Следопыт - Чары Аширов

чтобы вместе с нею не попасться пограничникам в руки. И тебе лучше бы не пытаться туда идти. Обязательно попадешься. Да и с детишками разлучишься. Я вот специально приехал на машине, чтобы забрать вас к себе в Кумметховуз. У меня есть богатый друг. Он ведает всеми ковровыми артелями. Машина эта тоже принадлежит ему. Смотри, как она блестит, словно зеркало…

— Постойте, постойте! — оборвала Аннагуль безудержный словесный поток Моллы. — Значит, по-вашему, Ораз и Непес попались пограничникам?

— Аннагуль-джан, совру, если скажу, что я видел это собственными глазами. Но почти не сомневаюсь, что именно так оно и случилось.

— Тогда, Молла-ага, отведи и нас туда же, если они лопались, то пусть и нас заберут.

Молла даже не слушал Аннагуль. Он жадно смотрел на ее маленький смуглый лоб, грустные черные глаза, бледноватые тонкие губы, немного блеклые, но еще приятные щеки.

— Аннагуль, я чувствую себя виноватым в том, что твой муж попался на границе. Поэтому я предлагаю тебе и твоим детишкам помощь. Я отдам вам самую лучшую из своих комнат. О деньгах и питании тоже не придется беспокоиться.

— Нет, Молла-ага. Если ты хочешь сделать нам добро, переведи нас через границу. Пусть и нас поймают. Если даже умрем, так на родной земле.

— Аннагуль-джан, ты все время сидишь дома и ни о чем не ведаешь. Если бы ты знала о жестокости этих людей, то не говорила бы такого. Не нужно брать никаких вещей, захвати лишь ребят и садись в машину. Я увезу вас к себе. И будете вы жить в достатке.

— Нет, Молла-ага. Без Ораза мне не нужно никакого счастья. Если ты не переведешь на родную землю… — грустно проговорила Аннагуль.

Но Молла прервал ее на полуслове:

— Хорошо, Аннагуль-джан. Тогда готовьтесь. Через десяток дней я попробую перевести вас на родину. А пока, будь здорова. Но и над моим предложением тоже подумай, я хочу тебе добра.

Заварив чай, вошла Патма.

— Аннагуль-джан, ай, Гуль-ханум, гость не дождался чая и уехал? Удивительно, что же это за гость?

Аннагуль не ответила. Патма увидела, что она молча плачет.

— Аннагуль-джан, что с тобой, что произошло?

И женщина рассказала и о том, что Ораза и Непеса схватили на границе солдаты, и о предложении Моллы,

— Вот приедет Хайдар, подумаем вместе. Успокойся, не плачь, Аннагуль.

ПОГРАНИЧНИКИ

При жизни чабан Мерген каждый раз с наступлением зимы перевозил кош и переводил стадо к теплому источнику. Глубокое ущелье, где брал начало этот источник, постепенно расширялось и затем превращалось в широкую долину. В этом ущелье, по обыкновению, снега было мало, да к тому же он здесь не промерзал так сильно, как в других местах. Овцам из-под него нетрудно было добывать корм. И поить их здесь просто было в любую зимнюю пору.

Мерген-ага называл этот источник святым. Полагал, что именно своей святостью хранил он овец от морозов и метелей. Кроме того, в ущелье было много разных боковых углублений, где овцы могли спрятаться от ветров и буранов.

Баллы по примеру покойного отца тоже вначале зимы привел стадо в теплое ущелье. В первое время, видя те места, где часто бывал отец, парень тосковал. Снег еще не выпал, но было холодно, с запада дул ледяной ветер. И в воздухе, что называется, «пахло снегом".

Пастух загнал в укрытие овец и сразу же услышал за своей спиной:

— Баллы, обед готов, наливать?

— Не спеши, Берды, сначала надо умыться, — ответил подпаску пастух и с удовольствием стал плескаться в холодной воде ручейка. Тщательно вытер лицо и руки:

— Берды, если будем живы, то весною, когда в горах травы вдоволь, возьмем с собой по косе и накосим ее целую гору, столько, чтобы на всю зиму хватило овцам, чтобы они не выискивали себе корм под снегом.

— Баллы, видишь вон ту гору? — спросил Берды, показывая рукой далеко на запад.

Баллы посмотрел по направлению его руки и в недоумении пожал плечами.

— Вижу, а что?

— Да то, что гора сена, которое мы накосим, будет еще выше. Есть будешь?

Оба рассмеялись.

Только они взялись за ложки, как на кош приехал Атамурт. После приветствия Баллы пригласил его вместе с ним отобедать. Ага вымыл руки и, вытирая их, сообщил:

— Завтра вечером в колхозе будет общее собрание. Сказали, что тебя на собрание нужно пригласить обязательно. Меня вот специально послали. Я от одного человека по секрету узнал, что меня там куда-то выберут, — добавил он и удовлетворенно улыбнулся.

— Ата-ага, в нашем селе трудно найти более скромного человека. Поэтому не ошибутся, если изберут тебя на любую должность, — серьезно ответил Баллы.

На колхозном собрании Ата избрали бригадиром. Он и в самом деле немало радовался такому событию. Это заметно было по его хорошему настроению, громкому смеху.

Когда перешли к вопросам о животноводстве, все выступавшие обрушились на заведующего фермой. Да его и нельзя было не критиковать. Весной он не позаботился о заготовке кормов. Если зима окажется суровой, колхоз может остаться без скота.

В общем заведующему фермой как следует всыпали, освободили от занимаемой должности, а вместо него избрали Баллы.

В дверях показался старшина Иванов. Он понял, что кого-то куда-то избирают. Спросил. Никто в колхозе, кроме Баллы, не знал, что он говорит по-туркменски. Многие с приятным удивлением обернулись и почти в один голос ответили:

— Твоего друга избрали заведующим фермой.

Иванов искренне поздравил Баллы. А затем сказал председателю колхоза, что следопыта вызывает начальник засланы.

Уже по пути Баллы говорил другу:

— Товарищ Иванов, там нет больше Сухова и мне не хочется ехать на заставу.

— Да, Сухов хороший человек. Он пишет нам письма.

— Его все колхозники любили. А нынешнего начальника почти никто на знает. Слышал, что к некоторым башлыкам он ездит лишь на пирушки.

— Знаешь, зачем тебя вызывает начальник? — по-туркменски спросил Иванов. — Границу перешли нарушители, посыпая свои следы каким-то вонючим порошком. Перед ним даже лучшие собаки оказываются беспомощными. У них притупляется нюх. Начальник заставы сообщил об этом в комендатуру. Комендант сильно обругал его за то, что он не поддерживает связи с окрестными жителями, не знает следопытов. Тогда-то начальник заставы и приказал позвать тебя.

Вскоре они добрались до заставы.

Баллы направился к начальнику. Тот же кабинет, портрет Дзержинского, застекленный книжный шкаф, по нет прежнего хозяина, чуткого, строгого и доброго Сухова. На его месте сидит теперь другой человек. Хоть он еще и молод, но белобрысые волосы уже сильно поредели на макушке. Этот