Клава Назарова - Алексей Мусатов

— Ну что ж, характеристика неплохая. Да и поручителю можно верить, — улыбнулась Клава. — Где девушка? Зови её.

Аржанцев спустился по лестнице на улицу и вскоре вернулся с Аней.

Клава познакомила их с ребятами и оглядела собравшихся. Из десяти комсомольцев, что она пригласила на «день рождения», пришли все, кроме Вани Архипова.

«Неужели испугался?» — с обидой подумала Клава, вспоминая свои разговоры с Ваней, его растерянный взгляд и настороженные вопросы. Да и вёл он себя в эти дни довольно странно: с ребятами почти не встречался, ковырялся у себя на огороде, таскал с пожарища горелые доски, заготовлял на зиму дрова, торф, пас козу на окраине города. «Козодой» — прозвали его ребята.

«Неужели я в нём ошиблась?» — продолжала размышлять Клава. Нет, не может быть. Она знала Ваню с первого класса, странностей у него хоть отбавляй, но надёжнее его трудно найти человека.

— Саша Бондарин просил передать, — шепнул ей Федя. — Он тоже с нами.

— Знаю, не сомневаюсь, — ответила Клава и, подавив вздох, пригласила всех к столу. Потом посмотрела на мать.

— Садитесь, угощайтесь, — сказала Евдокия Фёдоровна, направляясь к двери. — А я на крылечке посижу, посторожу вас.

— Спасибо, мама, — благодарно шепнула Клава. — Если что, ты покашляй погромче.

Евдокия Фёдоровна вышла.

Оставив патефон, ребята сели за стол. И как прежде на пионерских сборах, первой начала говорить Клава. Она говорила о самой неизменной высокой любви, о любви к Родине. Нашествие фашистов — горе для нашей Родины. И чем отважнее будет бороться с захватчиками каждый человек, тем скорее пройдёт это страшное время.

— Правильно, — отозвался Федя. — Советская власть была и останется, что бы там фашисты ни брехали.

— Вернутся Красная Армия, партизаны, — блестя чёрными глазами, продолжала Клава, — спросят нас: а чем вы, островские комсомольцы, помогли народу? Что мы ответим?

И, как всегда, ребята жадно слушали свою Клашу. Каждый из них скорее хотел дела, борьбы, оружия.

— Я знаю, каждый из вас рвётся к борьбе с захватчиками. Но это надо делать умело, организованно. Сегодня мы в первый раз собрались все вместе. И с этого дня мы не просто комсомольцы. Подпольный райком партии и командование партизанского отряда поручили мне создать боевую подпольную комсомольскую группу и начать борьбу с фашистами здесь, в городе. — Клава помедлила, обвела глазами ребят. — Будет нелегко. Могут быть всякие неожиданности. Нас могут выследить, пытать. Может быть, придётся пролить кровь, отдать жизнь. Готовы ли вы к этому?

— Да что там спрашивать? — нетерпеливо отозвался Дима Петровский. — Действовать надо.

— Бить эту падаль, и вся недолга! — поддержал его Капелюхин, похрустывая сильными пальцами.

— Мы ко всему готовы, — серьёзно сказал Федя, переглядываясь с товарищами. — Можем хоть присягнуть.

Комсомольцы одобрительно закивали головами. Клава поднялась.

— Тогда торжественно поклянёмся, что будем бороться до конца. Слова клятвы я уже написала. Вот слушайте.

Она достала из кармана листок бумаги и, переводя дыхание, приглушённо, но отчётливо прочла:

— «Я, Клава Назарова, торжественно клянусь работать для Родины и народа, вести беспощадную борьбу с ненавистными фашистскими захватчиками и всеми силами помогать Красной Армии и партизанам. Если я нарушу своё обещание или выдам тайну, то пусть постигнет меня суровая кара».

Клава умолкла. Один за другим вставали юные подпольщики, брали листок и произносили клятву. И при этом по старой привычке поднимали руку для пионерского салюта.

— Я, Варвара Филатова, торжественно клянусь…

— Я, Фёдор Сушков, торжественно клянусь…

— Я, Дмитрий Петровский, торжественно клянусь…

Первые, кто давал клятву, ещё заглядывали в бумажку, но потом слова клятвы прочно врезались в память, и каждый произносил их наизусть.

Клава смотрела на сосредоточенные лица юных подпольщиков, на вскинутые для салюта руки и вспоминала, как каждый из ребят много лет тому назад вступал в пионеры, давал торжественное обещание. Только кругом алели знамёна, стояли в молчании шеренги пионеров, застыли наготове горнисты и барабанщики. Сейчас ничего этого не было, пионерские дни представлялись бесконечно далёкими, но Клава чувствовала, что между этими двумя обещаниями тянется незримая, но прочная нить.

