Приватный танец для темной лошадки - Янина Олеговна Береснева

— Школа — это удобное прикрытие. Важным людям нужно было где-то встречаться и обсуждать свои дела, не привлекая внимания.

Все время, пока Кай говорил, Таня листала Псалтырь, словно ища на его страницах спасения.

Во дворе стукнули ворота, лязгнул засов, а следом за этим раздался топот и приглушенные голоса. Ровно один стук — и входную дверь сразу же открыли. Кай даже не успел сориентироваться, таки стоял, глядя на вошедших.

На пороге замер мужик, похожий на Деда Мороза в заснеженной шапке. За ним маячила кругленькая женщина в пуховике.

Таня, воспользовавшись паузой, громко поздоровалась, чтобы ее заметили.

— Привет, соседи, — брякнул мужик. — Что, у вас тоже света нет? У меня, представляете, аккумулятор сел. Все, думаю, до весны не выберемся. А тут пробежался по дворам, вижу — машина. Моя и заладила: попроси дернуть да попроси дернуть… Вы уж извиняйте, если помешали. А только вечером отсюда ни на чем не уедешь…

— Мне очень в церковь на вечернюю службу надо, — виновато пробормотала женщина. — Мама сильно болеет, хотела подать за нее записку.

Кай, слушая Деда Мороза и его жену, криво усмехался.

— Ну что, давайте попробуем дернуть.

Он взял Танин телефон, лежащий на столе, ключи от своей машины и стал обуваться.

У Тани, лихорадочно соображавшей, как подать знак, мелькнула спасительная мысль:

— Женщина, а вы можете подать записку и за меня?

— Могу, — растерялась та.

— Отлично! Я Татьяна. И прочитайте псалом 58, только это обязательно! Не забудете?

— Хорошо…

Таня встретились с женщиной глазами и беззвучно прошептала:

— Помогите!

— Ааа… да… до свидания!

— И сразу вызовите… священника, — уже в спину уходившим соседям крикнула Таня.

«Господи, хоть бы она поняла, хоть бы догадалась…»

Выходя, Кай предусмотрительно закрыл дверь на ключ. Таня слышал голоса во дворе, но дергать за ручку не пыталась.

Девушка кинулась в спальню, на ходу натягивая свитер и моля Бога, чтобы окно оказалось не заклеенным. И чтобы его не заклинило. К счастью, окно спальни выходило уже на соседний участок, не отделенный даже кустами. Выпрыгнув прямо в снег, Таня увидела впереди поваленный забор. Добраться к дороге, а там ее уже точно не увидят. Слишком далеко до поворота… Таня ползла на четвереньках, забыв о холоде, время от времени оглядываясь. Снег налипал на лицо. Голоса слышались все дальше. Рывок вперед. Еще один. Через забор — и тогда можно будет встать и свободно бежать.

Девушка пригнулась, но что-то с силой дернуло ее за волосы. Не успев опомниться, Таня качнулась назад, почувствовала чужие руки на своих плечах. За этим последовал удар по голове и резкий ацетоновый запах. Последним, что Таня увидела над собой, были безумные глаза Нины Петровны.

— Никуда ты не денешься! — прошипела она.

— Добегалась? — Голос Кая заставил Таню медленно открыть глаза. Во рту было сухо и горько. — Хорошо, что я быстро тебя хватился и нашел. Хлороформ — это не шутки.

Сквозь туман в голове Таня поняла, что сидит на том же стуле. И вдруг услышала мычание из-за закрытой спальни.

— У твой бывшей подопечной снова обострение. Пришлось ее связать, — пояснил Кай. — Значит, так, рассказываю по порядку, а ты завязывай с попытками побега. Наверное, тебе интересно, какую роль во всей этой истории играю я?

Таня кивнула, отметив, что голова ее тяжелая, словно гиря.

— Зимникова посадили, это ты должна знать и сама. Мать тогда, как сожителя на стало, снова стала чудить. И ее упекли в психушку, а я уехал в Москву. Учился на режиссера массовых мероприятий, как когда-то мой отец. Он, кстати, к тому времени умер. Как-то в родном городе я случайно встретил в баре один из сектантов, он в свое время был правой рука Зимникова. Сам дядька вовремя сбежал в Штаты и по делу не проходил. Я узнал его, помнил еще со времен собраний. Страсти по Зимникову улеглись, и дядька вспомнил о золотых временах, когда деньги текли рекой. Кое-кто из прежних сектантов все еще был при власти, старая гвардия не сдавалась. Я ему и предложил основать школу, чтобы им было где собираться. Он обещал хорошие деньги, если я смогу обеспечивать безопасность и анонимность.

— Ты вербовал людей в секту?

— Я старался особенно не светиться. В основном звал богатых дур типа твоей подружки. Таким достаточно мазнуть лоб куриной кровью — и они чувствуют себя избранными. Создавал видимость работы, пока Зимников не выйдет из тюрьмы. Лезть во все эти оккультные дела я не собирался, но остатки «паствы», что иногда собирались в школе под покровом темноты, настаивали на жертвоприношении. Твоя Элька вообще загорелась этой темой, пришла ко мне, чтобы предложить тебя в качестве жертвы. Сказала, ты идеально подходишь, потому что бедная и одинокая. И искать тебя никто не станет.

— Врешь…

— Да, это ее идея, — подтвердил Кай. — Она ею очень гордилась. Кстати, она была идеальной сектанткой: одержимая своей избранностью, верой в свое предназначение решать чью-то судьбу. Элле хотелось быть главной, стать рядом со мной и руководить другими. Она переоценила свою красоту, а потом один из наших высокопоставленных членов обратил на нее внимание, и твоя подруга, почувствовав поддержку, стала неуправляема. Когда я попытался ее осадить, Элла стала пугать меня своим папой… В общем, в ту ночь мы встретились, чтобы поговорить. Я просил ее никому не говорить о встрече, да она и не стала бы. Потому что боялась, что об этом узнает ее новый любовник. Мы стали ругаться, она сказала, что мое время вышло. Что я торможу всех, не желая развивать секту. И что она будет поднимать вопрос о моем увольнении. И я столкнул ее с моста, но река местами промерзла, тело вошло в воду наполовину. Видимо, мать ее как-то вытащила. Психи — они сильные, особенно в состоянии аффекта.

— Мать что, следила