Наследник олигарха - Чингиз Абдуллаев

А вы можете работать управляющим нашими активами или остаться в нашей компании членом совета директоров.

— Вы с ума сошли? — разозлился Гребеник. — Я предлагаю вам хорошие деньги.

— А я предлагаю вам еще большие деньги. Сегодня, когда цена на нефть так стремительно растет, продавать свои акции — верх безумия. Почему вы считаете меня безумцем? Я предлагаю вам продать мне свои акции, но не продаю свои. По-моему, вы должны понять и мою позицию. Или я не прав?

Гребеник с ужасом смотрел на этого молодого человека. Он даже не представлял себе, что такие изменения произойдут с наследником за несколько дней.

— Они дают вам больше? — вдруг тихо спросил он. — Вы договорились с братьями Глущенко?

— Ни с кем я не договаривался. Но мне кажется нелогичным продавать акции нефтеперерабатывающего предприятия, когда баррель нефти стоит шестьдесят пять долларов. И, судя по прогнозам аналитиков, может стоить все сто. Значит, через год или два каждая моя акция вырастет в цене примерно на сорок процентов. Неужели вы думаете, что я настолько ничего не понимаю?

— Понимаете. Конечно, понимаете. Но мне казалось…

Напрасно казалось. Я молодой человек, и мне еще интересно посмотреть, как работают эти компании и как они зарабатывают для вас миллиарды долларов. Я думаю, будет правильно, если мы дождемся перевода наследства на мое имя, а потом будем решать, как нам поступить.

Гребеник понял, что этот молодой человек ему не уступит. Оставалось сохранить лицо, отступая от намеченного.

— Жаль, — сказал Игнат Юрьевич, поднимаясь с дивана. — Я думал, что вас заинтересует мое предложение.

— Пока нет. — Ринат подумал, что этот тип по крайне мере не должен быть заинтересован в его устранении, ведь иначе ему никто не продаст контрольный пакет акций. — До свидания, — протянул он здоровую правую руку.

Когда Гребеник ушел, в кабинет вошла Надежда Анатольевна. Ринат задумчиво стоял у окна.

— С вами все в порядке? — спросила она.

— Да, — он повернулся к ней. — Как фамилия украинского бизнесмена, который хотел купить дом моего дяди в Лондоне?

— Кажется, Фоменко. Да, точно Фоменко.

— А израильского бизнесмена?

— Эдуард Давидович. Он бывший советский гражданин.

— Я могу вас попросить проверить один факт?

— Конечно. Я вас слушаю.

— Проверьте, не встречались ли раньше эти двое с Владимиром Аркадьевичем либо с его компаньонами. Может, они с кем-то из них вместе работали?

Проверим. Я до сих пор не могу поверить, что Владимир Аркадьевич мог подписать распоряжение о продаже его дома в Лондоне. Ему так там нравилось. Мы специально привлекли к работе одного из лучших английских дизайнеров, чтобы дом был оборудован в старом викторианском стиле. Столько денег ушло на скрытую проводку, заказ старых светильников, люстры. Подбирали обои по особой технологии, все эти английские безделушки для дома. И вдруг такое распоряжение! Непонятно.

— Может, ему больше нравилась вилла в Антибе?

— Там мы как раз предполагали начать ремонт уже в этом году. Хотя и там все нормально, на хорошем уровне. Садовнику, уборщице и консьержу дома мы регулярно переводим деньги.

— Хорошо. — Он протянул ей руку: — Я лечу завтра в Киев, а оттуда в Париж. Надеюсь, что вернусь оттуда живым.

— Не нужно так шутить, — попросила она.

— Не буду. До свидания.

Он вышел из кабинета и в сопровождении нескольких охранников спустился вниз. До машины его провожал Талгат.

— Мы нашли Миллера, — сообщил он. — Детектив будет ждать нас в Париже через несколько дней. Он приедет из Лондона.

Ринат кивнул, ничего не спросив. Он сел в машину.

Обедал он в каком-то ресторане, куда его отвез Анзор. Ринат сидел один, и двое официантов стояли рядом, стараясь предугадать любое движение клиента. Они видели, на каких машинах и в сопровождении какой охраны приехал Ринат. Ему было скучно и грустно.

Вечером он вернулся домой и бесцельно ходил но квартире, напоминавшей ему два огромных футбольных поля с поставленными перегородками. Он вдруг понял, чего здесь не хватает. В кабинете было несколько книг с золотым тиснением, но они были запечатаны в целлофан. Других книг в этом доме не выло. Он был словно неживой, как квартира, выставленная на продажу, для выставки, для демонстрации возможностей современного дизайна.

В гостиной он сел на диван. Посмотрел на темный экран телевизора. Не хотелось слушать никаких новостей или смотреть другие телевизионные передачи. Он знал, что по многим каналам в новостях говорили именно о нем. Газеты вышли с сенсационными подробностями его безумных трат. Писали, что он уже купил добрый десяток машин, раздает деньги направо и налево, назначил безумную зарплату своим телохранителям. Было такое ощущение, что следом за ним все эти дни ходил кто-то посторонний, сумевший услышать и увидеть все, что он делал, но сильно привравший все подробности.

