мощно. Пот катился градом. Заболели вдруг кости. Все одновременно, до единой — такая ломка бывает при высокой температуре. Для третьего удара мне пришлось собрать всё, что осталось.

Я скастовал Костоломку в третий раз. Ударил. И — добил. Что бы там, на дне, ни скрывалось, я это что-то добил!

Долбануло так, что полетел с ног. В глазах потемнело. Принимать на грудь столько родий одновременно до сих пор мне не доводилось.

Десять. Десять, мать их, родий!

— Что… ты… такое… — прохрипел я, когда сумел приподняться.

Захар уже сидел рядом со мной, поддерживал под локоть. Кот беспокойно мявкал.

А я смотрел на тёмную поверхность воды. Всплеск от Костоломки уже улёгся, осталась только муть, поднятая со дна. Болото и болото. Ничем не отличается от сотни квадратных километров такого же, простирающегося вокруг. Но, тем не менее, родии откуда-то появились. Да ещё целый десяток! То есть, что-то такое, относящееся к нечисти, я угробил.

Я ждал в расчете на то, что труп раскатанного в блин врага всплывет. Хрен там. Через пару минут потревоженная вода улеглась окончательно, и стало ясно, что трупа, а с ним и костей, ждать не приходится.

— Ну, хоть за родии спасибо, — буркнул я.

Нда. Уничтожать невидимых врагов до сих мне не приходилось. Ответа на вопрос «что ты такое?» я, разумеется, тоже не услышал.

— Что это было? — угадал мои мысли Захар.

— Десять родий.

— Десять⁈

— Угу.

— А что это?

Я вздохнул.

— Ты суслика видишь?

— Нет.

— И я нет. А он есть. Точнее, был… Знаешь, что. Давай-ка валить отсюда аккуратно. Пока плантатор в капюшоне не нарисовался. Что-то мне подсказывает — в этот раз он так запросто не исчезнет.

— Мяу! — сказал кот. Он определенно был «за» всеми четырьмя лапами.

Кот проводил нас до