Под парусом мечты - Сара Ларк

Сделанные Курой интерпретации хака все больше отдалялись от традиционных представлений; она приспосабливалась к западным стандартам и требовала того же от музыкантов-маори. И самые лучшие из них оказались не готовы к этому, они громко спорили и иногда совершенно внезапно оставляли труппу. Поэтому Кура и Уильям решили ангажировать не настоящих маори, а метисов-пакеха, которые, кроме всего прочего, больше соответствовали западным представлениям о красоте, и это все чаще становилось главным критерием при отборе. Уже появились учителя танцев и импресарио, которые набирали и обучали новичков для шоу. Кура и Уильям путешествовали с огромной свитой, заполнявшей пять спальных вагонов и один салон-вагон. Частные вагоны прикрепляли к регулярным поездам, и труппа могла ехать в любой город Европы.

Когда Глория путешествовала вместе с шоу, ей приходилось делить вагон с пятью другими девушками, то есть ее личное пространство было меньше, чем в интернате. Иногда ей везло: молодые танцовщицы интересовались только собой. Но временами встречались и склочные особы, которые, завидуя Глории из-за богатых и знаменитых родителей, давали девочке прочувствовать свою неприязнь. Тогда Глория даже во время турне отгораживалась от всех невидимой стеной и часами сидела, глядя прямо перед собой. Если в интернате ее называли «мечтательной», то в турне ей не раз довелось услышать, что ее считают просто тупой.

— Эй, Глори, просыпайся! Ты что, все еще не готова? — В комнату вбежала Лилиан Ламберт — как обычно, не постучавшись, и оторвала Глорию от мрачных размышлений.

— И как ты опять оделась? — нетерпеливо спросила она. — Тебе не нужно надевать школьную форму, это же пикник! Мы будем смотреть, как команда тренируется перед лодочными гонками, а потом поздравим ребят, которые выиграли в кембриджской восьмерке! Это же весело, Глория! И мы познакомимся с мальчиками! Раз в год мы выбираемся из этого монастыря, а ты…

— На меня все равно никто не посмотрит, — мрачно заявила Глория. — Поэтому я предпочла бы остаться здесь или, в крайнем случае, повести эту лодку. Вот будет весело!

Лилиан закатила глаза.

— Давай, надень то синее платье, которое мать купила тебе в Антверпене. Оно очень красивое и идет тебе, потому что оно просторное.

Глория вздохнула и бросила взгляд на осиную талию Лилиан. Та, без сомнений, носила модный корсет, хотя ей это было совершенно не нужно. Уже сейчас было видно, что пятнадцатилетняя девушка пошла фигурой в свою мать и бабушку: маленькая, стройная, со всеми причитающимися женской фигуре округлостями. Зато Глории приходилось втискиваться в корсет и серьезно мучиться, пытаясь подогнать свои размеры под модные платья. Широкое платье «реформ»[4] из Антверпена действительно шло ей гораздо больше, но оно было не последним писком моды, а скорее считалось атрибутом для тех, кого принято называть «синим чулком», и борцов за права женщин. То же самое было верно для брючных костюмов, которые с недавних пор стали появляться в крупных городах. Глории они очень нравились, но Кура лишь качала головой. А что бы ей пришлось выслушать в интернате, и думать было страшно.

Наконец, к вящему удовольствию Лилиан, Глория оделась. Младшая девочка еще выщипала ей брови и слегка продлила их с помощью горелой спички, начерненной каминной сажей.

— Вот, так гораздо лучше! — довольно заявила она. — И еще нужно провести тоненькую линию вокруг глаз. Тебе бы больше пошла линия потолще, но тогда мисс Эрроустон заметит и у нее будет припадок!

И действительно, импровизированный макияж зрительно увеличил глаза Глории. Темный цвет оттенял ее чистую кожу, а благодаря менее кустистым бровям глаза стали более выразительными. Девочка была еще далека от того, чтобы считать себя привлекательной, но хотя бы перестала говорить, что она отвратительна. Возможно, ею не заинтересуется ни один мальчик, но Глории было все равно. В первую очередь она не хотела выделяться — ни в хорошем, ни в плохом смысле.

2

— Пойдем уже, экипаж вот-вот будет отправляться! — торопила Лилиан.

Рыжеволосая девочка по-прежнему оставалась доброй подругой Глории, которая, в свою очередь, часто задавалась вопросом, что заставляло этот ураган хранить ей верность. После того как обе девочки оказались в старших классах, разница в возрасте перестала иметь значение. Однако для Глории перевод на ступень, где училась Лилиан, означал очередные унижения. На втором году обучения в «Оукс Гарден» ее перевели на класс младше. Без дополнительных занятий с мисс Бличем она просто не успевала по художественным предметам. У Лилиан с этим проблем не было, поэтому она часто ругала Глорию за неуверенность.

— Какая разница, Глори, понимаешь ли ты, что хотел сказать мистер По или какой-нибудь другой писатель. Думаю, они сами этого не знали. Так что просто придумай что-нибудь. Чем страннее, тем лучше. Тут совершенно невозможно сделать что-то не так…

Лилиан не обладала выдающимися творческими способностями, но она была предприимчивой и обаятельной. Мисс Бивер даже прощала ей паршивую игру на фортепьяно, если при этом Лилиан мило улыбалась и у нее был готов оригинальный ответ на вопрос, почему она не пришла на занятие. В подобных случаях Глория просто молчала — а мрачного молчания никто не прощает.

У «Оукс Гарден» существовала договоренность с колледжем в Кембридже, время от времени предусматривавшая встречи старших учениц интерната и студентов младших курсов колледжа. Конечно же, это происходило под наблюдением педагогов, но если все же случалось, что двое влюблялись, связь почти всегда оказывалась подходящей. Как бы там ни было, девушкам предстояло занять свое место в обществе, а значит, они должны были уметь более-менее непринужденно общаться с противоположным полом. И вот школьная повозка везла пятнадцать возбужденных девушек старшей ступени в Кембридж, где на Каме проходили последние отборочные соревнования для легендарной лодочной гонки. Эта ежегодная гонка восьмерок Оксфорда и Кембриджа, кульминация лодочного сезона, должна была состояться неделю спустя в Лондоне. Глория думала о том, что команды для гонки давно уже отобраны и маловероятно, что тренеры будут менять состав после одного-единственного отборочного соревнования, проходящего незадолго до собственно гонки. Но, в принципе, какая разница. В такой солнечный воскресный день всем будет весело. Любой повод выйти из интерната был хорош.

Садовник, служивший в «Оукс Гарден» также и кучером, направил двух бегущих легкой рысью лошадей на дорогу, которая вела в Кембридж. Глория радовалась свежей зелени на лугах и дышала полной грудью. Кое-где на лужайках уже паслись лошади, овцы и крупный рогатый скот, и она по-прежнему сравнивала качество животных с теми, что жили в Киворд-Стейшн. Какой же приятной была эта поездка! Можно было любоваться окрестным пейзажем, не ограниченным стенами и заборами. Парк «Оукс Гарден» был прекрасен, но Глории хотелось простора. Зелень холмов вокруг Кембриджа успокаивала и радовала ее, однако ей все еще казалось, что за холмами вот-вот должны показаться Альпы. Да и воздух в Англии по-прежнему казался ей не таким чистым, как на родине, а солнечный свет — слабее, чем на Кентерберийской равнине.