Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Историческая проза » Слово и дело. Книга 2. «Мои любезные конфиденты» - Валентин Пикуль

Слово и дело. Книга 2. «Мои любезные конфиденты» - Валентин Пикуль

Читать онлайн Слово и дело. Книга 2. «Мои любезные конфиденты» - Валентин Пикуль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 147
Перейти на страницу:

Принц Гессен-Гомбургский в эти дни собрал у себя офицеров иноземных, которые при нем служили, и сказал им:

— Фельдмаршал Миних ради замыслов честолюбивых желает погубить нас. Не проще ли связать фельдмаршала, яко сумасшедшего, а всю армию скорее назад повернуть?

Манштейн тоже был в кругу принца и средь ночи разбудил Миниха, доложив графу о заговоре против него.

— Сопляк! — отвечал Миних, перевернувшись на другой бок.

На ночлегах, в пространстве замкнутого рогатинами каре, весь скот и лошади оставались внутри и за ночь выедали под собой каждую травинку. Когда поутру армия снималась с бивуака, оставался после нее пыльный, перепаханный копытами квадрат голой земли.

А среди ветеранов, кои еще Полтаву помнили, шагали и отроки — почти мальчики. Так же, как и старики, изнывали они в мундирах, терпеливо несли на плечах бревна рогатин или пудовые ружья. Солдатам этим из бедных дворян было лет по тринадцать-четырнадцать. —.. Детство тогда кончалось очень рано, и с отроков послушных тогда уже спрашивали, как со взрослых.

— Вперед дети мои! — рычал на них Миних из коляски. — Кто остановился, тому смерть…

Под ногами армии вытаптывались луга диких тюльпанов.

Глава 6

А за Конскими Водами безводье полное, от зноя пиво бурдой вскипало в бочках. Солнце пекло темя, мозг расплавляя, и начались смерти. Быстрые и нечаянные, как молнии. Мертвых бросали в степи, обморочных кидали на телеги навалом — везли дальше, пока не очухаются. Хрипели, умирая от жажды, волы украинские; выстелив по земле вспотевшие шеи, ложились в тоске плачущие лошади. И страшно-страшно ревел на привалах скот, не поенный целыми сутками; для нужд армии гнали его в центре каре, бережа от нападений татар. Но отступать было уже некуда, армия покорно держала «дирекцию прямую»…

17 мая 1736 года русское каре с ходу уперлось в Перекоп. Максим Бобриков долго всматривался в пыльную даль.

— Перед нами ворота Ор-Капу, — сообщил он Миниху.

— Ор-Капу? А что это значит?

— Очень просто: Капу — дверь, а Ор — орда, вот и получается, что Перекоп сей есть «дверь в Орду». Двери эти были нерастворимы!

Миних для начала вывел армию на пушечный выстрел от врага; пот обильно катился через его мясистый лоб, собранный в могучие складки.

— Передайте войскам, — наказал он Манштейну, — что за Перекопом ждет их вино и райская пожива. Но если стоять здесь, как стоял при царевне Софье князь Василий Голицын, то все они передохнут. Ад — только здесь! А за этим валом — райские кущи!

Но 185 турецких пушек зорко стерегли вход в Крымское ханство. А над воротами Ор-Капу гордо реяли хвосты черных кобыл. И старая мудрая сова сурово глядела на пришельцев из стран прохладных… Миних только тут понял, что его обманули лазутчики: на телегах в Крым не въедешь, крепость необходимо штурмовать, а противу 185 пушек он притащил сюда свои 119 орудий.

— Стол! Чернила! Перо мне! — потребовал Миних.

С помощью Максима Бобрикова стал он писать хану крымскому, что явился сюда, дабы предать ханство его разорению, а первое условие для переговоров — сдать Перекоп. Это нахальное письмо отослали. Стали ждать репримады. И вот из ворот Ор-Капу выехал мурза:.

— Мой хан, глубокий рудник всей мудрости мира, из которого каждый выносит по крупице разума, ничего не слыхал о войне с Россией. Мой хан (да увековечит аллах его величие под небосводом!) удивлен гостям у ворот дома своего… Каковы причины привели вас сюда? Если набеги на города ваши, то Бахчисарай невиновен в этом-мой хан Каплан-Гирей не отвечает за дерзость диких ногаев…

Миних выслушал перевод толмача спокойно:

— Спроси его теперь, Бобриков: сами отворят ворота перекопские или нам, поднатужась, ломать их надобно?

Бобриков долго думал, а потом рявкнул на мурзу знатного:

— Россия пришла — отворяй Крым, пес худой! Мурза вытянул плетку, указывая на «двери в Орду»:

— А ключей от них не имеем… Гарнизон крепости Перекопа составлен из янычар константинопольских, вот с ними и договаривайтесь! Татар же в Перекопе нет…

К фельдмаршалу подошел Манштейн, сообщил:

— Продовольствие кончилось. Князь Никита Трубецкой обманул ваше сиятельство — обозы не прислал… Что делать станем?

