Дворецкий для попаданки - Ульяна Гринь

— Приёма у Её Величества ожидают месяцами, непосредственность вы моя. Как вы собираетесь попасть к ней, если находитесь под следствием?

— Вы же согласились мне помочь, Нокс! Вот теперь и думайте, как.

Я отступила от него, чтобы не соблазниться мягкими губами и не выпасть из реальности ещё надолго, пробормотала пришедшее в голову:

— Есть ли у вас план, мистер Нокс?

Взглянула на него. Он наморщил лоб. Я вздохнула:

— А вы должны ответить: «Есть ли у меня план? Да у меня целых три плана!»

— Я не понимаю вас, — признался Нокс. А я отмахнулась:

— Не обращайте внимания, это нервное… Ладно, нам нужно всё продумать. Кстати, я не хотела вам показывать, но… Вот.

И сунула ему под нос платок с чёрным камнем. Нокс прищурился:

— Где вы его нашли?

— В вазоне с пальмой. Вы знаете, что это?

— Это артефакт, совершенно очевидно. Но такого камня я не знаю. Он не похож на гагат или гематит.

Нокс протянул руку, чтобы взять камень, но я отдёрнула ладонь:

— Нет! На нём могут быть отпечатки пальцев!

— Какие ещё отпечатки?

— Ещё не открыли, да?

Печально… Но не всё потеряно! Не зря я читала много книжек и смотрела полицейские фильмы! Мне нужно немного графита и чего-нибудь прозрачного и липкого… Ладно, скотча у нас нет, поэтому пока оставим отпечатки в покое. Тем более, что Нокс явно заинтересовался моей находкой и попросил:

— Позволите? Мне нужно посмотреть на свет.

Я позволила. Дала ему камень в платке, проследовала к окну, чтобы подсмотреть тоже. Нокс полюбовался артефактом на свет и показал:

— Видите? Вот, внутри огненная полоска!

— Вижу, — как завороженная, прошептала я. — Очень красиво! Какой же это камень?

— Это, миледи, очень редкий артефакт под названием ваурит. Вы совершенно правы, не стоит трогать его голыми руками. Этот камень несёт смерть, поэтому все его запасы хранятся в месте, известном лишь казначейству Её Величества королевы Англикерии.

— Да вы что? А этот тогда откуда?

— Вероятно, Монтегю приобрёл его незаконно. Из-под полы.

— А Маргарет применила по прямому назначению, — пробормотала я задумчиво.

— Это вполне возможно. Насколько я знаю, яда в крови графа не нашли, но смерть его оказалась слишком преждевременной. Да и симптомы походили на отравление. Однако они так же могут быть вызваны вауритом.

— И как же мне теперь поступить? — спросила я. — С одной стороны, я не могу его предъявить — камень куплен в обход закона. С другой стороны, я не могу его спрятать — вдруг начнут обыскивать поместье?

Нокс аккуратно запаковал ваурит в носовой платок и положил в карман, потом взял мою руку:

— Не беспокойтесь, Антонина. Я подумаю и найду выход из положения.

Тепло его пальцев согрело меня изнутри, а его слова бальзамом пролились на душу, которая измучилась за эти несколько дней в чужом теле.

А ведь я считала Нокса врагом. Но влюблённый мужчина врагом быть не может. Он может быть только другом.

Глава 14. Звук захлопнувшегося капкана

Несколько минут после того, как Нокс вышел, я просто стояла и бездумно смотрела на солнечные зайчики. Но мне, конечно же, не позволили просто так прохлаждаться в ничегонеделании. Стук в дверь заставил меня нервно вздрогнуть и взвизгнуть этим проклятым голосом:

— Войдите!

в кабинет тенью скользнула Энни и испуганно прошептала:

— Миледи, к вам посетитель. Хранцуз… Как его, простите, я не сильна в иностранных языках… Мсью Лакош… Ларош…

— Ларошсюрфо, — выдохнула я. — Художник. Я совсем забыла!

— Прикажите отослать?

— Нет, не-ет, я сейчас спущусь.

— Как скажете, миледи, — она присела и выскользнула в коридор. А я судорожно огляделась в поисках зеркала. Ну, или хоть какой-нибудь гладкой поверхности. Ведь художник пришёл меня рисовать! Надо спуститься и посмотреть, чего он там станет рисовать…

Николя торчал в саду. Одет он был точно так же, как и накануне, но вместо шляпы на его голове лежал уютный вязаный берет. Мольберт с уже загрунтованным холстом стоял на траве, краски, кисти, тряпочки лежали на столике. Для меня было приготовлено кресло.

Хранцуз подскочил ко мне, поцеловал ручку, раскланялся:

— Леди Маргарет, я счастлив лицезреть вас! Простите меня за назойливость, но я не мог упустить момент и не принести с собой холст, который, конечно же, вас недостоин! И всего моего таланта не хватит, чтобы изобразить с наибольшей достоверностью ваше прекрасное лицо!

Я аж зарделась, как девочка, от горсти рассыпанного жемчуга слов. А Николя продолжал бросать им в меня, не жалея сил:

— Прошу вас — только улыбайтесь! Ваша улыбка может исцелить и оживить любого мужчину, не лишайте меня райского наслаждения лицезреть её!

Меня усадили в кресло, двумя-тремя лёгкими жестами поправили волосы, платье, рюшь, руку. Николя сбежал за мольберт, расчехлил кисть и прицелился ею в холст.

Процесс написания портрета оказался весьма скучным. Я должна была сидеть, не двигаясь, и улыбаться. Уже через десять минут затекли и заболели мышцы лица. Спасала лишь беседа с Николя. Он трепался практически без перерыва, не забывая махать кистью и гипнотизируя меня своим певучим голосом:

— Я узнал, леди Маргарет, в каком трагическом положении вы оказались после смерти вашего супруга! Это ужасно, просто ужасно! Ведь всем здравомыслящим людям ясно с первого взгляда, что вы не способны на подлость!

— О чём вы, мсьё Ларошсюрфо? — сквозь улыбку процедила я.

— О, болтают всякое, в том числе, что вы отравили графа… Но не волнуйтесь, леди Маргарет, я ни на секунду не поверил дурацким сплетням!

— Конечно, конечно…

— Не сомневайтесь! Я хочу вам помочь, леди Маргарет! Я предлагаю вам свою дружбу и даже больше!

Больше дружбы? Что может быть больше дру… Ой! Он хочет меня? Какой напористый художник!

А Николя всё ворковал, ворковал, и эти его движения мерные кистью усыпляли мою бдительность. Я даже принялась поклёвывать носом.