В шаге от бездны - Галина Раздельная

     Он находил удовольствие на этом пути, не обременённом тяготами прошлых дорог. Пусть ранее его преисполняли волнения, пусть позже он вновь поддастся волнениям, но эти последние шаги утонут в спокойствии, без мыслей, без слов и действий. И посему Кочевник сохранял отрешённость.

     Владыка оставался тихим и безмятежным. Он не отзывался на внешние раздражители, едва замечал капризные натиски внутренней энергии и глупые терзания порабощённых им структур. Вереницей к порогу его власти возвращались сущности погибающих рабов. Чёрная дыра сама впитывала их остаточную энергию, заталкивая вглубь и возвращая к подобию жизни. Смертей было много. В далёкой Вселенной, в галактике, куда следовал Кочевник, подле её границ и в десятках Солнечных системах погибали его невольники, теряя физические воплощения, но не подлинное бессмертие.

     Счёт им не вёлся. Владыка вовсе не реагировал на преобразование энергии внутри своего разума. Его власть возвращала пленников и подвергала их трансформации. Иногда это было обычное перерождение, но чаще рабы возрождались с генетическими мутациями, всё дальше отдаляющими их от первичных характеристик их видов. Данный механизм, как и управление чёрной дырой, также являл собой идеально отработанную схему, которая и сейчас не требовала от Кочевника осознанного вмешательства. Но в ней случился сбой.

     Спокойствие Тёмного Кочевника было нарушено. Несколько его первородных рабов пытались перехитрить механизм и уйти от своих уз неволи. Их безрезультатная возня, как писк мухи в липких сетях паука, вывели Владыку из себя. Но каков же был его гнев, когда Кочевник заметил ещё одного участника этой истории.

     Его имени он не знал. Гнусный червь был переродком, порождением столь желанного ему осколка. И этот слизняк тягался с ним, пытаясь раздробить его цепи. Подобной наглости на своем веку Кочевник не помнил. Происходящие застилало взвешенность Владыки гневом. Не осталось и намёка на с таким трудом достигнутый покой. Тёмный Кочевник призвал рабов, но упорство переродка всколыхнуло его. Тот не сдавался и вовсе не казался столь уж никчёмным червём. Его натиск и воля, с которой переродок цеплялся за узы рабов, начинали приносить результаты. Власть Владыки над ними рушилась, цепи трещали. Возможно, сам он так и не догадался, насколько близок был к их разрушению.

     Боясь проявить при нём слабость, показать свою уступчивость и настоящее состояние, Кочевник позабыл о необходимой осторожности. Ему удалось вернуть превосходство над невольниками, но какими усилиями? Какой ценой?

     Прибегнув к слишком большому количеству внутренней энергии, Владыка поспешно восстановил узы рабства и незамедлительно призвал невольников обратно в плен чёрной дыры. Их души заняли положенные им ниши, но затем разразилась полная сумятица. Разум Тёмного Кочевника вскипел мириадами хаотичных импульсов. Его влияние на чёрную дыру стремительно начинало ускользать, а та всё никак не могла успокоиться от, казалось бы, незначительной энергетической встряски. Слишком увесистым был заём энергии. Не будь Владыка столь взбешён, он ограничился бы и десятой долей израсходованных сил, что также б вернуло невольников, но Тёмному Кочевнику хотелось дотянуться до гадкого переродка, растоптать его, как было встарь, утвердить своё право сильного, не останавливаясь ни перед кем.

     Гнев и импульсивность Владыки сыграли с ним недобрую шутку – резкая потеря большого количества энергии вылилась в деформационные процессы внутри чёрной дыры, и вместилище угрожающе быстро начало сжиматься, стремясь при этом к катастрофическому расширению. Тёмный Кочевник без разбора крутился в этом водовороте, мало чем замедляя обратный отсчёт внезапно запущенного им бомбового механизма. Его заполняла невообразимая боль, режущая сознание. Рычаги влияния на чёрную дыру подгибались, трещали один за другим, и, ломаясь, они заточенными остриями тонких щепок впивались в разум Владыки, ускоряя его агонию.

     Неконтролируемое сжатие привело к выбросу, готовому разорвать чёрную дыру изнутри. Струи чистой энергии вылетали в открытый космос с околосветовой скоростью, прошибая слои пространства-времени. Вокруг дыры постепенно образовывался величественный яркий аккреционный диск, озаривший дуговыми коронами границы её невидимых размеров. Во тьме давно не видевшей света Вселенной разгоралось пламя, равное совокупной энергии десятков галактик. Сюрреалистичное представление апокалиптически нарастало, готовое воплотиться в приглушённый вакуумом космоса громогласный, вселенского масштаба, взрыв.