— Всем спать, — отвечал Миних устало… И на виду Перекопа вся армия попадала на землю, изможденная до крайности. Дошли! Но так ведь доходили не однажды и предки их. Дойдут до Перекопа и… возвращаются, на пути умирая. Бывалые люди сказывали:

— За воротцами этими дивная землица лежит, текут там реки виноградные, а по садам барашки курчавые бегают Сарацинское пшено, рисом прозываемое, и полушки у татар не стоит… На огородах фруктаж редкостный произрастает, какого у нас на Руси даже знатные бояре никогда не едали!

Миних в эту ночь, кажется, глаз не сомкнул: «Быть в Крыму или не быть?..»

Еще затемно строились полки, в компанент стаскивали больных и обозы, чтобы маневрам не мешали. В строгом молчании уходили ряды, колыша над собой частоколы ружей. Священники, проезжая на телегах, торопливо кропили солдат святою водицей. Погрязая по оси колес в песок зыбучий, тяжко ползли мортиры и гаубицы. Рассвет сочился из-за моря, кровав и нерадостен, когда войска вышли на линию боя. Миних, восседая на громадной рыжей кобыле, проскакивал меж рядов солдатских, вещая повсюду открыто:

— Первого, кто на вал турецкий взойдет, жалую в офицеры со шпагой и шарфом… Помните, солдаты, об этом!

Янычары жгли костры на каланчах каменных, ограждавших подступы к Перекопу.

А ров на линии столь крут и глубок, что голова кружилась. И тянулся он, ров этот, за столетия рабами откопанный, на целых семь верст — от Азовского до Черного моря. Но воды в нем не оказалось (татары — инженеры никудышные).

Миних пылко молился перед баталией:

— Всевышний, ты меня услышал — воды там нет во рвах проклятых, и я благодарю тебя за это. Так помоги мне ров преодолеть…

Фальшивым маневром он отвлек врага на правый фланг, заводя армию слева.

Окрестясь, солдаты кидались в ров, как в пропасть. Летели вслед рогатины и пики. Мастерили из них подобие лестниц и лезли наверх, беспощадно убиваемые прямо в лицо… Дикая бойня уже возникла на приступе каланчей. Топорами рубили дубовые двери. Внутрь фортов врывались с криком; врукопашную (на багинетах, на ятаганах) убивались люди сотнями. Дело теперь за валом Ор-Капу, и тогда ворота в Крым откроются сами по себе. Пять тысяч тамбовских мужиков уже лопатили землю, готовя сакму для проезда в Крым, чтобы через Ор-Капу протащить великие обозы великой армии…

В боевом органе сражения взревели медные трубы пушек.

— В о т он! — закричал Миних, когда на валу крепости, весь в дыму и пламени, показался первый русский солдат. — Манштейн, скачи же… Кто бы он ни был, жалую его патентом офицерским!

Манштейн вернулся не скоро, ведя в поводу раненую лошадь. Он был неузнаваем: в грязи, в крови, его шатало, вдоль лба адъютанта был срезан саблею татарской лоскут кожи.

— Что с тобою, молодец? — Сущая безделица, экселенц. Я ввязался в драку за каланчу. Там целый батальон турок мы вырезали на багинетах… А тому солдату, что на фас взошел первым, чина давать никак нельзя!

— Но разве он не герой? А я дал слово армии…

— Да, он герой, — сказал Манштейн, опускаясь на землю (и рядом с ним легла умирающая лошадь). — Но он князь Долгорукий… солдат Василий сын Михайлов, ему пошел всего пятнадцатый. А по указу царицы ведено его пожизненно в солдатском звании содержать…

Миних в гневе топнул ботфортом:

— А я — фельдмаршал, слово мое — закон!

К шатру Миниха подскакал Максим Бобриков.

— Ура, — сказал хрипло, кашляя от пороха. — Паша перекопский парламентера шлет. Он нам оставит крепость. Но просит ваше сиятельство, чтобы гарнизу янычарскую свободну выпустили вы — без ущемления их чести воинской…

Миних откинул парчовый заполог шатра, крикнул Мартенсу:

— Бокал венджины мне… скорее! Сейчас судьба моя сама на шею мне кидается. Буду же целовать ее поспешнее, пока она не отвернулась…

Он выглотал бокал венгерского, решение принял.

— Я выпускаю их! Скачи, Бобриков… Я выпущу всех янычар из Перекопа. Со знаменами и барабанами. Но передай паше, чтобы с фасов цитадели ни одной пушки не снимали. Скачи, скачи, скачи!

Янычары из Перекопа вышли, и Миних всех их объявил пленными. Турки схватились снова за ятаганы, но было уже поздно.

— Загоняйте янычар прямо в Россию… хоть до Архангельска гоните их, бестий! А которы заропщут, тем по шее надавайте.

Нерасторжимые двери, ведущие в Бахчисарай, медленно разверзлись, и в ворота крымские хлынуло воинство русское. В шатер к фельдмаршалу явили солдата Васеньку-героя. Миних поцеловал мальчика в раздутые, грязные от пороха щеки.

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 147
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Слово и дело. Книга 2. «Мои любезные конфиденты» - Валентин Пикуль торрент бесплатно.
Комментарии