Атрак (СИ) - Mazurenko

ли у тебя такое, кузнец?» Дракалес видел, как сияли глаза Молы, пока ваурд говорил это. А после ответил: «Как предназначением ниспослана Золина к нам. Подождите тут. Я сейчас вернусь» Старик убежал в чертоги кузни своей, а Золина поинтересовалась: «Почему это я не могу держать эти клинки? Ты думаешь, я слабая?» Девушка вытянула один меч и поставила пред собой его: «Смотри, и не падает» Дракалес нанёс быстрый, но лёгкий удар кулаком, что угодил девушке прямо в плечо. И хоть удар тот был рассчитан не с намерением нанести увечье, всё же для девы того было достаточно, чтобы причинить ей боль. «Что ты этим хотел показать?» — сквозь недуг проговорила она. Ваурд ответил: «То, что не способна ты парировать удар моей руки своим клинком, ведь меч всё же не по силам тебе» — «Давай ещё раз. Я просто не подготовилась» Дракалес нанёс ещё один удар. Золина его отбила и ответила: «Вот видишь. Всё я могу» — «Но долго ли ты ещё продержишься таким образом, если, парировав лишь один выпад, ты истратила много сил и проявилась одышка?» Призадумавшись, девушка уложила меч обратно и стала дожидаться Молу, который явился очень скоро. В его руках был свёрток длинной с вытянутую руку. Уложив его на стол поверх остальных оружий, он развернул полотно, и все увидели саблю весьма изящную, с золотой гардой и зеркально-чистым клинком. Золина сразу же зачаровалась тем оружием и попросила разрешения взять его. На что довольный старик ответил: «Конечно, красавица, бери. Теперь это твоё оружие. Оно имеет историю. Вот послушайте.

***

Ка́стилос Прей был маленький ростом. Взгляд у него был бегающий, ищущий, где бы укрыться, чтобы не встретиться с чужими глазами. И с ним никто не считался из-за этого. В виранову рать Адин его не брал, ссылаясь на то же самое. И погряз он в горьких думах, упивался тоской по приключениям, прожигая тем самым свою жизнь. После пришествия томелона Датарола мы приняли за правду многие сказки. Таким образом для нас ожили урункро́ки, шура́йи, энты, сик'ха́йи… Многие легенды стали явью, многие истории заимели основания, то, что считалось запредельным, стало родным. Таким образом ожила и легенда о ключе могущества. Легенда гласила, что в неведомом месте есть неприметная пещера, в которую пролезть сможет не каждый. Если всё же изловчиться и войти туда, то, поблуждав во тьме кромешной, можно наткнуться на пять дверей. А по середине будет воздвигнут пьедестал, в который установлен ключ, тот самый ключ могущества. Пять дверей — это пять путей совершенства. Когда ты берёшь ключ, он принимает форму замочной скважины одной из дверей, которая тебе более всего необходима. Первая дверь наделит тебя воинской силой и статью. Вторая одарит тебя разумом тысячелетнего мудреца. Третья наградит змеиной ловкостью и проворством. Четвёртая придаст тебе удачу и интуицию. О назначении пятой никто не знал. И вот этот самый Кастилос возымел смелость проследовать путём этим. Помню, как он приплёлся ко мне и стал просить отковать для него меч, который не будет уступать размером всем обычным мечам, но будет лёгким, чтобы он смог управиться с ним. Я по оружиям как-то не очень хорошо. Но вот проездом у меня гостил мой брат — Зе́ур. Не иначе, как предназначение привело в тот день его ко мне. Он-то и взялся за ковку оружия для Прея. Так родилась она… Лаки́за. Прей дал ей это имя, как только увидел её. В общем, он забрал клинок и двинулся на поиски ключа могущества. Провожали его всем Каанхором. Более пяти лет не было известий от этого коротышки. И вот как-то днём заявился он ко мне. Я не узнал его сначала. Нет, это всё был тот же коротышка Кастилос Прей, да только глазки его не бегали. Виден был в его взоре след героизма, как словно прошёл он через многие битвы и многому обучился. Он пришёл отдать мне саблю. «Нашёл?» — спросил я его. «Нашел, — ответил он мне, — Но не то, что искал, а гораздо большее» И что же это самое «большее» он отыскал, мне так и не открыл. После этого Кастилоса Прея никто не видел. Поговаривают, кому-то привиделся он у чёрного квартала. Но эти слухи быстро замяли. Я никогда не забуду этот взгляд — как будто Кастилос изменился внутри, вырос и обрёл душевное могущество. Что же повидал коротышка, не знает никто. И лишь его Лакиза видела всё то, что видел он»

***

Золина с изумлением оглядывала своё новое оружие: «Во истину, клинок с историей. Я буду обращаться с ней очень бережно, как со своим ребёнком» Мола усмехнулся, а Дракалес сказал: «Не гоже своё оружие обвеивать столь великой заботой. Не друг оно тебе, не сестра, не хозяин. Но ты властвуешь над ним. Не стоит презрительно относиться к Лакизе, но и возвеличивать её также не нужно» Вняла Золина тому, что сказал ваурд, и более не стала превозносить саблю.

Дракалес отыскал множество тем, которые можно было обсудить с Молой. Этот человек, как показалось ваурду, был весьма необычен, как словно не пять десятилетий отжил он в мире, но в десятки или сотни раз сверх того. В словах его таилась великая мудрость, не присущая ни человеку и ни какому-либо иному существу, которое будет древнее всех не свете. Удивляли Дракалеса творения рук этого кузнеца. Были это исключительно пластины защитные. И удостаивали они своим качеством похвалы своего создателя. Хоть ваурд не носил щиты, ведь нет такого врага, кто мог бы пробить броню Атрака, но Дракалес не скупился на слова, чтобы выразить своё почтение к этому человеку. Мола же сослался на то, что это ремесло у них семейное и передавалось от отца к сыну, постоянно совершенствуясь и приобретая величие. Ваурд этому не верил, но ничего говорить не брался.

Вскоре явились Асаид и Вихрь. В руках своих бездоспешный воитель сжимал всё тот же клинок, с которым явился он на состязание, но теперь бы он наточен и начищен так, что казалось, будто меч его лишь недавно сошёл с наковальни. Асаид же носил на себе новый комплект доспехов. Были это всё те же латы, но более облегчённые, чтобы не ущемляли движения юноши, а щит при нём прежний остался. И говорил Мола тогда так: «А вот и остальные. Ну что ж, воители новой гвардии, вперёд, во дворец виранов да за дело поскорее!» Поблагодарив великого кузнеца, они двинулись обратно в казармы, довольные своими обновами.