Под псевдонимом «Мимоза» - Арина Коневская

— Неужели это все не во сне, а наяву со мною происходит? Что ж, спасибо, госпожа Маевская, вы меня просто ошеломили!

— Только о главном, Савва Константинович, не забывайте: никому ни слова об этом, никогда! Причину, надеюсь, вам объяснять не надо — да это и в ваших же интересах, ведь так?

— Даю слово, госпожа Маевская! Гм… но скажите честно, вы всем так, ну… нелегально помогаете? — под конец спросил он, провожая ее до двери.

— Нет, господин Сатинов, только вам. «Лайерс» — фирма иностранная и не может вмешиваться в политические распри чужой страны.

— Спасибо, что просветили…

Оказавшись на улице, Аля вздохнула с великим облегчением. «Что меня так сильно взбудоражило? Не пойму… Так вот он какой, Сатинов. Ну, не совсем такой, каким по телевизору кажется», — подумала она, медленно приходя в себя, представляя перед собой его мощную фигуру и широкое нахмуренное лицо, и резко устремленный на нее взгляд…

Савва же обескуражен был куда более, чем Алевтина. Ее появление настолько встряхнуло многоопытного депутата, что мысли в его буйной голове напрочь смешались и долго не могли устояться: да, бывает же такое! Ну нельзя же думать лишь о провокациях со всех сторон…Эта потрясающая женщина — подарок судьбы, не иначе…

Алевтина действительно перевернула давно сложившиеся представления Сатинова о людях — ведь в большинстве своем, за исключением нескольких близких соратников, его окружали либо тщеславные властолюбцы, либо помешанные на богатстве — и тем, и другим на судьбу страны было совершенно плевать. А этой сказочной принцессе — нет! Он почему-то сразу поверил ей, несмотря на фантастичность ее словесной тирады: надо же, предложила ему бездонный кошелек — только черпай! Невероятно! И откуда она такая взялась? С каким-то мощным кланом, наверное, связана, не иначе. А может, муж у нее крутой, «новорусский» какой-нибудь — ведь у такой красавицы только такого и представить-то можно, а может быть, любовник? И вообще, окружена, конечно, мужиками… Но ей-то — не это нужно, у нее душа за народ кровью обливается! Странно лишь одно, что деньги-то — от фирмы немецкой. Как она там оказалась?!

За плечами сорокапятилетнего Саввы был жизненный путь, отнюдь не усыпанный розами. Рано осиротев, прибыл он, боязливый подросток, из далекого Кузнецка к родной тетке в столицу. Она, страдавшая от одиночества, усыновила его. А когда Савве исполнилось шестнадцать, прописала его в своей двухкомнатной квартире на улице Руставели. В этой самой «хрущобе» до сих пор проживал со своей семьей неподкупный депутат. Отсюда уходил он в армию, сюда же и вернулся, где его никто уже не ждал. Возмужавший и целеустремленный, поступил на вечернее отделение в МИЭМ. Там и застигла его «роковая любовь».

Кира Дорфман оказалась «папенькиной дочкой». Ее отец был видным чиновником в министерстве электронной промышленности — поначалу Савва и не подозревал об этом.

Капризная и утонченная, она никоим образом не подходила для учебы в «мужском» институте, но решила идти по стопам отца. От поклонников у нее не было отбоя, однако многим из них — весьма перспективных — она предпочла неотесанного Савву. Ну, особенно-то удивляться было нечему, ведь он был, как говорится, «косая сажень в плечах». И «флюиды» сильного характера, словно истекавшие из широко посаженных карих глаз, привлекали к нему немало девичьих сердец.

Они стали встречаться, сначала по субботам на танцах в институтском кафе «Селена», потом ходили в кино. И однажды почувствовав, что Кира ждет от него чего-то большего, Савва пригласил ее на концерт Анны Герман. Там впервые увидел он шикарно разодетую публику, надменную и самодовольную. Вмиг осознал, что и Кира относится именно к ней, а он… Ему почудилось даже, что она стесняется его — простоватого «тюфяка» в мешковатом пиджаке и «скороходовских» ботинках. Но прозвучавшая на «бис» из уст замечательной певицы «Надежда», ставшая к тому времени всенародным шлягером, как-то сгладила впечатление от социального контраста с людьми из «Березки». И смертельно влюбленному Сатинову удалось завлечь Киру к себе домой. Ее податливость и страстная опытность поначалу удивили его — ведь она казалась ему невинной и щепетильной недотрогой. Что ж, подумал потом Савва, — я ведь тоже уже не мальчик… И через несколько дней пригласил возлюбленную в Большой зал консерватории, где публика была совсем другая — преобладали скромные интеллигенты да студенческая молодежь. Они проникновенно слушали «Неоконченную симфонию» Шуберта, затем — Первый концерт Шопена. Охваченный романтическим чувством, Савва трогательно держал Киру за руку. И снова — страстные объятия на улице Руставели. Но на сей раз он, позвав ее на кухню, достал из холодильника заготовленную заранее бутылку шампанского и апельсины. Резко вздохнул и выпалил из себя: «Я давно люблю тебя, Кирочка, будь моей женой!»

