Febris эротика. Билет в счастливую жизнь - Ольга Агурбаш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девочка с ужасом наблюдала. Она уже переоделась и вернулась в Галину комнату. В другое время она могла бы побежать к маме, к отцу, спрятаться за брата, но дома, кроме них, никого не было… Джо уже выбежал на улицу встречать маму. И Монике ничего не оставалось, как только находиться рядом с Галей и смотреть на нее со страхом и удивлением одновременно.
Ей хотелось плакать, но она почему-то не плакала, только повторяла: «Нянечка Галя, нянечка Галя!»
Вообще слово «нянечка» редко употребляется иностранцами. Гувернантка, помощница, беби-ситтер… Это Галя научила детей нежному понятию «няня», и они очень быстро восприняли это славянское «нянюшка», «нянечка» и звали Галю именно так.
Когда Галя поняла, что у нее не просто расстройство желудка, а кровавый понос, она испугалась по-настоящему. Одна дома, с чужим ребенком… Плюс к этому – ей же надо будет забрать Джо из школы. Нет, пожалуй, она не сможет. Это просто нереально. Ей очень хотелось скрыть от Паолины свое состояние… Но она даже по телефону могла говорить с ней с трудом:
– Паолина, пожалуйста, заберите Джо. У меня, видимо, давление упало… Или поднялось… Не знаю. Голова кружится. Боюсь, не дойду.
– А Моника где? Как она? – встревожилась хозяйка.
– Моника рядом.
– Хорошо, Галя, лежите. Я заберу Джо. Он сказал утром, что у вас голова болит. Я думала: час-два и пройдет.
– Да я тоже так думала.
– Ладно. Я еду.
Про понос Галя скрыла. Но когда к вечеру у нее открылась рвота и тоже с кровью, вся семья в жутком волнении кинулась к телефону вызывать врача.
Эта сцена запомнилась Галине надолго. Она просто врезалась ей в память, как яркая картинка. Через открытую дверь она видела гостиную, в которой Паолина взволнованно разговаривала по телефону с диспетчером «Скорой помощи», а рядом были дети, облепившие ноги матери и не отходящие от нее ни на шаг. На диване сидит Андреа. Он отложил газету и в смятении наблюдает за женой. Решается вопрос, везти ли ему самому русскую няню в больницу или дожидаться карету «скорой помощи».
Паолина помогает Гале переодеться, собирает ей в дорогу носовые платки, воду и паспорт. Галя плохо соображает, перед глазами плывут и стены, и потолок. Детские лица расплываются почему-то, и она сама проваливается все время куда-то, как в мягкую вату…
Ее тошнит. Это, видимо, от головокружения. Или, наоборот, головокружение настолько сильное, что вызывает тошноту. Носилки почему-то раскачиваются из стороны в сторону, как гамак… Да, точно… Она отлично помнит гамак в саду своей бабушки. Стоит май, цветет все, что может цвести в этот период времени в теплой Украине: вишня, черешня, яблоня, слива. Между деревьями Сашка натянул старый гамак, бросил в него одеяло. И стоит возле старой черешни, любуется на нее. А она, зная, что прекрасна сейчас в своей влюбленности, томно опускает глаза, нежно вскидывает руки, поправляя волосы, игриво сверкает голыми коленками… Весенний ветерок задирает подол легкого платья, и Галя, не смущаясь, открывает первому солнечному теплу свои стройные ноги… А Сашка любуется всей этой красотой и что-то рассказывает ей… Что-то смешное из жизни своего музыкального училища. Она заливается смехом… И этот ее смех, и запрокинутая голова, и трепетная шея с голубой прожилкой провоцирует Сашку на новые рассказы, но новые подробности похождений его друзей. И он готов выдумывать, придумывать, привирать, лишь бы она смеялась, запрокидывая голову и открывая красивую шею…
Тонкая игла небольно входит в сгиб локтя, и Галя на мгновенье приоткрывает тяжелые веки. Она, оказывается, уже в пути. Рядом суетится медсестра, колба с лекарствами раскачивается под потолком машины, и какой-то звук впивается в мозг. А это, наверное, сирена. Да, точно. Машина едет очень быстро. Галю накрывает пелена, ей кажется, что она летит. Да, в белом платье с красными маками… Почему-то она выбрала именно такую ткань для свадебного платья. Все невесты в белом, ну в крайнем случае – в нежно-розовом или голубом. А она – с красными маками, в красной шляпе, в красных туфлях! Вот это невеста! Как уж бабушка ее отговаривала:
– Ну что ты такой яркий наряд придумала? Невеста должна быть скромная, тихая… А ты?
– Ой, бабушка! Ну хочется мне чего-то особенного. Просто белое – это избито. Приелось уже. Я же хотела сначала голубое. Ты сама сказала: в голубом – плохая примета.
– Ой, дочка, в голубом плохая! Это точно. Вон, вспомни… Нинка с соседней улицы… в голубом была. Так что вышло?
– Разошлись они, по-моему.
– Ну да. Развелись через год. А эта… как ее… у бабы Шуры племянница?
– Вера, что ли?
– Да, точно, Вера. Ну ты помнишь ее, она еще в город учиться уехала… Так она тоже. Такое платье красивое выбрала… Голубое… Самая красивая невеста была. Так Витька погиб… Трех лет не прошло… Ребенок сиротой остался…
– Ой, бабуль! Любишь ты страху нагнать!
– Ничего не страху… Раз плохая примета – нечего испытывать судьбу.
– Ну вот. А розовая ткань никакая мне не понравилась. Я еще думала: нежно-желтое. Но ты его тоже отвергла.
Это сейчас подобный цвет назвали бы молочным или сливочным, а то и вовсе красивыми словами типа «шампань» или «ваниль». А тогда – нежно-желтый.
– А когда я эти маки увидела. Яркие на белоснежном фоне… Все, бабуль, поняла: хочу! Платье – белое с красным. А туфли и шляпа – красные! Разве плохо? Сашке – красный платочек в кармашек. И галстук такой же! Чудо как красиво получится!
Получилось не просто красиво, а потрясающе! Не было человека, который бы не засмотрелся на эту пару! Необычно, ярко, очаровательно! Все другие невесты, оказавшиеся в тот день в этом же ЗАГСЕ, померкли, сникли и выглядели даже несколько разочарованными своей свадебной церемонией.
А Галя, будучи в центре всеобщего внимания и восхищения, пребывала в истинном счастье. Мало того что она выходит замуж за любимого человека, мало того что она испытывает восторг от самого процесса бракосочетания, так она еще настолько красива, что весь мир радуется вместе с ней, отмечая ее красоту и счастье! Только что-то, что-то не так… Один маленький, крохотный штришок, один малюсенький нюансик… Что же было не так? Память перебирала лица друзей, родственников… Вот слезы на бабушкиных щеках, вот горящие глаза девчонок… Румянец крестной, улыбка соседки тети Наташи… Что не так? Память споткнулась о взор Олеси. Да, вот оно! Олеся, с закушенной губой, с потухшим взглядом… Единственный минус свадебного торжества… Впрочем, и не минус даже. Так… ссадинка, легкая царапина, даже и не замеченная толком тогда, много лет назад. А сейчас, надо же, всплыла в болезненном круговороте, спустя тринадцать лет, в недосягаемом вечном городе под названием Рим.