Когда каждый принял клятву и поставил свою подпись, Клава бережно убрала листок в карман. Затем она предложила наметить руководящую тройку — штаб подпольной группы. Ребята без долгих споров избрали в штаб Клаву, Федю Сушкова и Володю Аржанцева.

— А теперь поговорим о наших практических делах, — сказала Клава и кивнула на стол с закусками. — Где же конспирация? Почему не едите?

Ребята не заставили себя просить и налегли на закуску.

Клава заговорила о том, что им сейчас предстоит делать. В первую очередь необходимо наладить сбор разведывательных сведений для Красной Армии и партизан. Надо всем подпольщикам следить за проходящими через город воинскими частями, за машинами с грузом, за поездами на станции. Потом надо продолжать собирать оружие, которое очень нужно партизанам. Ответственным за сбор оружия назначается Володя Аржанцев: у него уже есть опыт в этом деле и место для хранения.

— Про раненых красноармейцев не забывайте, — подала голос Зина Бахарева. — Ведь как только раненые поправятся немного, так их немцы заберут в лагеря, на работу. А почему бы их не переправить к партизанам?

— Каким это образом? — спросил Дима.

— Подумать надо…

— Подумаем, — согласилась Клава.

Ребята намечали всё новые и новые дела.

Федя Сушков посоветовал выпускать листовки и расклеивать их по городу.

— Надо, чтобы люди правду знали. А то они начинают фашистской брехне верить: мол, и Москву взяли, и Ленинград, и Советская власть кончилась…

Дима Петровский предложил разработать план диверсий: заминировать шоссе, взорвать цепной мост или поджечь склад с горючим.

Люба Кочеткова возбуждённо заявила, что надо что-то сделать с Аллой Дембовской, дочкой бургомистра.

— Ходит разодетая, с немцами на машине катается. Вчера ко мне прилипла: «Давайте мы для офицеров концерт устроим». Такая мразь! Я ей чуть в лицо не плюнула…

— А ещё полицая Оську Бородулина проучить, — подхватил Капелюхин. — Очень он, наглая морда, над людьми издевается.

Клава строго покачала головой.

— На свой страх и риск ничего не делать. Только по моей команде. Железная дисциплина. Помните свою клятву.

И она принялась объяснять, как надо вести себя в городе. В мелкие стычки с немцами и полицаями ни в коем случае не ввязываться, уметь держать себя в руках. Группами на улицах не показываться. Встречаться подпольщикам лучше всего на волейбольной площадке, на вечеринках, на танцах — пусть фашисты думают, что молодёжь всецело занята развлечениями и ей очень по душе новый порядок. Связь по старой пионерской привычке они будут поддерживать при помощи цепочки. И пока фашисты не угнали их на дорожные работы или на торфоразработки, надо ребятам самим устраиваться на работу в городские учреждения, в комендатуру, на станцию, в офицерские столовые.

— Главное, быть поближе к немцам, чтобы всё знать, видеть и слышать, — закончила Клава. — Вы понимаете меня?

— Это чтоб я на поганых фашистов ишачил? — заартачился было Капелюхин, но, встретив осуждающие взгляды ребят, махнул рукой. — Понимаю, конечно… Ладно, уж я на них работну, — усмехнулся он. — Премного будут благодарны.

В комнату вошёл запыхавшийся Ваня Архипов. Старая, замасленная кепка, дряхлый, латаный пиджак и опорки ногах делали его похожим на беспризорника.

Клава поднялась ему навстречу.

— Почему так поздно?

— Стрельбу слышали? — хрипло заговорил Ваня, вытирая кепкой потное лицо. — Наш самолёт листовки сбросил. А немцы по нему из зениток… Ушёл всё-таки самолёт… А листовок в поле полным-полно осталось. Немцы туда солдат выгнали, целую роту, листовки подбирать. А я там козу пас. Ну, меня зацапали и давай трясти да обшаривать.

— Так ни одной листовки и не принёс? — с досадой спросил Федя.

— Ещё бы не принести, — ухмыльнулся Ваня, разжимая кулак и показывая комочек замусоленной бумаги. — За щекой держал. Чуть не проглотил.

Клава осторожно развернула комочек бумаги. Листовка была адресована населению оккупированных фашистами Ленинградской, Новгородской и Псковской областей.

«Организуйте партизанские отряды и группы, — читала Клава. — Захватывайте оружие и боезапасы у врага. Беспощадно уничтожайте его днём и ночью, из-за угла и в открытом бою».

Обращение было подписано Ждановым и Ворошиловым.

— «Из-за угла и в открытом бою», — вполголоса повтори. Федя и посмотрел на Клаву. — Надо будет её размножить.