Девушка вздрогнула в ответ, и бледная кожа ее красивого личика с выщипанными бровями обрела розоватый оттенок. Немного помедлив, она сказала:

— Но Саввик, мы же совсем недавно познакомились, ты ведь меня не знаешь!

— Знаю и люблю, стань моей навсегда! — с юношеским пылом повторил он свое предложение руки и сердца, но взглянув на нее, впал вдруг в некоторое замешательство.

А она молчала, устремив глаза в пол. Затем кокетливо пожав плечами, нерешительно промолвила:

— Ты нравишься мне, Саввик, но гм… к свадьбе-женитьбе я не готова. И родители мои говорят: сначала, мол, институт закончи, а потом, что хочешь, то и делай, понимаешь?

— Понял, но не в родителях дело. Пойдем, провожу тебя до троллейбуса, пока еще не поздно, — хмуро пробормотал он, подавая пальто несостоявшейся невесте… Удар для студента Сатинова был поистине неожиданный. Он-то, простак, думал — она его тоже любит, и на близость с ним согласилась сразу. Но московские понятия о морали были несколько иными, чем его, старомодно-провинциальные.

Отказ Киры страшно уязвил Савву. Он понял, что в глазах благополучных коренных москвичей выглядит «лимитчиком» — это мерзкое прозвище, брошенное в его адрес, он слышал неоднократно. И Сатинов решил доказать себе самому, что и он, «деревенщина», не «лыком шит». К окончанию института Савва достиг немалых успехов, получив направление в конструкторское бюро крупного «ящика» — в то время так называли закрытые предприятия. А с женщинами встречался с тех пор без серьезных намерений…

Ему исполнилось тридцать, когда на лестнице своего КБ заметил он высокую фигуристую девицу в платье из джерси, туго обтягивающем ее развитые формы. Познакомились. Ульяна оказалась новенькой лаборанткой. Сразу бросилось в глаза — не москвичка. Распущенные длинные волосы, некрасивое накрашенное лицо и пухлые губы выглядели беззастенчивым призывом. Но уговорить ее заехать на улицу Руставели, ему, ведущему инженеру Сатинову удалось лишь спустя полгода. И осушив у него на кухне бокал «ркацители», она решительно направилась к выходу. Вот уж чего-чего, но такого многоопытный ловелас Савва не предвидел! Неожиданно для самого себя он схватил ее за руку и спешно пробормотал:

— Останься, Ульяна! Выходи за меня!

Глаза девушки радостно блеснули, и в тот миг она представилась ему настоящей красавицей. Еще больше поразило Савву, что Ульяна была невинна… Через девять месяцев у них родился сын Виктор.

Но семейное счастье ведущего инженера Сатинова длилось недолго. Его супруга стала давить на него — то машину захотела, то в родном ей подмосковном Хотькове старую бабушкину избу решила в добротную дачу перестроить. И пришлось бедному Савве ездить по выходным на заработки, «шабашить», а во время отпуска отправляться за длинным рублем на Север… А душа его устремлялась к другому — он все сильнее жаждал познавать большой мир.

Обостренное переживание царившей кругом несправедливости толкало его к сближению с себе подобными. Он начал зачитываться самиздатом, обсуждать с друзьями «на кухнях» события — особенно в преддверии «перестройки». Приходил домой нередко на рассвете. Ульяна свирепела. А он, к тому времени изучивший характер жены — жадный и тщеславный, оставался равнодушным к ее скандалам. Ведь он ее и не любил никогда, а теперь даже понял, почему она недотрогой-то была — вовсе не по причине чистоты душевной, а потому, что цель себе поставила — удачно замуж выйти.

На предприятии своем Савва постепенно обретал известность своими яркими выступлениями на собраниях. Начальство, желая привлечь его на свою сторону, предлагало ему в партию вступить. Но он не мог — совесть не позволяла. Однако несмотря ни на что, его избрали депутатом райсовета, а потом помимо каких-то собственных его усилий, стала быстро возрастать его популярность… Вскоре Савва Сатинов оказался избранным в Верховный Совет…

Через неделю Савва позвонил Маевской, пригласив ее на заседание Исполкома фронта… В уже знакомом ей кабинете теснились, громко усаживаясь, несколько десятков человек. Среди них был и бывший ее сокурсник Гусаров, приветливо кивнувший ей. И вдруг Аля заметила торопливо возникшего в дверях Метельского — исхудавшего Колобка, вмиг узнавшего ее. Ведь они были знакомы еще при жизни Игната Троянова.