Ринат нахмурился. Потрогал белую кожу дивана. Он был изготовлен из натуральной кожи. Ринат вспомнил, как они целовались на этом диване со Светой. Ему было так хорошо с ней. В конце концов, почему он к ней так несправедлив? Почему так привередлив? Разве он всегда был таким принципиальным? Разве не «халтурил», сочиняя разные глупые истории для глянцевых изданий. Разве не писал за других журналистов? Что нужно было делать молодой женщине, оказавшейся одной в Москве? Идти на панель? Или уехать на Запад, чтобы сгинуть там в каком-нибудь борделе? Или устроиться работать в «Царевич», ублажая сынков богатых олигархов?

В конечном итоге она сделала единственно возможный выбор, решив найти себе влиятельных друзей. Так все поступают, особенно молодые и красивые девушки. Хорошо, что она не пропала, не потерялась, не спилась, не опустилась. Тысячи девушек в ее положении становятся обычными приживалками и содержанками. Многие не видят в этом ничего дурного.

Он посмотрел на свой аппарат. Дешевая модель «Нокии». И про телефон она сказала правильно. Нужно купить себе хороший аппарат. Пусть все сразу видят, какой он богатый человек. И про часы нужно не забыть. Хотя непонятно, почему нельзя носить такие часы, как у него. Они его ни разу не подводили. Неужели так необходимо тратить огромные деньги? К тому же теперь он знает, что эти деньги оплачены в том числе и его собственной кровью.

Ринат встал, чувствуя, как нарастает раздражение. Он вел себя как последний дурак. Как нищий моралист, возмущенный тем, что у популярной певицы были в покровителях банкиры и бандиты. В этом городе большие деньги только у них. И еще у чиновников. Можно подумать, что сейчас есть деньги у академиков, писателей, художников, как это было двадцать, тридцать, сорок лет назад. Все так кардинально изменилось.

Он поднялся в спальню. Когда он вернется обратно в Москву, он обязательно разыщет Свету и скажет, как глупо он поступил, позволив ей уйти. Но с другой стороны… Она так явно любит его деньги. И деньги любого мужчины, кто готов заплатить. Ее красная цена десятка, так, кажется, сказала Тамара. И это было больнее всего.

Он разделся и лег в постель, повернулся на правый бок. Перевязанная рука все еще болела. Он подумал, что ему повезло. Его дальнейшая жизнь оплачена жизнью Николая. Ринат закрыл глаза. Он не хотел больше об этом думать.

Глава 20

Утром они вылетели в Киев. Кроме самого Рината, в его группу попали адвокат Плавник, Тамара, руководитель службы безопасности компании «Ас-тор» Талгат Касымов и двое охранников — Анзор, ставший начальником охраны Рината, и Павел, заменивший Николая и чем-то неуловимо напоминавший прежнего охранника. Возможно, своими габаритами и выражением лица.

В Киев они прилетели утром. В этот октябрьский день в столице Украины шел довольно сильный дождь. В аэропорту их уже ждали две заказанные машины. Иосиф Борисович предложил поехать в отель, но Ринат попросил отвезти его сразу к Алене Бочковой, бывшей супруге его дяди.

Машина поехала к центру. Ринат с любопытством смотрел по сторонам. Это был его родной город, в котором он вырос и который любил с детства. На первомайские парады дедушка всегда брал его с собой. Как он тогда гордился дедушкой, который надевал свою геройскую Звезду и в парадном мундире генерал-лейтенанта выходил вместе с внуком. Это были лучшие дни его жизни. Ринату казалось, что весь Крещатик смотрит на звезду его дедушки и на мальчика рядом с ним. Он подумал, что тогда гордились боевыми орденами и геройскими Звездами, полученными на фронтах. А сейчас больше гордятся деньгами, наворованными у собственного народа. Прошло время, изменились герои. Герои прежних времен защищали свой народ; нынешние герои, не сходившие в экранов телевизоров и страниц газет, его беззастенчиво грабили.

В первом автомобиле ехали Анзор, сидевший впереди, сам Ринат и Иосиф Борисович, устроившийся рядом с ним. Во втором на переднее сиденье уселся Павел, а на заднее Талгат и Тамара. Обе машины вели водители, которые хорошо знали город. Ринат вспомнил свою мать, бабушку. Как счастливо они тогда жили! Первые годы его жизни были словно сказкой, омраченной лишь смертью отца. И дедушка с бабушкой делали все, чтобы он не чувствовал себя сиротой. Но он помнил и другое. Когда после Чернобыля они вместе с дедушкой вышли на парад, было больно глотать. Слюна, казалось, застревала в горле. Многие тогда уехали из Киева. Его дедушка не уехал. Он не только прошагал на этом параде в строю ветеранов, но и остался до вечера на параде. Может, поэтому он так быстро умер.