     Лишь мудрость опыта уберегла Тёмного Кочевника от грозного апофеоза. Каким-то образом Владыка разыскал в кипятке своих мыслей требующееся звено. Разум Кочевника сжимался подобно чёрной дыре, но он всё ещё оставался самым быстрым и действенным интеллектом во всех мирах. Его скорость и выносливость, объединившись, математически точно подстраивались под неугомонный разрушительный танец чёрной дыры. Некоторые связи были восстановлены, некоторые, что уже не подлежали реконструкции, были обмануты недолговечными решениями. Едва ли это походило на ремонт. Чёрная дыра оставалась нестабильной, но в её коллапсе наметилась хоть относительное перемирие. Тёмному Кочевнику удалось замедлить тиканье бомбы и прекратить выбросы энергии. Его вместилище непокорно возвращалось в темноту, всё так же быстро теряя свои аккреционные короны.

     Пока чёрный танец замедлялся и дерзко отбрасывал от себя последние сгустки вырвавшейся плазмы, ведущий в нём успокаивал ведомого, но кому действительно нужна была передышка, так это хореографу.

     Постигшая его неудача подтверждала первую выведенную Кочевником истину – он был уже далеко не так силён, как думали остальные. Его благо, что прошлое ещё одалживало ему репутацию непобедимого Владыки, а его опыт ещё оберегал своего владельца от непоправимых бесповоротных выходок, и никто пока даже не предполагал, насколько он уже подлинно слаб.

     Казалось бы, что может быть ужаснее этой истины. Но она была только лёгким детским страхом по сравнению со второй правдой, недавно открывшейся Кочевнику. То, о чём он только догадывался, подтвердилось едва затихшим убийственным танцем со своим же вместилищем. Теперь Владыка вовсе не отрекался от данной истины. Он признавал её в высшей степени – он впервые понял, что действительно способен умереть.

     Перед Главнокомандующим и его адмиралами простиралась объёмная трёхмерная проекция карты галактики, занимающая большую часть комнаты. Карта высотой и глубиной по пять метров и шириной в десять лишь наглядно демонстрировала спиральную галактику, не помещая в пределы такого масштабирования мельчайшие детали, но на ней прекрасно выделялись все важные структуры, в том числе и наиболее технологически развитые мультисистемные страны.

     Сварог и остальные в последний раз анализировали перемещение армад противника. Восемью днями ранее разношёрстные флоты начали проникать в галактику, и их поток не ослабевал ни на минуту. Поначалу действия противника не поддавались логике, но теперь в них всё яснее вырисовывалась заранее спланированная тактика.

     Республиканским разведчикам практически ничего не удалось выяснить о состоянии армий захватчиков и уровне их технологий. Информации было крайне мало, особенно достоверной. Военные могли лишь предполагать, что смешанные флотилии, состоящие из армад уже известных им адайцев и армад ранее не встречавшихся им рас, незначительно уступают военному потенциалу Сеннаара, а в некотором плане и превосходят. Преимущество Республики заключалось в некоторых передовых технологиях, но оно казалось вовсе несерьёзным на фоне катастрофического численного перевеса противника.

     До недавнего времени Главнокомандующий полагал, что общими стараниями им удастся завершить эвакуации всех республиканских систем, не вступая в массированное сражение с армиями захватчиков. Расстояние от края галактики, где группировались колонны противника, до рубежей Сеннаара составляло больше десяти тысяч световых лет. Зная, что в ближайшие дни ни адайцам, ни другим пришельцам не удастся применить технологию порталов мгновенного перемещения на столь внушительный отрезок, Сварог полагался на это расстояние, как на естественную защиту, преодолевать которую пришлось бы несколько месяцев. Но армии захватчиков нашли иной способ скачкообразного пересечения пространства и в таком темпе могли выйти к границам Сеннаара через четыре-пять дней, а это уже никак не гарантировало спокойного окончания эвакуации двух оставшихся систем.

     Трёхмерная карта прорезалась наложенным на неё маршрутом противника. Он не являл собой идеальную прямую, ведущую к воротам Республики, напротив – проделанный путь напоминал ломанную кривую, и каждая вершина в этой абстракции была государством, причём, не обычной планетарной структурой, а походящей на Сеннаар, как размерами, так и схожими технологическими возможностями.