Этим летом будет жарко - Екатерина Аверина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как же ты любишь все контролировать, — смеется она.
— Жень, если ты будешь сверху, в комоде резин… ки… бля, что ж ты делаешь, жестокая женщина, — со стоном откидываю голову назад, когда она соскальзывает прямо по моему стояку вниз, задевая там все самое чувствительное.
Наклоняется и вбирает член в рот.
— Я в раю… — с новым стоном, раскидываю руки в стороны и отдаюсь ей. Не самая опытная в минете, но все равно охрененная. — Надо почаще устраивать тебе стрессы, а потом заливать все это виноооо-м… Женя, аккуратнее. Не хочу быстро кончать.
Мне вообще кажется, что она делает это впервые. Есть, с чем сравнить и я понимаю, что меня ртом еще так не заводили. Одна только мысль о том, что хотя бы там я могу быть у нее первым, сносит мне крышу.
— Ваня! — ругается и глотает немного воздуха.
— Все, все, я не шевелюсь, — заставляю себя лежать смирно.
Это сложно. Все мышцы сводит от ее язычка, ласкающего головку.
— Глубже можешь?
Она старается и получается офигенно. Совсем глубоко не может, но меня все равно уже всего потряхивает от надвигающегося оргазма.
— Женя, — голос охрип к чертям. Я, кажется, порвал наволочку, пока впивался в нее пальцами, чтобы не сорваться. — Кончу сейчас, могу не в рот… ммм… черт как это охуительно, — она продолжает ласкать меня языком, и я в каком-то нереальном, космическом оргазме успеваю схватить ее за волосы на затылке, вжаться сильнее, упереться головкой в горло и залить этот офигенный рот спермой.
Голова кружится. Тело обмякает, я убираю руку и получаю болезненный шлепок по бедру.
— Прости, — все, что могу выдавить из себя. Она подбирается ко мне, ложится рядом, устроив ладошку на груди. Ей навстречу там колотится сердце. — Нормально? — еще одно слово. Говорить пока трудно. Даже язык ватный, не то, что ноги.
— Все хорошо, мой мальчик, — ведет пальчиком от моей груди к животу. От ее прикосновения меня сводит всего. Она тихо смеется.
— Что на тебя нашло? — дар речи начинает постепенно возвращаться.
— Захотелось.
Потом нам захотелось курить, и мы решили, что сегодня можно это сделать в постели. На ватных ногах сгонял вниз, принес пепельницу и сигареты. Прикурил сразу две, одну вставил в рот своей женщине и меня опять свело под ее насмешливым взглядом.
— Можно я буду думать, что у тебя во рту я был первым? В этом что-то есть, — выпускаю дым ей в лицо. Ее глаза тут же вспыхивают, губ касается теплая улыбка.
— Можно, — подмигивает она.
— Значит я прав? — теперь и я широко улыбаюсь.
— В чем? — Женя удивленно приподнимается на локтях.
— Бля, бедный мужик. Сколько он потерял, — снова глубоко затягиваюсь.
— Кравцов, ты обалдел?! — как-то неубедительно возмущается Женя.
— Не развеивай для меня эту приятную иллюзию. Я заявляю права на этот рот. Он только мой! — наваливаюсь сверху и засовываю в него язык, демонстрируя ей своих слова на практике.
Глава 24
Евгения
Несмотря на бурную половину ночи, я никак не могу уснуть. Ваня привычно отключился, лежа на животе. Я повернулась на бок, рисую пальцем по его красивой спине и раз за разом прокручиваю в голове прошедший день. Ругаю себя за чувства к этому мальчишке. Совершенно иррациональные, противоречащие всем нормам приличий, но разрастающиеся в геометрической прогрессии после каждого его поступка. В нем в его девятнадцать мужчины больше, чем в некоторых за всю жизнь. Но в душе скребется одна противная кошка. Всех разогнала, а эта тварь с самыми острыми когтями осталась. Она не дает мне расслабиться. Она особенно активизировалась после возвращения от родителей Ивана.
Какие же мы все-таки разные. Наши миры разные. Это как, я не знаю… купить самую дорогую черную икру и положить ее на хлеб за тридцать шесть рублей. Вроде и сочетание правильное, но только с виду, а если копнуть, то хлеб не того качества и вкус икры его сильно перебивает, а не сочетается с ним в единое блюдо, как задумывалось. Вот и у нас так. Вроде все правильно. Никто от меня не требовал светского этикета, никто не обсуждал за столом известных в узких кругах художников или писателей. Все просто и по-семейному, но я очень сильно почувствовала разницу. Даже у детей взгляд другой, что уж говорить о взрослых.
Я читала биографию Александра Кравцова. Он сам из простой семьи, отец был военным, погиб при исполнении. А еще его брак с Мирославой второй. Про первый практически ничего нет. Спрашивать у Ивана не стала.
Все, чего достиг старший Кравцов, только его заслуга, что не может не вызывать уважения. Мне даже представить страшно, сколько он учился и когда спал, ел, как смог вписать в этот график семью. Практикующий хирург и бизнесмен, выстроивший свою маленькую империю по всей стране.
И вот тут мой мозг буксует. Как так получается? Понятно, что Иван уже воспитывался в новом мире, который создал для своих детей успешный отец, но вот сам Александр. Если бы я не читала ту короткую статью на сайте его компании, не поверила бы, что он из, что называется, народа. Его аура, энергия сшибает. Она источает силу и успешность.
Наверное, дело в воспитании. Что-то очень правильное вложили в него его родители, а он потом смог передать своему сыну. Успешными ведь не рождаются, ими становятся. И далеко не каждому хватает сил и терпения, чтобы падать, подниматься, идти дальше, все время только вверх. Кто-то сдается на середине пути, кто-то на подходе к первой ступеньке, а кто-то… кто-то даже не пытается дойти до лестницы и лежит на диване.
За мои стремления забраться
